Сладкий сон АСМР
Шрифт:
Иван вдруг с головой нырнул в свой планшет и через пару минут произнес:
– Записывай телефон.
– Быстро ты, – сказала Тори.
– Да он нейроанатом, нужен был для консультации на наш проект. Леська и посоветовала как-то. Познакомились, поработали, контакты остались, поэтому и быстро.
– Я имела в виду, что ты быстро свалил на меня и эту проблему.
Иван пожал плечами:
– Слушай, я же с самого начала сказал, что Чип и Дейл не будут спешить на помощь. У нее – своя жизнь, у меня – своя.
– Ты боишься, что она найдется с каким-нибудь
– Думай, как знаешь, – Иван уже начал злиться. – А звонить я никому не буду, и встречаться – тоже. Что-то еще?
– Да, – мстительно сказала Тори. – Еще! Ты можешь узнать, откуда ведется этот канал? И еще… Есть возможность отследить, откуда была отправлена смс-ка? По геолокации там… Хоть что-то узнать…
– Очень мало. Я же тебе говорил, что IP – это адрес провайдера, а не пользователя. То есть вычислить личность: имя, домашний адрес, телефон, номер кредитной карты, логины, пароли, явки и тому подобное по нему невозможно. Максимум – название компании-поставщика Интернета, страну и город абонента. Причем город определяется правильно далеко не всегда. Чтобы связать IP и время его использования с конкретным ФИО, требуются логи сервера провайдера. А для этого его нужно взломать, только тогда из договора можно узнать, кто конкретно этот пользователь, его адрес и телефон.
– Ну, и ты же можешь узнать?
Иван коротко хохотнул:
– Тут видишь ли есть проблема.
– Какая для тебя, гения, может быть проблема, – Тори решила немного подсластить пилюлю. – Ты же все секреты знаешь…
– Какие уж тут секреты! Этот гениальный ход очень популярно и подробно прописан в УК Российской Федерации. Статья 272: «Неправомерный доступ к компьютерной информации». До двух лет лишения свободы. Этот твой «Сладкий сон» может стать очень даже горьким.
– Но откуда кто узнает, что ты передал мне какие-то данные? И, кроме того, Иван, не можешь ты вот так второй раз предать…
– Хватит уже! – рявкнул вдруг Леськин бывший. – Наполовину!
– Что – наполовину?
– Я узнаю точный адрес, откуда транслируется канал. А все остальное – выяснишь сама. Подашь запрос в полицию на распечатку ее звонков и смс-сок. Законным путем.
Он опять не стал произносить имя бывшей жены. Вообще, вдруг поняла Тори, ни разу не назвал. И сейчас так и сказал «все остальное». Это Леська-то – «все остальное»? Но не стоило раздувать скандал, прежде чем он выяснит адрес.
– Хоть так, – вздохнула Тори. – И все-таки – ты мерзкий козел.
В конце концов, единственное, что она могла противопоставить его невыносимому мужскому шовинизму: непоколебимый женский шовинизм. Подобное подобным не только лечится, но и выбивается клин клином.
Глава четвертая. Мертвая зона удовольствия
Алексей Георгиевич оказался представительным мужчиной хорошо за сорок, что удивило Тори: по телефону его голос звучал мальчишески звонко.
Они встретились в вестибюле бизнес-центра на первом этаже. В углу прозрачного, наполненного светом холла стояли несколько кресел, низкий столик и большое разлапистое растение в кадке. Положительный момент был в том, что не пришлось проходить через основательный турникет, где хмуро вросли в землю два внушительного вида охранника, которые не пускали посторонних.
Тори села в одно из кресел и принялась ответно пялиться на стражей, стараясь придать взгляду такое же напряженное презрение. Отвела глаза, только когда симпатичный мужчина в белоснежной рубашке с закатанными рукавами появился с той стороны охраняемых «врат» и безошибочно направился к ней. Присутствующие в вестибюле невольно поворачивали головы ему вослед. Алексей Георгиевич словно распространял властную ауру, которую невозможно было игнорировать.
– Виктория? – он спросил больше из вежливости, чем для опознания, подойдя к столику.
Тори с трудом удержалась, чтобы не подскочить навстречу энергичному, жизнерадостному голосу. Алексей Георгиевич сел напротив нее, заложил ногу за ногу. Белизна рубашки еще сильнее засияла на фоне темно-коричневой спинки кресла.
– Честно говоря, я не совсем понимаю, чем могу быть полезен, но раз вас рекомендовал муж Олеси…
– Олеся пропала, – сразу сообщила Тори. – Ее нет нигде уже несколько дней.
Его брови растерянно поползли вверх, надежная самоуверенность улетучилась.
– Ккк-а-акк? – он даже начал заикаться.
– Иван сказал, что вы помогали ее матери, вот я и подумала…
Надо отдать должное, Алексей Георгиевич быстро взял себя в руки. Он покачал головой:
– Мы не виделись с Олесей с похорон Дины. А потом один-единственный раз созванивались, когда Ивану понадобилась моя консультация. Я только тогда узнал, что Олеся вышла замуж…
– У вас такие плохие отношения? – удивилась Тори.
Сложно представить, что у Леськи могут быть с кем-то долгие плохие отношения. Подруга быстро вспыхивала, но так же быстро и отходила.
– Она думала, что я – ее отец, – не ходя вокруг да около, кивнул Алексей Георгиевич. – И в детстве все ждала от меня этого признания. А потом решила, что я предал Дину и ее тоже. Когда женился.
– А вы… Извините…
Он покачал головой:
– Я бы очень хотел, но нет… Дину я любил всю жизнь, обожал, с ума сходил. Но только издалека.
– Вы так прямо говорите об этом…
– Все кончилось, – сказал Алексей Георгиевич. – Я никогда не скрывал своих чувств, а теперь уже и подавно. Все кончается, кроме любви. Странно… Дины давно нет, а любовь никуда и не делась.
Тут Тори поняла еще одну вещь. Хваля себя за то, что спрятала в сумке обрывки сожженного письма, она полезла в кармашек и достала их. Молча протянула Алексею Георгиевичу. Он с недоумением и даже как-то брезгливо взял обугленные листы. Всмотрелся в невнятную вязь слов, от которых просто веяло детским отчаянием. И Тори увидела, как свет в его глазах из недоумения превратился в настороженность, затем – в интерес, а после – в узнавание.
Он не смотрел на Тори, впившись взглядом в выцветшие строки.