Сладкий сон АСМР
Шрифт:
– Ну… – кажется, она покраснела, – это такое… Очень личное.
– Ты опустилась до порнохабов или начала тусоваться на сайте знакомств? Если последнее – предупреждаю, добром не кончится. Никто не стал счастлив в личной жизни сразу после расставания. Должно пройти время, так все психологи говорят. А моментально кидаться в омут новых отношений с головой – это шанс приобрести еще большую проблему. Выжди полгодика.
– Ты о чем? – искренне удивилась Леся.
– Значит, точно решила «клин клином», – провозгласила Тори. – Ну, как знаешь. Мое дело предупредить.
Леська, опомнившись,
При движении от бабочки шел шлейф незнакомых духов. Странные духи, странный шлейф. Донесся, шибанул сразу и в нос, и в голову (так, что Тори словно на секунду выпала из реальности), и тут же испарился.
– Какая заколка! – завистливо сказала Тори. – Необычная.
– А, – Леська махнула рукой. – Стало грустно, я залезла в коробки, где остались мамины вещи. Там и нашла. Ничего, да? Мне с ней… Спокойнее что ли..
– А духи? Тоже там нашла?
Тори пыталась понять, на что был похож исчезнувший аромат. Старинный, нездешний. Словно не из этого времени. Вернее, совсем вне времени. Полынная горечь? Болотная сладость? Озерная свежесть?
– Какие духи? – удивилась Леська.
– Ну, вот только что повеяло. Чем-то резким и в то же время обволакивающим… Незнакомый запах, никогда на тебе не слышала.
Подруга пожала плечами:
– Я и голову-то из-за всех этих событий уже несколько дней не мыла. Какие духи?
Тори осторожно посмотрела вправо-влево, оглянулась назад. Кафе почти пустое, только у бара парень в очках уставился в ноутбук. Но, во-первых, до бара слишком далеко, а во-вторых, с чего бы явному ботанику заливаться женскими духами? А аромат оставил ощущение сильного мускуса. Запах разнежившейся самки – вот что-то такое.
– Странно, – она опять повернулась к Леське. – Наверное, обонятельный сюрр. Ну, точно же пахло духами. Очень необычными.
Леська прижала указательный палец к крылу носа. Она всегда так делала, пытаясь скрыть растерянность.
– Да ладно, – подруга вдруг рассмеялась.
Словно прежняя Леська вернулась из внутренней эмиграции. Из той, куда пропадают люди в моменты сильных потрясений.
Она демонстративно втянула носом воздух у своей ладони и помахала растопыренной пятерней перед лицом Тори.
– Ничем, даже гелем для душа не пахнет!
В самом деле – аромат исчез бесследно.
– Бог с ним, – выдохнула Тори. – Рассказывай…
И приготовилась слушать долго-долго и поддакивать, что Иван уже понимает, как несчастен, и что не раз еще горько пожалеет.
На следующий день после этой встречи Леська не отвечала на звонки. А потом еще утром и после обеда. Вечером Тори просто без всякого предупреждения пришла к ней.
Когда Леська открыла дверь, Тори удивилась. Ни следа не осталось от растрепанной невзгодами, красноносой и с заплаканными глазами подруги. На нее смотрела и Леська, и в то же время – не Леська. Даже в самые лучшие годы своей жизни она не выглядела столь сногсшибательно. Лицо младенчески свежее, кожа светится изнутри. Чистый взгляд, исчезли тени под глазами. Пряди ровными блестящими локонами лежали на плечах – волосок к волоску, в радужном сиянии заколки-бабочки.
И при этом – ни грамма косметики. По крайней мере, на первый взгляд.
Подруга словно помолодела лет на десять, вернувшись в подростковый период.
И еще. Первый раз в жизни Тори видела Леську в платье. Она всегда ходила в джинсах и футболках. А сейчас на подруге сияло нечто совершенно изумительное. Даже детали не запомнились, настолько все было в нем гармоничным и совершенным. И цвет… Может, слабо серый, может, бледно серебристый?
Не суть, впрочем.
– Привет, – сказала Тори. – Рыба, ты собираешься меня пустить в дом?
Неприятно резануло понимание, что, кажется, Леська не собиралась. Она просто стояла истуканом в проеме приоткрытой двери.
– А, – выдохнула Тори, вдруг сраженная пониманием. – Ты не одна, да?
И приглушила голос до шепота:
– Кто он?
Странно, но Леська отреагировала именно на шепот.
– Кто? – переспросила, отмерев, она.
– Гость…
Леська наконец-то посторонилась, пропуская подругу.
– Понятия не имею, о чем ты.
Тори вошла в прихожую и с удовольствием сбросила кроссовки. Они были новые, и на правой ноге ныл натертый мизинец.
– Кофе есть? – она выдохнула с облегчением и тут же направилась на кухню.
Квартира, вопреки ожиданию, тоже просто сверкала. Предыдущие два месяца с ухода Ивана жилище Леськи, как и она сама, опускалось в бездну отчаянья. Тори и ожидала увидеть привычную за последние недели картину. Толстый слой пыли на мебели, взбитый в неряшливые клочки там, где его случайно касалась рука человека. Колючие крошки непонятного происхождения под ногами. Разбросанные по стульям и дивану несвежие футболки и джинсы. Позавчера Тори даже сняла красный кружевной лифчик с люстры, хотя Леська со слезами на глазах просила оставить белье в покое: вроде бы это безобразие касалось ритуала по возвращению блудного мужа.
Но сейчас все дышало свежестью, чистотой и простором, который присущ только что убранному дому. Из него исчезли компьютеры и девайсы Ивана, отчего комнаты стали как бы даже просторнее и уютнее.
– Ты молодец, Рыба, – удивленно похвалила Тори подругу. – Так о кофе… Сваришь?
Задумчивая Леська машинально взяла с полки турку и насыпала в нее молотый, горько пахнущий порошок. Она постоянно сыпала прямо из банки, без всякой там ложечки. И всегда точно угадывала пропорции.
Они молчали все это время, пока над туркой не поднялась шапочка пены. Хотя Тори намеревалась рассказать Леське множество милых пустяков. Она собирала их со вчерашнего дня: про кота, который промахнулся в охоте на ворону, про одну знакомую, которая хотела кардинально изменить жизнь, но ограничилась покраской волос в рыжий (и очень неудачно), про то, как в автобусе ссорилась семейная пара, а весь салон пытался их примирить.