Сладкий плен его объятий

Хоукинз Александра

— Не надо загадок, Оз. У меня нет желания разбираться с вашими извращенными фантазиями. Я хочу, чтобы вы сказали мне, где находится Девона, или я оставлю вас на попечении Брока, который мало чем сможет вам помочь. — Рейн проверил пульс своего пациента. — Иногда при серьезных травмах мозг не справляется и начинает подавлять естественные функции.

Брок плюнул под ноги Локвуда.

— Если вы хотите сказать, что он умирает, так и скатертью дорога.

— Погода плохо отражается на его состоянии. В отличие от вас, я надеюсь, он проживет достаточно долго, чтобы

сказать мне, куда подевал Девону. — Рейн поднялся. — Несите его в дом пастора. Вы мало что можете сделать, разве только допросить его, если он придет в себя. — Виконт поднял фонарь и лопату. — Найдите своего отца. Если Оз и его приветствовал лопатой, позовите меня. Вдруг у него не такая крепкая голова, как у вас.

— А вы куда? — спросил Брок.

— Пойду обыщу кладбище. Может быть, Девона где-нибудь поблизости, связанная, с кляпом во рту.

У Рейна не было выбора. Оз оставался под присмотром шурина. Травмы головы протекают по-разному. Некоторые раны сильно кровоточат, и тем не менее пациент выживает, в то время как более мелкие иногда оказываются смертельными. Если Оз выживет, то выздоравливать будет в Ньюгейте. И все равно умрет — если не от инфекции, то на виселице.

— Девона! — кричал Рейн.

Высоко поднимая фонарь, он внимательно осматривал каждую надгробную плиту. Большинство из них были небольшими, но отбрасывали достаточно длинные тени, за которыми могла скрываться миниатюрная женщина. В руках Рейн крепко сжимал лопату.

Если где-нибудь здесь еще находились сообщники Оза, ему требовалось надежное, не подверженное действию воды оружие.

— Девона!

Окончив осматривать кладбище, он пойдет в рощу. Его жена где-то здесь, живая и невредимая — Рейн это чувствовал.

Фонарь осветил очередную плиту, и он остановился. Кошмары с потоками дождя, запахами пьяных кладбищенских воров и могильной земли в течение многих лет не давали ему спать. Рейн просыпался с немым криком ужаса, на простынях, мокрых от холодного пота. Виконт заставил себя произнести написанное вслух:

РЕЙН ТОЛЛАНД УАЙМЕН, НАШ АГНЕЦ, ВКУШАЕТ ПОКОЙ.

Вкушает покой. Это были последние слова, которые произнес Оз, прежде чем потерял сознание. Еще одна загадка или чистая правда? Рейна охватил ужас, когда он попробовал носком сапога мягкую землю. Слишком мягкую. Он огляделся. Трудно было сказать с уверенностью, но земля выглядела свежевскопанной. Рейн упал на колени и сунул руки в землю. Сверху была сплошная жидкая грязь, ниже — сухая и мягкая земля. Свежевыкопанная могила. Боже мой, Девона! Он выкрикнул ее имя. Этот сумасшедший похоронил ее заживо. Рейн легко представил себе ее ужас. Еще не поздно! Не может быть!

— Типтон! — позвал Брок, стоя по другую сторону могилы. — Локвуд пришел в себя и хочет вас видеть.

— Свидимся в аду! — крикнул Рейн в ответ, не переставая лихорадочно раскапывать землю. — Найдите еще одну лопату. Этот чертов ублюдок похоронил ее заживо.

Сначала Рейн услышал возглас недоверия, а потом тяжелые шаги Брока, удаляющегося в поисках лопаты. Виконт всей

душой надеялся, что Оз будет еще жив, когда он вернется. Он позаботится о том, чтобы Локвуд занял место Девоны.

— Держи себя в руках, Типтон, — убеждал он себя, стараясь не поддаваться безумному страху за Девону.

Все было так же, как в ту ночь, пятнадцать лет назад. Кладбищенским ворам удалось вынуть тело, ничего не нарушив на могиле. «Будь осторожен с головой». Он расколет крышку и вытащит ее. «С ней все будет хорошо», — уговаривал себя Рейн. Он выжил — выживет и Девона. Лопата ударилась о дерево. Лежа на животе, виконт руками стряхивал комья грязи с крышки.

— Рейн! — в голосе Брока слышались слезы.

Рейн подавил новый приступ страха.

— Убирайте грязь. Я не хочу, чтобы она попала Девоне на лицо, когда я разобью крышку.

— А если вы ошибаетесь? Это может быть ваш гроб.

У Рейна не было ни сил, ни времени успокаивать Брока.

— Дерево свежее, — ответил он сквозь зубы, ударяя по крышке острым концом лопаты. — На моем крышка была бы разбитая. — Он снова резко ударил лопатой по дереву. В центре образовалась трещина. Еще. Еще. Еще. Образовались три щели шириной в палец. Рейн стал бить в горизонтальном направлении. Отбросив лопату, он опустился на колени, сунул пальцы в щели и потянул. Отломился кусок дерева с зазубренными краями. Он выбросил его и взялся за следующую секцию.

— Я вижу ее! — Брок стал энергично ему помогать.

Вдвоем они выломали достаточно большую дыру.

— Не пойму, дышит ли она.

Рейн тоже не мог этого сказать.

— Отойдите чуть-чуть подальше.

Он взял лопату и начал долбить самую прочную секцию. Три удара — и Брок сумел отбросить ее в сторону. Девона застыла в абсолютной неподвижности. Вкушает покой. Эта фраза не давала Рейну покоя.

— Ваша сестра не посмеет умереть и оставить меня одного. Она не захочет меня разочаровать.

Рейн расставил ноги по обе стороны выломанной секции и осторожно вытащил Девону из могилы. Брок подошел с фонарем, когда Рейн клал жену на землю.

— Она жива?

Рейн приложил ухо к ее груди, прислушиваясь, и с облегчением закрыл глаза.

— Да. Девона! — Он похлопал ее по щеке. Она не просыпалась.

— Что с ней? — спросил Брок, поднимая фонарь.

Рейн поднял Девону на руки.

— Думаю, во всем виноват недостаток воздуха, — ответил он, стараясь не показывать, что его пугает отсутствие ее реакции. — В моем ящике есть нюхательные соли. Пошли в пасторский дом. Ей надо согреться.

Брок шел рядом с быстро шагающим Рейном.

— Отец присматривает за Локвудом. Оказалось, у сэра Томаса такая же крепкая голова, как и у меня.

Рейн не отреагировал на шутку. Его пугало то, что Девона до сих пор не приходит в себя.

У дома их встретил хмурый сэр Томас.

— Локвуд, проклятье на его душу, умер. — Сэр Томас, казалось, сразу постарел, увидев состояние дочери. — Моя девочка будет жить?

— Да, — твердо пообещал ему Рейн.

Между ними же заключен договор.