Сладкое утешение
Шрифт:
Затем Лейла привстала на цыпочки и жарко поцеловала Рашида в губы.
С трудом приходя в себя после сладкой ласки, он приоткрыл глаза, осознавая, где находится.
Они стояли прямо перед главным входом королевского дворца Зохаида, сравнимым в своем величии со знаменитым Тадж-Махалом. Над строительством этого великолепного здания в середине семнадцатого столетия трудились тысячи ремесленников и строителей. Рашид провел здесь лучшие годы с восьми до двадцати лет в компании Хайдара и Джалала. Но десять лет назад все закончилось.
Амджад махнул
— Ты только кажешься умным или таков на самом деле? Ты пришел к Лейле, когда посчитал себя наконец достойным ее? Ты хотя бы представляешь себе, какое она чудо? Дочь горгоны Медузы и Нарцисса должна была стать хищницей, пожирающей мужчин, а не чуткой, доброй, самой чувствительной девушкой на земле.
— Именно об этом я думал, прежде чем твое самовлюбленное, раздражающее эго не нарушило наше уединение.
— Самовлюбленное, раздражающее эго? Красиво сказано… — Неожиданно Амджад похлопал его по спине. — Так как тебе это удалось?
— Не накинуться на тебя с кулаками после всех гадостей, которые ты наговорил Лейле? Ты до сих пор дышишь только из-за того, что мне от тебя кое-что нужно.
— И все же ты мне нравишься. — Амджад снова похлопал Рашида по спине. — Наверное, из-за того, что Лейла любит тебя. Я знаю эти симптомы. Моя Маарам смотрит на меня и ведет себя в моем присутствии так же.
— Видимо, настала эра чудес.
Амджад рассмеялся:
— Я так и не понял до сих пор, почему Маарам полюбила меня. Но что касается Лейлы, раньше мне казалось, я знаю причину. Я считал, все дело в твоей недосягаемости. Теперь ты весь в ее власти. И ничего не изменилось. Как смог заинтересовать ее мужчина, подобный тебе?
— Если ты о моем шраме…
— Да брось ты. Он лишь придает тебе шарма. И еще доказывает, что ты — человек, а это важно, учитывая то, что многие в этом сомневались. Дело не в том, кто ты снаружи. Дело в том, кто ты внутри. Ты — суровый, грубый, непостоянный сукин сын. Не пойми меня неправильно, это мне в тебе и нравится. Но как наша Лейла — искристый лучик солнца — могла на тебя запасть?
— А что нашла Маарам в тебе?
— Мы с ней похожи. Если не учитывать черты, которые видят окружающие, у нее, как и у меня, пытливый ум и острый язык. Лично я не верю в то, что противоположности притягиваются.
— Мы с Лейлой — не противоположности. У нас тоже много общего. Она, как и я, фактически выросла без родителей. Как и я, она всю свою жизнь чувствовала себя чужой среди своих. Как и я, она чувствует на себе вину за чужие преступления и наказывает себя за это.
— Преступления ее матери и твоего опекуна, да? Теперь я начинаю понимать. — Амджад пристально посмотрел в глаза Рашида. — Итак, каков твой план на самом деле?
Глава 10
Неужели Амджад все еще подозревает его? Даже теперь, когда плана у него нет?
— Я планирую посвятить свою жизнь служению Лейле, заботе о ней и ее благосостоянии.
— Но не любви к ней? Эта часть важна
— Ты влюблен, Амджад. Посмотри и скажи, видишь ли ты симптомы этого чувства у меня?
Амджад расхохотался:
— Еще бы. Но ты против произнесения нужных слов?
— Они не могут описать того, что я чувствую к ней.
Амджад кивнул:
— Знаю. И ты будешь придумывать все новые и новые слова, чтобы выразить то, что чувствуешь. Но только эти простые слова, наполненные правдивыми эмоциями, смогут выразить то, что ты чувствуешь к своей возлюбленной. Поэтому прими мой совет: не затягивай с их произнесением. Или когда ты в конце концов решишься, в них могут уже не поверить.
Рашид пораженно воскликнул:
— Так ты даешь мне романтический совет?!
— Это все ради кузины, которая была единственным источником радости в этом мрачном склепе, называемом дворцом, в течение долгих двадцати лет. Давай, можешь уже падать передо мной ниц.
Взглянув на Амджада так, словно ожидает от него подобного благолепия, Рашид сказал:
— Я попросил тебя собрать совет клана Аль-Шалаан для принятия решения по поводу моей просьбы отдать мне Лейлу.
— Похоже, ты застрял в мифах и легендах пустынных королевств. Совет, говоришь?
— Но это ведь традиция вашего клана.
— Традиция — ерундиция. Я — король Зохаида, приятель. Я играю в шахматы с членами совета. Они готовы прыгать через скакалку, если я попрошу их об этом.
— Значит, решение принимаешь ты. Черт. Говори, что я должен делать.
Амджад покрутил пальцем у виска Рашида:
— У тебя осталась хоть капля чувства юмора?
— Неудивительно, что твоя бывшая жена пыталась от тебя избавиться.
— И тогда мне особо нечем было похвастаться. Представь себе, что она сделала бы теперь.
— Наверное, застрелила бы тебя.
— Ты этого тоже хочешь?
— Я уничтожу любого, кто станет на пути между мной и Лейлой.
— Ты добавишь меня в список врагов? Поставишь в очередь после Хайдара и Джалала?
— Встанешь между нами — получишь место во главе списка.
Амджад приблизился к нему вплотную:
— Думаешь, сможешь меня одолеть?
— Я не думаю. Я уверен. И когда я закончу, от тебя мало чего останется. Ты сам знаешь.
Амджад грубо расхохотался:
— И он выигрывает призовую куклу!
— Клянусь, Амджад. Если ты не прекратишь паясничать, некому будет говорить «Да здравствует король!».
— Послушай, Рашид. При первых признаках того, что ты пытаешься подлизаться ко мне, я бы выкинул тебя отсюда. Но ты пригрозил мне расправой, и, кажется, я очарован. Расслабься. Ты прошел испытание. Давай сделаем вид, что мое мнение все же имеет значение.
Рашид заметно напрягся:
— Ты же сам сказал, что твое слово здесь — закон?
— Это так. Но вскоре ты станешь королем беспокойного, но бесспорно необходимого нам в союзниках Азмахара. И станешь моим постоянным партнером на политическом ложе. И я хочу видеть в тебе союзника.