Славия. Паруса над океаном

Белый Александр В.

– Иван Тимофеевич, ты с полусотней прочеши рощи и обойди стадо вдоль берега, бейте все, что похоже на кошек и собак, а мы пойдем цепью и шуганем их со стороны саванны. Только будьте осторожны, идите не спеша, лев здесь – царь зверей, не попадитесь ему на зуб.

– Не переживай. – Его короткий снисходительный взгляд говорил, мол, не учи, сынок, отца… Затем Иван поднял руку с винтовкой и выкрикнул: – Тронулись!

Лошади, утопая в свежей, молодой, сочной траве, направились к кустарникам и роще, и уже минут через двадцать стали слышны частые выстрелы. Приказав рассыпаться по фронту, пошли и мы, обходя стороной стада пасущихся антилоп и забираясь глубже в саванну.

Львиный прайд предстал перед глазами

неожиданно. Выслеживая приближающуюся, ранее никогда не виданную, незнакомую по внешнему виду и по запаху странную пищу, которую они видели в наших лошадях и наездниках, хищники затаились крепко. И если бы не нетерпение одного из детенышей, который раньше времени раскрыл лежку, кое-кто из охотников мог бы пострадать. Как только львица и трое молодых львов себя обнаружили, сразу же были нашпигованы свинцом.

Гривастый глава прайда устроил засаду метрах в ста от семьи, но, услышав странные громкие хлопки и предсмертные крики львицы и молодых кошаков, резко выпрыгнул из зарослей, издал страшный утробный рык, от которого лошади присели на задние ноги, и стремительно атаковал. …Буквально во время первого прыжка получил шальную пулю в глаз, безвольной тушей рухнул наземь и кубарем покатился по траве.

Интересно, что бродившие вдалеке непуганые антилопы на звуки выстрелов особо не прореагировали. Рогатые самцы только повертели головой туда-сюда и продолжили спокойно пастись. Так продолжалось до тех пор, пока мы не подошли к самому стаду. Тогда-то они и выступили вперед, направив на нас рога.

Мне такая облавная охота, когда по саванне пришлось не скакать, а ходить прогулочным шагом, не понравилась совершенно. Даже не выстрелил ни разу. По львам не стрелял, так как они были далеко от меня, а валить неподвижную антилопу, стрелять в упор было неинтересно. Зато нашли давным-давно обглоданный и вросший в кусты скелет слона с весьма солидными и тяжелыми бивнями. Однако группа Ивана Тимофеевича порезвилась неплохо, они уничтожили два львиных прайда и три стаи гиен, у которых как раз начался весенний гон. А еще видели кучи слоновых лепешек, правда, самих слонов не встретили.

В азарте добычи взяли в два раза больше, чем планировали, но ладно, так и быть, народ накормим от пуза. Стащили все туши ближе к берегу, чтобы не загадить саванну, и стали быстро свежевать.

– Постарайтесь антилоп без надобности не уничтожать, – сказал Стояну, возвращаясь с охоты, – здесь их тысячи четыре. Пасли стадо три львиных семьи, которые добывали по одной голове в день, то есть около тысячи ста голов в год. Твоему гарнизону и двум близлежащим селам нужно будет на пропитание приблизительно столько же. Да! Слонов, если они не станут мешать делу или сельскому хозяйству, тоже не трогайте, не нужна вам такая гора мяса. И бивни пока не нужны, разве что найдете где-то обглоданный костяк.

Обед прошел весело, люди были очень довольны. Впервые за двадцать три дня путешествия все наелись не соленого, а нормального свежеприготовленного мяса. Я тоже обедал на берегу, в кругу офицеров и священников, которые после приема пищи затеяли разговор о миссионерской работе. Да, у меня на батюшек были очень большие надежды, и нисколько не сомневался, что они станут главной движущей силой в вопросах ассимиляции аборигенов в нашу культуру и религию. В этом разговоре особо не участвовал, но свое мнение тоже высказал.

