Слава Роду! Этимология русской жизни
Шрифт:
Даже в названии её всё неслучайно!
У совсем древних северных народов волк был животным священным. Но потом люди создали, или, как бы сказали теперь, скреативили, из волка собаку. Собаку полюбили, а волков стали бояться. В детских сказках волк превратился в символ ненасытности и опасности. Значит, уже в первом слове названия сказки – предупреждение о том, что мир может погубить ненасытность.
Семеро козлят… Цифра «семь» неслучайна! Семь – любимое число Творца. В человеческом теле семь главных энергетических вихрей, которые модно нынче называть чакрами. Семь цветов радуги, семь нот… Создав всё это, Творец на седьмой день
Совпадают по звучанию слова «семь» и «семя». «Семя» означало «сё мя» – «то мне»! От слова «семя» – и «семья». Семья в древности тоже понималась несколько по-другому, нежели мы понимаем это слово теперь. Значение его не ограничивалось папой, мамой, дедушкой, бабушкой и детьми… Наоборот, «семья» означало род, идущий от одного семени. До сих пор осталось выражение «семья народов». Означало оно когда-то те разные народы, которые произошли из одного корня-рода. Так что семеро козлят – символ семьи-рода.
Наконец, героиня этой сказки – Коза. Тут разобраться будет значительно сложнее. «Коза» – слово загадочное. Причём пишется через «о» неверно. Ведь мы произносим – каза. Простые люди в своей речи сохранили первородное «а». Правда, в некоторых сегодняшних славянских языках сохранилось изначальное звучание наших слов.
В главе о душе и ласковом суффиксе «-шк» я уже начал разговор о том, что в древности слог «Ка» означал – «душа». В Индии богиня Кали руководит жизнью с момента зачатия до смерти и символизирует вечную жизнь, победу души-Ка над преходящей физической оболочкой. В Египте Ка – душа человека, энергия высшего порядка, олицетворённая жизненная сила, считавшаяся божественной.
В русском языке от этого слогокорня образовалось более сложное слово «покаяние». Также и «покой», «спокойствие», «покоиться», «покойник».
Тут уместно будет остановиться на двух словах, которые, как мы часто ошибочно полагаем, означают одно и то же: «покойник» и «мертвец». Знание смысла слогокорня «Ка» даёт нам понять, что это – слова разные. «Покойник» – тот, у кого успокоилась душа, а «мертвец» – всего лишь безжизненное тело. Есть ещё слово «труп». Если заглянуть опять-таки в индоевропейский осреднённый корень, то станет понятно, что это слово означало убитого. Так что «мертвец», «покойник» и «труп» – три разных слова!
А казами назывались камни с вырезанными на них чертами, резами, рунами… Видели картину Васнецова «Витязь на распутье»? Богатырь остановился у огромного каза. На казах были стрелки-указатели. Мол, направо пойдёшь, будет беда, налево – ещё хуже, а поедешь прямо – об этот камень навернёшься… От слова «каз» произошло и русское «указ», «указание», «указка», «наказ» и «наказание» и многие другие слова в нашей сегодняшней речи.
Пророки и святые в пустынях любили посидеть именно на камнях. Камни хранили сведения обо всём, что происходило в округе. Человек, который чувствует тонкий мир, посидев на камне-казе (с рунами или резами), может ой как много узнать о том, что было, и том, чего не должно быть. Получить от каза указ– наказ!
Так вот, возвращаясь к сказке, Коза всегда ходит по камням, по казам. Поэтому наши далёкие предки считали её мудрейшей из всех животных. Ведунья! Она ведала то, чему учат казы.
Тут надо сразу оговориться, что до поры до времени у праславян коров не было. Может, поэтому сегодня нам не следует пить коровье молоко. Козье для нас до сих пор значительно полезнее. И одежда выделывалась из козьих шкур. Постепенно «козье» перешло в «кожье», а затем и в сегодняшнее «кожа».
Видимо, камни-казы и поведали козе-ведунье о том, что скоро придёт на землю беда. И её семье-роду будет угрожать опасность. В мире появятся торгаши и вояки… А с ними человечеством овладеют зависть, лицемерие, ненасытность…
Любовь к Природе сменится любовью… к золоту!
Чтобы правильно объяснить ту ситуацию, которая грозила золотому веку человечества, когда оно жило в природной простоте и не гналось за богатством, надо употребить сегодняшнее слово «кризис». Ещё Ленин (не будучи казом) предупреждал, что торгаши всегда приводят мир к кризису и к войнам.
Как и положено во время кризиса, муж козы – козёл – сбежал. Но ведь детишек кормить надо. Род как-то должен выжить. За едой отлучиться необходимо, а козлят оставить не на кого. Муж полным козлом оказался! Собрала коза козлятушек – подрастающее поколение – и предупредила их: «Мир полон опасностей. Он наполнился ложью из-за ненасытности. Не открывайте дверь сердца своего никому! Кто бы в эту дверь ни постучался, какие бы красивые слова ни говорил, какое бы славное будущее вам ни обещал, какие бы песни ни пел… Не верьте тому, кто обещает немедленное счастье и богатство, – будете съедены!»
Но волчара был пацаном опытным. Реальный политик! Пиариться умел по полной. И так сумел этот пиараст перековать свой голосок на нежный-ласковый и такую игру в демократию развёл у порога и столько всего посулил козлятам в будущем, что те завет материнский забыли, ему поверили и двери раскрыли. Тут же шестеро были съедены!
И только один сумел спастись – спрятался за печкой. Тяжело ему было там – грязно, душно, неустроенно, жарко, паутинно… Но он молодец! Высидел, выжил, вытерпел. А когда мамка пришла, всё ей рассказал о том, что случилось. Тут-то и пригодилась козе накопленная во время прогулок по казам мудрость. Пошла она в лес искать волка. Нашла легко. Пиараст грелся возле костра. Довольный, сытый… Кстати, костёр сегодняшние торгаши на земле уже развели на Ближнем Востоке. И тоже, волчары, пытаются возле него погреться. Точь-в-точь как в сказке. Конечно, коза понимала, что силой ей волчару не одолеть – такие мышцы нарастил. Куда ей с волчьей силой бороться. Но недаром ведуньей считалась. Решила она с ним в его же игру поиграть – клин клином вышибить! По его же системе политика-торгаша-обжоры замануху поставить.
В первом варианте этой сказки, который сохранился у белорусов, предложила она волку поиграть в такую игру – попрыгать через костёр. Условие следующее: «У меня, – сказала коза, – есть ещё один козлёнок. Если прыгнешь дальше меня, я тебе его отдам на съедение».
Всё верно поняла коза-ведунья – сколько волка ни корми, а ему всё равно мало. Вот почему образ волчары часто в сказках символизировал именно ненасытного торгаша или завоевателя. Конечно, он тут же согласился. Коза прыгнула первой, но она же, как волчара, не обжиралась, по сравнению с ним – практически на диете сидела. Даже мяса не ела, а значит, была не агрессивной. Перемахнула через огонь легко и непринуждённо. А вот обожравшийся волчара перепрыгнуть не смог. Упал в костёр, брюхо у него лопнуло, и оттуда повыскакивали козлята – все живы-здоровы. А волк помер.