Слава. Звёздный посланник
Шрифт:
У женщин-воинов служили мужчины наподобие Орланда — сытые и холеные. Пояс же на его талии оказался чем-то вроде ошейника, показывающего, какому клану он принадлежит — красный и золотой были цветами клана Зерехт.
Орланд упоминал о дуэли, которую устроили его госпожа и глава клана. Так вот, как выяснилось, главой клана теоретически могла стать любая женщина, владеющая клинком и имеющая десятый уровень. Глава могла бросить вызов любой воительнице клана, сама выбирала, каким оружием драться, тупым или острым, и вызванная не имела права отказаться, хотя до смерти бились редко.
В данном случае бой шел насмерть, так как бывшая госпожа Орланда фактически похитила его из Мужского дома и держала у себя — для личного пользования, что было категорически
Так как госпожа Орланда имела десятый ранг, казнить ее оказалось бы политически неверным, потому глава клана приняла решение и вызвала женщину на бой.
Тут бросался в глаза нюанс — то ли госпожа эта была ослаблена, то ли ее как-то там подпоили и сделали еще что-то странное, но глава клана пребывала в совершенной уверенности, что победит соперницу — иначе как состоялась бы казнь? Но если уровень бойцов равный, это дело случая — поскользнись на собачьем дерьме, вот тебе и меч в брюхо.
Возникало много странных нюансов, которые Слава и Лера не смогли выяснить, допрашивая Орланда, — ну хорошо, вот глава клана постарела и не так уверенно держит меч, что, теперь любая тупая телка, достигшая десятого ранга, может выпустить ей кишки? Но этого не происходило, и часто главы кланов доживали до совсем уж седых волос, уходя на покой вполне обеспеченными и довольными жизнью пожилыми матронами. Ну да, они до самой смерти не оставляли воинских занятий, и что? Чтобы ты ни делал, все равно к старости руки хуже держат меч, зрение слабеет, а реакции замедляются. Поэтому благоденствие престарелых глав вызывало недоумение, разрешить которое с помощью Орланда было невозможно.
В общем-то, конечно, претендентке на должность главы могли не дать пройти на следующий уровень, срезав на экзамене по чтению, письму и законам. Наверное, так и было.
Низкоранговая не могла вызвать высокоранговую на бой, желая стать главой клана — статус не позволял. А если бы все-таки вызвала, за этим могло последовать телесное наказание и даже изгнание.
Слава заинтересовался этим вопросом и попытался выяснить — а что будет, если высокоранговая вызовет на бой низкоранговую и… проиграет? Например — та же глава клана. И что в этом случае произойдет? Но Орланд ничего не смог пояснить — он просто этого не знал.
Срок жизни воительниц насчитывал не больше и не меньше, чем у землян, — пятьдесят — сто лет. Если только его не укорачивали дуэли и войны с соседними кланами, ведущиеся из-за мужчин и территорий.
Ранг каждой из воительниц отмечался знаками на краю уха — пять на левом, пять на правом. Начинали ставить знаки (а это были крестики) с левого уха.
При присвоении ранга воина той, которая перешла в следующую группу, передавалось секретное приветствие, что-то типа пароля, которым они должны были ответить при проверке их статуса, — если пароля не знали, считались самозванками, за этим следовала смерть. Так что только поступательное движение из ранга в ранг, подъем по социальной лестнице являлись путем к богатству и процветанию в этом мире.
У них имелись деньги — золотые, серебряные, медные, — штамповались каждым кланом кустарным способом, существовала сложная система пересчета денег одного клана в деньги другого. Как все подсчитывалось — Орланд не знал.
В остальном этот мир мало отличался от земного Средневековья — торговые дороги, купцы и разбойники, таверны и забегаловки, даже публичные дома — но только вместо женщин в них — мужчины.
Само собой, что в обществе женщин, при катастрофической нехватке мужчин, лесбийские связи здесь являлись не просто частыми — они существовали как нечто положенное. Женщины объединялись парами, регистрировали браки у глав кланов и жили семьями. Часто семья состояла из двух женщин и одной или нескольких девочек. Мальчиков, как уже было сказано выше, сразу забирали в Мужские дома.
