Сладостная ярость
Шрифт:
Не говоря ни слова, он наклонил голову и поцеловал ее. Его горячие губы вонзились в нее, ласково и властно, они не давали ей дышать! Она растаяла под его поцелуем, инстинктивно, не размышляя, отозвалась на его ласки. Уступая его настойчивому языку, ее губы сами по себе раскрылись. Словно молнии пронзили Сэм, когда его язык, проникнув в ее рот, встретился с ее языком.
Как-то нечаянно вышло, что ее руки поднялись и обвились вокруг его шеи, и она прижалась к нему еще крепче. Руки Сэм утонули в его светлых волосах, а его пальцы запутались в ее локонах. Сквозь тонкую ткань ночной рубашки было видно,
Трэвис отпрянул назад. Сэм прерывисто вздохнула, у нее кружилась голова. И тогда он стал нежно покусывать ее за нижнюю губу, а руками поглаживать ее тело, все ближе и ближе приближаясь к груди.
— Сэм, — бормотал он охрипшим голосом. — Сэм!
И вдруг она захихикала. Она ничего не могла с собой поделать! Она и не представляла себе, какие чувствительные у нее губы, особенно когда их щекочут усы. Теперь она об этом узнала, и этого ощущения, вместе с другими восхитительными открытиями, она не могла выдержать. Сэм разразилась беспомощным смехом, в то же время крепко закусывая губы, чтобы его подавить.
Чары были разрушены. Глаза Трэвиса сверкали негодованием, он спросил напряженно:
— Может, мы вместе посмеемся, а, Сэм?
Дрожащими пальцами она яростно терла себе губы, чтобы избавиться от щекотки. Трэвис, решив, что она пытается стереть с них следы его поцелуев, вскочил с кровати и начал натягивать на себя одежду, каждым движением выдавая свою ярость и оскорбленное мужское достоинство.
— Трэвис! — умоляющим голосом произнесла Сэм. — Прости меня. Я не хотела смеяться, но твои усы так щекочут меня, что просто ужас.
Он бросил на нее грозный взгляд.
— Раньше никто на это не жаловался, — запальчиво сказал он.
— Ну и я тоже никогда не целовалась с усатыми мужчинами, — пояснила она. — Это вышло как-то неожиданно.
— Не бери себе в голову, — отрезал Трэвис. — Этого больше не случится. Этого и не должно было случиться, если хочешь знать. — В считанные минуты Трэвис превратился в степенного, строгого начальника полиции, для которого долг прежде всего.
— А почему нет? — спокойно спросила она.
— Что нет?
— Почему это не должно было случиться?
— Потому что я тебя арестовал, Сэм, и мне не следовало терять из-за тебя голову. Это моя вина, и я жалею об этом.
Слышать, что он жалеет о том, что поцеловал ее, для Сэм было все равно что облиться ледяной водой.
— Ты жалеешь о том, что поцеловал меня, или о том, что тебе это понравилось? — хотелось ей знать.
— И о том и о другом вместе, — криво усмехнулся он и покачал головой.
Встряхнув очередное полотенце, Сэм прикрепила его к веревке, едва сдерживая бессильную ярость. Когда она оделась и спустилась вниз, Трэвис уже проглотил завтрак и выскакивал из дома, чтобы бежать к себе в участок. На полпути вниз по лестнице он крикнул Элси:
— Между прочим, чуть не забыл. Сегодня можете не беспокоиться об обеде. Поешьте с Сэм что хотите. В воскресенье я приглашен к Сандовалям, а сегодня вернусь очень поздно.
Взявшись за дверную ручку, он остановился и бросил через плечо холодный взгляд на Сэм.
Сейчас Сэм, так же как и Трэвис, ругала себя за то, что пустила в свою душу этого наглого полицейского, и слишком поздно поняла, что ему удалось захватить ее чувства. Она восхищалась им, она скучала без него, ей даже не хватало их бесконечных ссор.
В последнее время он стал так много значить в ее жизни, что даже резкий взгляд или грубое слово глубоко ранили ее, и эта рана долго не заживала. Утренний поцелуй пошатнул весь ее привычный мир. Внутри нее проснулось желание, она ничего не видела вокруг себя, только его одного.
Но сейчас пелена спала с ее глаз, и то, что открылось взору, пугало ее. Она подошла к опасной черте, чуть не отдала свое сердце этому человеку, чуть не влюбилась очертя голову в своего врага. Этого не должно быть! Нет, она не имеет права допустить это хотя бы потому, что Трэвис явно не отвечает взаимностью. О, она не раз убеждалась в том, что он хочет ее, ока ловила на себе взгляды его бездонных сине-зеленых глаз, полных желания. Однако Сэм была не настолько наивна, чтобы обыкновенное вожделение принять за любовь. Если бы он хоть чуточку любил ее, он не пошел бы в воскресенье на обед к Ноле.
Кроме всего прочего, какая она, Сэм, ему пара? Как вообще это могло прийти ей в голову? Проклятье! Он начальник полиции, а она преступница! Этого нельзя отрицать.
Большую часть своей жизни она провела вне закона, всего на один шаг опережая своих преследователей и постоянно ожидая, что ее вот-вот поймают. Трэвис же само воплощение закона, полицейский до мозга костей. Закон был в его крови, закон — это его жизнь. Они двое — как вода и масло, не имеют между собой ничего общего, две противоположности, — и это изменить нельзя.
«Нужно бежать! — подумала в панике Сэм. — Мне здесь нечего делать! Мое место в семье, с отцом и братьями! Никакая я не Золушка, как в той сказке, которую читала мне мисс Такер. Проклятье! Хоть я и ненавижу Нолу, но она права в одном. Не получится шелковый кошелек из свиного уха, и не получится из меня настоящей леди. Пера перестать обманывать всех, и себя прежде всего. Давно пора!»
Сэм бросила быстрый взгляд на дом, потом на полупустую корзину с бельем у своих ног. Если еще развесить белье по всей веревке, то тогда длинный ряд мокрых простынь полностью скроет ее от взгляда Элси из окна в кухне.
Сэм скривилась в мрачной улыбке.
— Прости, Элси. Сегодня тебе не следовало ослаблять за мной слежку, — пробормотала она.
Секундой позже Сэм резво бежала через огороды, прячась между сараями, кустами и деревьями, упорно продвигаясь к тыльной стороне платной конюшни, куда Трэвис поместил ее кобылу.
ГЛАВА 13
— Трэвис, Трэвис! — Маленькая круглая Элси неслась по улице к полицейскому участку со всей скоростью, на какую были способны ее короткие ножки. У самого порога она споткнулась и упала головой вперед. Хотя к ней на помощь бросились сразу несколько человек, падение предотвратить не удалось. Элси громко охала и не могла подняться из-за острой боли в правом бедре.