Сладкое королевство
Шрифт:
Последний раз он говорил с Мей Колридж, когда ему было восемнадцать лет. Они с Саффи учились в одном классе и, хотя не были подругами, между ними существовала какая-то особая связь.
Мысль о том, что неприступная мисс Колридж будет менять подгузники ребенку, его забавляла. Но эта женщина достигла совершенства в искусстве его игнорировать.
Даже когда они встречались лицом к лицу на официальных мероприятиях, они не смотрели друг другу в глаза. Ледяная вежливость, и ничего больше.
— Могу я что-нибудь сделать?
Адам покачал головой.
— Следи за тем, какие вопросы обсуждаются
Только котенок смог вывести Мей из прострации.
Когда она узнала, что вот-вот лишится своего дома, первым ее импульсом было спрятаться под его дряхлой уютной крышей. И там постепенно примиряться с тем фактом, что, потеряв последнего члена своей семьи, она должна вскоре потерять и все остальное. Свой дом. Свое дело. Свое будущее. Но у нее не нашлось времени для сентиментальности. Она должна в кратчайшие сроки изменить свою жизнь. Отказаться от дела, которое начала почти случайно и за несколько лет превратила в то, что придавало какой-то смысл ее жизни.
И, самое скверное, придется рассказать Робби.
Предупредить Патси и других женщин, которые приходили на несколько часов в неделю помогать убирать и готовить и рассчитывали на этот маленький заработок.
У нее не будет времени на то, чтобы оплакивать утрату их помощи и дружбы. До ее дня рождения осталось меньше месяца.
Еще вчера это ее не волновало. Она никогда не понимала, почему кто-то мечтал остановить часы на числе двадцать девять.
Ее положение в городе, приглашения в благотворительные комитеты — все это часть ее жизни. Если смотреть на вещи непредвзято, сразу видно, что приглашают не ее, а имя Колридж.
Никто не обращался бы к ней, если бы у нее не было большого зала, где можно провести собрание и к тому же хорошо поесть. Элегантный, хоть и ветхий дом с огромным садом, где удобно устраивать мероприятия.
Эти ее горькие мысли прервал жалобный писк котенка. Что-то случилось. Она быстро обнаружила комочек рыжей шерсти, отчаянно вцепившийся в ветку огромной, росшей довольно далеко от дорожки березы.
— Ой, бедненький, как ты туда попал?
В ответ котенок только запищал еще жалобнее. Она подошла поближе.
— Ну, иди сюда, ты сможешь, — звала она, надеясь заставить его спуститься вниз по ветке, которая склонялась почти до земли. Но испуганное животное, пятясь, поднималось все выше.
Мей огляделась в поисках человека, достаточно высокого, который смог бы просто снять котенка с ветки. Но вокруг никого не было. Тогда она скинула жакет, сбросила туфли, аккуратно обошла грязную лужу, ухватилась за ветку, нашла надежную опору для ноги и полезла наверх.
Адам, проклиная себя за то, что решил насладиться не по сезону хорошей погодой и пойти на работу пешком, воспользовался своим личным лифтом и вышел из офисного здания на парковочную площадку. Он надеялся взять такси на стоянке на углу, но машин не было, и он пошел в парк. Так он будет добираться чуть дольше, зато меньше
Не обращая внимания на прелесть солнечного осеннего утра, он одной рукой вез коляску, а другой набирал номер на телефоне, пытаясь дозвониться до кого-нибудь, кто подсказал бы ему, куда могла направиться Саффи. Десять минут спустя он выяснил, что ее квартиросъемщики, агент (или, точнее, бывший агент), даже ее подруга ничего о ней не знают.
Движение коляски опять убаюкало малышку, но Адам был уверен, что очень скоро она начнет требовать, чтобы ее переодели и накормили.
«Иди к Мей. Она поможет».
Впереди над деревьями возвышались красные печные трубы Колридж-Хаус. Многие годы он избегал этой части парка, шел самым кружным путем, лишь бы не проходить мимо злополучного дома, при виде которого он чувствовал себя полным ничтожеством.
Да, теперь он легко может покупать и продавать Колриджей. Но все равно ничего не изменилось. Ни их родовитость, ни его жалкое происхождение.
Ему было непросто просить ее о помощи. Но Мей не станет задавать лишних вопросов. Она знает Саффи, знает его. Он хотел ей позвонить, но ее номера не было в справочнике. Ничего удивительного. И может быть, так лучше.
Мей упиралась ногой в дерево и убеждала себя, что тут не очень высоко. Надо только добраться до ветки и немного по ней проползти. Когда она стояла на земле, ей казалось, что это просто.
— Бога ради! Что ты там делаешь, Мышка?
Она поскользнулась, порвала чулок и спросила себя, какие еще неприятности готовит ей этот день. Только один человек мог назвать ее Мышкой.
— А ты как думаешь? — спросила она сквозь зубы. — Любуюсь видом, наверное.
— Оттуда можно увидеть даже замок Мелчестер, — ответил он, как если бы решил, что она говорит серьезно. — Посмотри немного левее.
Но она и без того чувствовала себя плохо.
— Почему бы тебе не подняться сюда и не показать мне замок, — выдохнула она.
— Я бы с удовольствием, но эта ветка слишком тонка для двоих, — пожаловался он.
Адам был прав. В ответ на ее попытку продвинуться чуть дальше ветка угрожающе заскрипела. А котенок, шипящий, испуганный комочек рыжей шерсти, несмотря на все ее усилия, продолжал пятиться назад.
Поздно было раскаиваться в том, что она не стала искать помощи на земле. Она давно поняла, что патетическая фраза «Где же тот сильный мужчина, который поможет мне?» не имела к ней никакого отношения. Она не была ни золотоволосой, ни стройной, ни хорошенькой и потому научилась сама помогать себе.
Именно за то, что она бросалась вперед, не думая о последствиях, Адам Вейвелл прозвал ее Мышка — сокращенное от Каверзная Мышь.
Ее колено опять заскользило, и кто-то вскрикнул, дав ей понять, что Адам был не единственным свидетелем ее подвига. Внизу собралась небольшая толпа зрителей: детишки, выбежавшие на перемену, владельцы собак, выгуливающие своих питомцев, посетители окрестных магазинчиков. Слишком поздно! Они уже не могли ей помочь. А вспышка и щелчок означали, что кто-то фотографировал ее. Фантастика! Наверняка завтра утром снимок «Мисс Мей Колридж, вид снизу», появится в «Мейбридж обсервер».