Сладкое королевство
Шрифт:
Она наступила на камешек и поморщилась. Он тут же схватил ее за руку и стащил с тропинки. Она застыла.
— По траве мягче идти, — быстро пояснил он и отпустил ее руку, но предательские мурашки успели пробежать по ее телу.
Он решил, что она замерзла, снял пиджак и накинул ей на плечи. Она утонула в нем. И в тепле от его тела.
— Я вся в грязи, — возразила Мей и попыталась свободной рукой снять пиджак, но опять поморщилась, на сей раз от боли в ушибленном локте. — Я перепачкаю тебе всю подкладку.
Он подхватил пиджак и снова аккуратно надел ей на плечи:
— Ты замерзла, а этот костюм
Она опустила глаза, чтобы не встречаться с ним взглядом.
— Нет, — сказала она решительно. — И я готова оплатить счет, который тебе пришлют из прачечной.
— Мне нужно твое время, Мей. Твоя помощь, а не деньги.
Она нужна ему. Когда-то она бы согласилась отдать жизнь за то, чтобы услышать эти слова.
— Сейчас это невозможно.
— Я слышал про твоего деда, — сказал Адам. Вероятно, он подумал, что это горе сделало ее такой черствой.
— Правда?
— В газете писали, что на похоронах не было посторонних.
— Да. — Она не могла даже подумать, чтобы сделать из этого помпезное шоу. И с какой стати Адам стал бы провожать в последний путь человека, который обращался с ним как с придорожной грязью? — Но будет еще поминальная служба. Он много жертвовал на благотворительность, и, я думаю, эти организации надеются, что такой вот показательный молебен привлечет новых спонсоров. Я уверена, ты получишь приглашение. — И прежде чем он успел ответить, добавила, покачав головой: — Извини. Я говорю ужасные вещи. — Но очень немногие навещали их, когда ее дед, перенеся инсульт, оказался частично парализован, стал плохо понимать происходящее и страдать провалами в памяти. Впрочем, он и не хотел бы, чтобы его видели в таком состоянии. — Он очень страдал от своей беспомощности, Адам. От того, что ничего не мог запомнить.
— Он был поразительным человеком. Тебе, вероятно, его не хватает.
— Я потеряла его много лет назад. Гораздо раньше, чем его память изменила ему.
Минуту они молчали, вспоминая человека, которого когда-то знали. Потом Адам спросил:
— И что происходит теперь? Ты собираешься продать дом? Тут, наверное, нужен ремонт, но он бы идеально подошел для офиса какой-нибудь компании.
— Нет! — резко воскликнула Мей.
Она знала, что город близко, а участок вокруг дома теперь слишком мал, чтобы привлечь достаточно богатого частного покупателя, но мысль о том, что ее дом превратится в контору, была ей невыносима.
— Возможно, тут могла бы разместиться гостиница или дом престарелых, — предложил Адам, видимо поняв ее реакцию и желая смягчить удар. — Ты могла бы получить за него хорошие деньги.
— Не сомневаюсь. Но я не буду его продавать.
— Правда? Ты надеешься в обозримом будущем сотрудничать со своими садоводами, иллюстраторами и флористами?
Мей посмотрела на него с удивлением. Она не подозревала, что ему известно об однодневных и специальных курсах, которые она вела в перестроенной бывшей конюшне.
— Твоя рекламная брошюра висит на доске объявлений в моем офисе, — объяснил Адам.
— Вот как? — Однажды она потратила воскресенье на то, чтобы распространить листовки. Она не сразу решилась опустить листок в его ящик, но потом подумала, что президент компании вряд ли заинтересуется такой мелочью. —
— Я тут ни при чем. — Адам пожал плечами. — Это дело заведующего канцелярией. Но одна из сотрудниц была в восторге от уроков садоводства, которые посещала.
— Прекрасно. — Мей опять начала задыхаться. — Они очень популярны, но у меня больше заявок, чем я могу удовлетворить. В данный момент мой дом полон желающих участвовать в двухдневном рождественском семинаре.
Она вдруг решила, что лучше рассказать Робби о дурных новостях после чая, когда все эти люди отправятся по домам. В любом случае раньше они не смогут поговорить.
— Не слышу в твоем голосе радости по этому поводу, — сказал Адам. — Ты не в восторге от обилия желающих?
— Нет. — Она пожала плечами. Потом, поняв, что он ждет объяснений, продолжила: — Мне придется все выходные просидеть на телефоне. Я должна предупредить всех, что в будущем году занятий не будет.
Она должна будет отказать прекрасным специалистам, которые вели уроки. А ведь многие из них стали ее друзьями. Отказать слушателям, многие их которых посещают занятия регулярно ради того, чтобы отдохнуть от ежедневной домашней рутины.
А ведь еще есть заказы на ее собственные «Сладости от Колридж-Хаус». Печенье и пирожные домашней выпечки. И мед.
— Ты закрываешь курсы? — нахмурился Адам. — Ты что, хочешь сказать, что твой дед оставил дом не тебе?
Ветер с озера вдруг стал очень холодным. Теперь Мей действительно дрожала.
— Да. То есть нет. Он оставил дом мне, но с условием.
Условие, о котором дед никогда не думал. А потом инсульт лишил его памяти.
Впереди тогда было еще много времени. И он приложил столько усилий, пытаясь свести ее с Майклом Линтоном. Майкл был намного старше, надежен как скала и искал жену из хорошей семьи, воспитанную в добрых традициях, которая смотрела бы за его домом, подарила ему наследника и еще пару деток про запас. Как раз за такого человека дед мечтал выдать ее мать.
— Что это за условие? — спросил Адам.
— Какая разница, я все равно не могу его выполнить, — резко ответила она, так же сильно желая сейчас сменить тему разговора, как он минуту назад.
Слава богу, они уже добрались до маленькой калитки, которая вела из парка в ее сад, и Мей сумела избежать объяснений. Держа котенка одной рукой, она другой стала рыться в сумочке в поисках ключа.
Она вся дрожала от пережитого шока и поэтому уронила ключ. Адам молча поднял его, открыл калитку, а потом взял ее под руку, а коляску повез к дому.
Мей остановилась в прихожей и налила в блюдце молока, которое держала для своих животных. Котенок жадно набросился на лакомство, а она положила в картонную коробку старый шарф, в котором обычно работала в саду. И только устроив звереныша в теплой норке, Мей смогла обратить внимание на себя.
На жакете красовалось мокрое пятно, юбка натянулась от налипшей грязи. Это был ее лучший костюм. Может быть, в химчистке смогут что-то сделать. Но сейчас, в эту минуту, она не хотела его никогда больше видеть. Она расстегнула юбку, дала ей упасть на пол и ногой оттолкнула в угол. И тут Адам, кашлянув, напомнил ей о своем присутствии. Как будто каждая клеточка ее тела не дрожала от ощущения его близости.