Сладкий яд или я на все согласна. Часть 2
Шрифт:
– Можешь молчать, можешь отрицать, но теперь я точно знаю, что и я тебе небезразлична!
Он все так же молчал, а я больше уже не могла говорить из-за переполняющих меня через край, разрывающих душу на части эмоций… И тут совершенно не вовремя влез Марк с очередным своим издевательским замечанием.
– Ребят, это так трогательно. Я сейчас расплачусь, честное слово. Вова, не стой истуканом, поцелуй скорее это очаровательное создание! Я бы на твоём месте…
– Заткнись… - растерянность на лице моего любимого моментально сменилась раздражением.
– Иди в машину, -
Я повиновалась без лишних вопросов. Лишь махнула рукой Марку на прощание, получив в ответ лучистую улыбку и кивок. Я до сих пор ещё не могла до конца осознать и поверить, что его безумный план сработал. Что от начала и до конца он во всем оказался прав. Похоже, он действительно знает своего друга, как облупленного, и сейчас я не переживала, уходя и оставляя их наедине. Непоколебимая уверенность Марка в том, что Вова ничего плохого ему не сделает, каким-то образом передалась и мне самой.
Теперь я точно знала - в каком бы гневе не находился мой любимый мужчина, он ни за что не причинит вреда людям, которые ему дороги.
И уже у порога, накинув свою куртку и приоткрыв дверь, услышала, как позади прозвучал строгий вопрос, который лишь подтверждал мои выводы:
– Тебе что, жить совсем надоело?
– Не то, чтобы совсем… Но временами бывает дико скучно, - пожаловался Марк.
Прикрывая за собой дверь, не смогла сдержать усмешку. Вот же бедолага.
Глава 17
Погода бесновалась. Мелкий колючий снег, разгоняемый ледяным пронизывающим ветром до предельной скорости, неприятно впивался в незащищенную кожу лица и шеи. Пока дошла до машины, продрогла до нитки, но трясло меня сейчас не поэтому. В машине было тепло, работал двигатель, обогрев салона был включен на полную мощность.
Вова пришел быстро, не прошло и пяти минут. Молчаливо опустился на водительское сидение, даже не посмотрев в мою сторону, отчего меня затрясло ещё сильнее. Буря миновала, на нашу с Марком выходку он отреагировал достойно и, к счастью, никого не убил. Но какие последствия вызовет этот поступок? Какие действия теперь он собирается предпринять?
Он молча вывел машину на дорогу, и вдавил педаль газа, разрезая капотом непогоду. Было сложно прочесть что-то по его непроницаемому лицу, разве что плотно сжатая челюсть и сосредоточенный взгляд, устремлённый в лобовое стекло, говорили о том, что он не испытывал в эту минуту ничего хорошего. Только сейчас я заметила, как осунулось его лицо, подбородок и скулы покрыла жесткая щетина, под глазами залегли темные круги. До одури захотелось его обнять. Просто обнять, прижаться крепко к его широкой груди, вдохнуть родной любимый запах, и сидеть так, долго-долго, никуда не отпуская.
Осторожно накрыла ладонью его руку, покоящуюся на рычаге коробки передач. Почувствовала, как она напряглась под моими пальцами, но не оттолкнула, и, одушевлённая этим, слегка погладила грубую кожу. Хотелось что-то сказать, но подобрать нужные слова сейчас оказалось совершенно невозможным. К счастью, мне не пришлось, он вдруг заговорил первым.
– Рая… Пожалуйста, больше никогда так не делай, - устало произнёс он, не поворачивая головы в мою сторону.
– А ты больше никогда не отталкивай меня, - тихо отозвалась я.
Он бросил на меня короткий взгляд, в котором читалась холодная решимость.
– Как ты не понимаешь, что я сделал это для твоего же блага?
– сухо спросил он, продолжая сосредоточенно вести машину
Я едва не застонала в голос. Похоже, он так ничего и не понял.
– С чего ты взял, что без тебя мне будет лучше? – эмоционально поинтересовалась я.
– Ты хоть знаешь, в каком кошмаре я прожила эти четыре дня?! Да я не жила, я существовала! Мне и жить не хотелось вовсе!
– Это пройдёт. Со временем, - упрямо заявил он.
– Да не хочу я ждать никакого времени!
– в отчаянии воскликнула я.
– Я жить хочу! Сейчас, сегодня! С тобой!
Он снова посмотрел на меня, и на этот раз его взгляд смягчился. Его рука, которую я до сих пор накрывала своей, повернулась, и крепко сжала мою ладонь, посылая по всему телу волну трепетных мурашек.
– Маленькая, ты ведь понимаешь, что я порой не контролирую себя?
– почти ласково спросил он, потянув на себя мою руку и прикоснувшись к ней губами.
– Я не хочу однажды сделать тебе очень больно. Не хочу сломать тебя.
– Тогда не делай этого! Не делай больно! Не ломай!
– эмоционально воскликнула я, глядя на него с отчаянной надеждой.
– Ты сильный, очень сильный, и я знаю, что даже в самый сложный момент ты сможешь взять себя в руки! Ты уже не раз доказал это. Ты остановился, когда хотел избить Марка. И ты не тронул меня в ту ночь, хоть и очень хотел наказать. И я знаю, что ты сможешь сделать это снова. Ты не причинишь мне зла!
Он молчал и хмуро вглядывался в лобовое стекло, где из-за метели было мало, что видно. Мы уже выехали на трассу, и от возросшей скорости, дворники едва справлялись, очищая лобовое стекло от снега, что засыпал его нескончаемым потоком мелкой тяжелой крупицы.
– Ты не понимаешь, о чем говоришь, Рая, - упрямо повторил он, вновь нацепив на лицо холодную непроницаемую маску.
Грудь сковало отчаянной тяжестью. Похоже, он и правда не собирался менять своего решения.
– Да, я не понимаю, - сдавленно произнесла я.
– И никогда не пойму, почему ты так легко отказываешься от меня. Даже не пытаясь попробовать что-то сделать.
– Я всего лишь хочу защитить тебя.
Кажется, он был непреклонен в своём решении. И от внезапного осознания, что мне его не переубедить, я окончательно погрузилась в отчаяние. Он не хочет! Не хочет даже попытаться! Не оставляет нам ни единого шанса!
– Знаешь, ты ведёшь себя, как трус!
– в сердцах воскликнула я, вспомнив слова Марка.
– Только трусы предпочитают ничего не делать из страха, что не получится!
Сказала, и тут же притихла. Никогда ещё я не позволяла себе говорить с ним так дерзко и грубо, и теперь, наверняка, он придёт в бешенство… Но вопреки моим ожиданиям, он не разозлился. Только грустно усмехнулся и совершенно спокойно ответил:
– Я не трус, Рая, и никогда ничего не боялся. Но себя иногда боюсь. Своих мыслей боюсь.