Слава богу, не убили
Шрифт:
— Да нет — они как раз пытались выяснить, чей же это труп на самом деле.
— То есть у Амарова не выгорело чисто уйти?
— Как видите.
— Почему?
— А давайте еще раз вспомним его схему. Все в ней логично, кроме одного…
— Деньги, — сообразил Шалагин. — Что ж он, не понимал: если деньги не достанутся никому — наверняка возникнет у кого-нибудь подозрение, что они достались Амарову?..
— Не мог не понимать… И вообще, все эти роскошные машины, битком набитые кэшем, — это все-таки смешно, согласитесь. Кинобоевик. Детские фантазии: вот иду я по улице, спотыкаюсь о чемодан — а там
— То есть? — не понял важняк. — Кем — задумано?
Всеволод едва-едва пригубил свою конину, чуть пожевал губами, то ли оценивая вкус, то ли обдумывая, что сказать; поднял глаза на Шалагина:
— Вы представляете, что за тип был этот Амаров?
— Н-ну, примерно…
— И вас не смущает сумма?
— Семь миллионов?..
Важняк, честно говоря, не очень понял, как подобная сумма может смущать. Ему она, честно говоря, скорее, сносила крышу…
Сева помолчал, глядя в какую-то точку позади Шалагинской головы.
— Знаете, что за деньги шли, среди прочего, через Райзмановские банки? — перевел взгляд на визави.
— Серый импорт, — блеснул важняк, догадавшийся, о чем речь.
— Как этот бизнес выглядит, полагаю, вам объяснять не надо?..
«Мне — не надо, — подумал, хмыкнув про себя, Шалагин. — Завозим десять фур хренов собачьих, каждый стоимостью двести баксов, пишем, что каждый стоит бакс, и с бакса платим пошлину. Оставшиеся сто девяноста девять баксов легально перечислить за границу мы не можем, поэтому через „мартышку“ перечисляем на офшорку…»
— …Узкое его место в том, что все стоит на доверии. А это, как ни крути, — именно та штука, котора всегда кормила Амарова…
— Он собирался украсть эти «импортные» деньги? — догадался Шалагин. — Ага, и всегда есть на кого свалить…
— Там перечисления в счет предоплаты составляли зачастую по нескольку десятков миллионов. На кой хрен ему было так рисковать всей схемой ради семи?
— Подождите… — потер лицо Шалагин. — Вы говорите — деньги за импорт… Ну допустим: двадцать, или сколько там, сорок миллионов ушли в офшор, исчезли… Но Райзман-то тот же самый поймет…
Сева шевельнул бровями:
— На Райзмана наедут ЦБ с ДЭБом.
Шалагин нахмурился недоверчиво:
— Амаров, что ли, такой наезд устроит? Не крутовато для него?
— А он же почти ничего не делал сам. Амаров, я говорю, слишком хорошо знал тех ребят, на которых вроде как работал. Знал, что эти люди за эти бабки и так готовы друг другу глотки рвать. Так что надо было лишь ткнуть в нужном месте… Сливы, подставы и переделы — а чем еще диктуются у нас серьезные решения?..
— Но слухи-то насчет того, что Райзмановскую «помойку» будут сливать, ходили к тому моменту уже несколько месяцев…
— Так а кто эти слухи распустил?
Шалагин только головой покачал:
— Значит, это с самого начала была его затея?
— Думаю, да. Потому что там, где прокачивается такое количество левого бабла, где все делается настолько втихаря и где сталкиваются интересы такого количества таких людей и структур, — не надо ничего делать. Надо только шепнуть словечко. И все — лавина пошла. Когда начинаются подобные слухи, все,
В прошлом сентябре перспективный банковский юрист Алена Рябинина и помощник по связям с прессой председателя думского комитета Дашуля Пидисюк сидели на Кузнецком Мосту в свежеоткрытом Shampurin Bar при бутике Игоря Shampurin’а, одного из самых дорогих русских дизайнеров, модного у celebrities, и оценивали надетые и навешанные друг на друга бренды. По результатам оценки юрист предсказуемо быстро мрачнела (не подавая, разумеется, виду) — все-таки Дашулю, помимо прочих помощников предкомитета, драил и он сам, член президиума генсовета партии власти, автор антикоррупционного закона, обладатель нескольких поместий на престижных участках Средиземноморского побережья, фигурант ряда уголовных дел, заведенных в ряде европейских стран. Даше, гораздой не только безупречно отсосать «с проглотом», но и доходчиво объяснить общественности, что европейскими полицаями руководит параноидальный безосновательный страх перед всем русским, перепадало от босса такое, что в Алене вызывало редкое до уникальности чувство неуверенности в себе и в мире.
Вообще Дашу она ненавидела со времен, когда Рябе, уже считавшей себя элитной московской проституткой, та, сука, зарубила Рублевку. Даша, прорвавшаяся в гламур из Усть-Ордынского бурятского округа благодаря вымени 5-го размера и сверхпопулярному в силу абсолютной невменяемости молодежному риэлити-шоу, тогда, несколько лет назад, варилась в модельном бизнесе, кастинговалась на телеведущую и рекрутировала моделей помладше и попроще в туры на Рублево-Успенское, Новорижское и прочие «олигархические» шоссе. Иногда это были стада по два десятка голов, завозимые для коллективных мероприятий, как правило, в BDSM-духе, с участием «олигархов», генералов, бандитов, попсюков, а также местной челяди на специальных ролях. Алена так мечтала попасть в число избранных — но Даша, прошмандовка, отказала ей со ссылкой на требуемые подиумные параметры, до которых Рябе не хватало минимум 5 сантиметров роста.
Так что когда сейчас Даша позвонила и предложила стрелкануться, Алена испытала сладкий приступ злорадства, представляя, с какой ледяной небрежностью откажет суке в ее просьбе, независимо от содержания последней. Однако уклончиво-льстивый Пидисючий тон и направление ее вкрадчивых расспросов заставили Рябу насторожиться.
— Сережа — он же у вас в банке замначальника юридического управления?.. — как бы промежду прочим уточняла Дашуля.
Алена с непроницаемым видом подтверждала.
— Слушай, ты же знаешь Витюню…
— Ну, — утомленно кивнула Ряба, довольно смутно помнившая, что Витюня — еще один помощник члена президиума генсовета. Между прочим, кажется, доверенное его лицо в делах, связанных с отгоном бабла за бугор…
— Слушай, он хотел бы встретиться с Сережей… Ну, ты понимаешь — чтоб поменьше народу про это знало… Особенно у вас в банке.
— Зачем? — осведомилась Алена, тоном и видом не оставляя сомнений, от кого зависит реализация Дашулиных, Витюниных и, возможно, членских-предкомитетских желаний.