Что касается внешнего вида женщин, как пояснил Орланд, беспрерывно извиняясь и кланяясь, госпожа Лера больше походила на мужчину, чем на женщину.
Слава и Лера сидели минут десять, переваривая услышанное, потом Лера занялась приготовлением обеда — у них уже давно бурчало в животах, потому кусок жареного мяса пришелся бы очень даже в тему. Обсуждать и переваривать услышанное лучше всего параллельно с перевариванием мяса.
Орланд во все глаза смотрел на возню Леры, а когда она подала ему порцию жареного мяса на листе чего-то зеленого, вроде лопуха, серьезно и благодарно сказал, что готов в любой момент удовлетворить госпожу Леру любым желанным ей способом, и потом с удивлением смотрел на девушку, истерично смеющуюся на травке. У нее даже слезы потекли из глаз от смеха.
Парень так и не смог сообразить — чего же смешного он сказал?
Они пообедали, попили воды из ручья, втекающего в озеро, взбаламученное гигантской тушей Шаргиона. Настал черед обсудить насущные проблемы. Орланда отогнали подальше, чтобы он не слушал разговоры — ни к чему информировать местных жителей о своих планах.
— Лер, я не пойду к этим амазонкам! — холодно заявил Слава. — Надеюсь, ты не желаешь, чтобы я обслуживал толпу квадратных, как шифоньеры, баб с саблями?
— И не квадратных — тоже. Только вот что будем делать? Сколько Шаргиону нужно для восстановления, чтобы он мог летать, и не просто летать, а перемещаться в подпространстве?
— Не знаю, Лер… — Слава грустно покачал головой. — Корабль отключился, ушел в кому. Я чувствую, что звездолет жив, что процессы восстановления в нем пошли, но сколько он будет в таком состоянии — не знаю. Кстати, не было ли чего-то подобного сотни тысяч или даже миллионы лет назад, когда исчез его последний Посланник? Вот и я так — исчезну, и снова кто-то будет пытаться оживить корабль. Пройдут сотни тысяч лет, найдется какой-то Слава из местных дам, значит, какая-то Слава. Сядет в кресло и полетит, куда ей надо.
— Эй, ты чего? — нахмурилась девушка. — Чего такое упадническое настроение? Нам требуется всего лишь подождать — год, два, ну даже десять лет! И мы снова выйдем в космос, полетим искать путь к Земле, путь к Алусии.
— А ты уверена, что мы его найдем? — Слава ковырнул пальцем мох на стволе дерева и щелчком сбил сидевшего под ним паучка, поднявшего передние лапы в угрозе атаки. — Нас выбросило неизвестно куда. Обезумевший от боли корабль скаканул подальше от этого ужаса, может, в другую галактику, а может, даже в другую вселенную. Он не сумеет сказать, где мы находимся. В момент перехода не работали ни позитронные мозги, ни какие-то следящие устройства. Мы черт-те где и, возможно, никогда не вернемся назад. Это надо четко понимать. И на нас ответственность за керкаров, которые нам доверились. Но вообще-то больше всего меня гложет то, что Шаргион так пострадал. Он доверился мне, а я послал его в настоящую мясорубку. И ничего не значит то, что я сам мог погибнуть, что делал я это ради миллиардов людей на Земле — я сделал это, и все тут. Как будто счел его жизнь гораздо менее ценной, чем жизни этих людей. Фактически я отдал его на заклание ради будущего человечества. Честно говоря, выть хочется — так мне плохо. Одна надежда, что убить его очень, очень трудно, и пусть через много лет, но корабль восстановится. Сейчас звездолет впитывает из воды нужные ему микроэлементы, берет их из почвы — граны таскают землю. Но нужных элементов тут мало, очень мало. Звездолет мог бы плюхнуться в океан — вот где суп из микроэлементов! Там бы он быстро поправился. Но он спасал нас, потому и припланетился в это озеро. Процесс заживления затянется, скорее всего, на годы. Ладно, давай теперь подумаем о том, как выжить. То, что я услышал от парня, мне категорически не понравилось. Кстати, как и то, что ты все время косилась на его гениталии!