– Есть такое латинское выражение – prop ago – то есть распространяю идею. Так вот считаю, что среди местных чернокожих дикарей нужно пропагандировать наш быт, манеру одеваться, простенькое металлическое холодное оружие. Миссия будет успешной, если они поймут, что во всех делах смогут стать не просто похожими на нас, а такими же, как и мы, белые. А они этого возжелают очень страстно, уж поверьте. Единственное ограничение – им ничего нельзя давать бесплатно, никаких подарков, нужно

с ходу приучить к тому, что за все в этой жизни нужно платить. Наши товары они должны оплачивать своими товарами и услугами, а также рабсилой или мальчишками и девчонками, которые перейдут к нам на постоянное место жительства. А пацан, еще не объявленный взрослым и не получивший в руки лук и копье, очень даже дрессируем. Из него можно вылепить, как из глины, все, что угодно. Откуда знаю? Да просто знаю.

Не стал им говорить, что еще по той жизни хорошо помнил, как целые народы, приученные считать себя обиженными, жили за счет подачек и дотаций, при этом для общества ни черта не делали, только паразитировали на теле государства. В своей державе подобного не допущу ни в коем случае.

Эти мои высказывания подняли новую волну обсуждений, но в процесс вникать не стал, так как голова была уже занята совсем другими заботами.

После обеда все начали расходиться по своим делам. Крестьяне ушли подальше от пляжа, смотреть качество грунтов. Комки земли долго терли в руках, даже на язык пробовали и в конце концов сочли для земледелия если не хорошими, то вполне нормальными. В общем, сказали, что пробовать надо.

Они, конечно, не знали, что в местах, где сейчас селятся, в другой жизни уже все опробовано. Пригодными для ведения интенсивного сельского хозяйства были многие сотни тысяч квадратных километров графства. Какое из государств Европы может похвастаться подобным богатством? Разве что царство Московское. Плодородными были широкая полоса океанского и морского побережья всей южной части материка, а также центральные области графства, в том числе почти весь левый берег огромной реки с новым названием Рось. А посему что там пробовать?! Работать надо!

Строители тоже не бездельничали. Под чутким руководством мастера Лучано они пошли присматривать территорию будущей крепости. Для ее строительства выбрали обширную скальную площадку на берегу залива. Более удобное место трудно было найти, тем более что и в той жизни город и порт стояли именно здесь.

Собственно, крепость как таковую здесь ставить не планировалось, только ряд оборонительных равелинов. А причин этому было несколько.

Во-первых, лоции морских путей в Индию предусматривали безопасный маршрут далеко от этих мест. И, как мне было известно из той истории, множество катастроф у Берега Скелетов и побережья пустыни Намиб, в которые попадали пионеры, стали причиной того, что к этому заливу еще сто лет не рисковал приближаться ни один корабль. А если какой и приблизится, то двенадцать кораблей, постоянно находящихся здесь на боевом дежурстве, такого любопытного обязательно утопят. Найти же другое удобное место для высадки десанта на ближайших двухстах двадцати милях побережья обычному парусному судну было фактически невозможно.

Во-вторых, по заверениям первых исследователей, посетивших эти места в восемнадцатом веке, местные аборигены являлись народом исключительно миролюбивым. На нашей стороне реки обитали небольшие группы семей бушменов, это охотники-собиратели, проживающие родовым строем. А большие племена с самоназванием «наму» и «готтентоты» кочевали по правому берегу вместе с мигрирующими стадами быков и антилоп. Первобытные люди, до прихода европейцев не знавшие металлического оружия, были совершенно неагрессивны, но чертовски любопытны. Приходили учиться к европейцам и подражали во всем, даже в повадках и одежде. Это потом они начали бунтовать и возненавидели белокожих, когда вместо взаимовыгодной торговли (то есть честного грабежа – обмена товаров и услуг на стеклянные бусы, куски материи или металлические ножи), их стали натурально угнетать и порабощать, безжалостно при этом уничтожая. Конечно, для захвата нужных земель, если мирно не договоримся, придется и мне применять насилие, но рабство в любом случае культивировать не буду.