Славное дело: Американская революция 1763-1789
Шрифт:
24. Революционное поколение в 1780-е годы
В 1760-е годы элита начала борьбу против Великобритании, и ее примеру последовал народ. Теперь элита начала движение за конституционную реформу. Могла ли она надеяться, что народ последует за ней и на этот раз? Отличались ли люди 1780-х годов от людей довоенного и военного времени? Мэдисон, Вашингтон и Гамильтон, а также многие другие, кто выступал за пересмотр «Статей конфедерации», не знали ответа на эти вопросы. Ответа на них не знал никто. Одной из аномалий в годы между заключением мира и созывом Конституционного конвента была неуверенность революционных вождей в американском народе.
В период между 1765 и 1787 годами многое изменилось. Хотя в 1765 году американцы не были единым народом, они знали,
Американцы в 1780-е годы по-прежнему считали себя призванными Провидением творить великие дела. Они были избраны, и их победа в войне и достижение независимости доказали, что они достойны своего призвания. Безусловно, некоторые были убеждены в этом сильнее, чем другие. Это убеждение, по-видимому, всегда существовало в Новой Англии, особенно среди конгрегационалистов. Оно давало себя знать и в Виргинии, даже среди плантаторов, воспитанных на пресных проповедях англиканских священников. Во всех других местах его разделяли евангелисты и религиозные энтузиасты, например многие пресвитерианцы и баптисты. Но, несомненно, были и те, кто не верил в руку Провидения. Тем не менее в 1780-е годы даже многие безразличные люди в той или иной степени испытывали чувство национальной гордости.
Национализм, однако, воплощал далеко не все старые ценности американцев. Собственно говоря, тяга американцев к свободе существовала независимо от их осознания себя единым народом. Эта тяга имела гораздо более долгую историю и связывалась с местными институтами — со штатами не в меньшей степени, чем с союзом.
В 1760-е и 1770-е годы американцам было гораздо проще договориться об общих принципах, нежели о том, как организовать сопротивление и войну [1067] . Но в 1774 году они создали конгресс и отправили делегатов как на первый, так и на второй Континентальный конгрессы. Этот орган был центром, позволявшим управлять военными действиями, хотя его полномочия оставались неопределенными до тех пор, пока в мае 1781 года штаты не ратифицировали «Статьи конфедерации».
1067
Rakoue J. N. Beginnings of National Politics. P. 3–62.
Хотя конгресс был создан штатами, он также создавал себя и сам, осуществляя функцию руководства штатами. Он образовал армию; он отправил за границу послов и вступил в союз с Францией; он выпускал валюту и занимал деньги; он реквизировал деньги у штатов. Он делал все это и многое другое, не имея сколько-нибудь четко очерченных полномочий, делал в силу необходимости и с молчаливого согласия штатов.
Было, однако, и много такого, чего конгресс делать не мог, включая сбор налогов и регулирование торговой деятельности. Кроме того, он не мог напрямую воздействовать на отдельных лиц и учреждения в пределах штатов. В конгрессе были делегаты, выступавшие за то, чтобы он был наделен правом принуждения, правом, которое, как они считали, могло использоваться в отношении граждан любого штата. Сам конгресс делал пробные попытки продемонстрировать штатам свою силу. Например, в 1776 году он порекомендовал им попытаться привлечь в армию мужчин обещанием вознаграждения в виде земельных наделов. Мэриленд отказался, и тогда конгресс заявил, что ни один штат не вправе уклоняться от распоряжений конгресса путем простого отказа подчиняться им. Это заявление вызвало еще один протест со стороны Мэриленда, и конгресс отступил. Примерно в то же время конгресс вознамерился заняться подавлением лоялистов в Делавэре, хотя сам штат не просил его об этом. В первые два года войны конгресс делал и другие предложения, направленные на расширение его полномочий, но ни одно из них не привело к такой концентрации власти, которая позволила бы конгрессу доминировать над штатами. Таким образом, отношения конгресса со штатами на первом этапе войны оставались весьма неопределенными [1068] .
1068
Ibid. I. P. 164–165.
Некоторая определенность появилась в тот момент, когда штаты начали принимать свои собственные конституции. Большинство этих конституций утверждали структуру правительства и определяли его полномочия. Они также устанавливали границы прав и свобод граждан. Подобные действия штатов значительно ослабляли и сужали полномочия конгресса. Он был вынужден вести войну и объединять усилия всей страны, не имея власти, без которой не может функционировать ни одно правительство. Его полномочия, которые никогда не были достаточно четкими, грозили стать еще более расплывчатыми.
Еще до того как штаты сделали эти шаги, конгресс пришел к выводу о необходимости уточнить и тем самым усилить свои полномочия. В 1775 году двое из его членов, Бенджамин Франклин и Сайлас Дин, каждый по своей инициативе, составили проект конституции. В следующем году, когда в конгрессе велись дебаты о независимости, специальный комитет, созданный для разработки плана конфедерации, подготовил проект, впоследствии легший в основу «Статей конфедерации».
Конгресс не утверждал результат работы комитета вплоть до ноября 1777 года. И тот документ, который в конце концов был утвержден, отличался в ряде важных пунктов от исходного документа 1776 года. Комитет, в свою очередь, внес уточнения в этот исходный проект, подготовленный Джоном Дикинсоном.
Чтобы решить проблемы конфедерации, Дикинсон порекомендовал наделить конгресс основными полномочиями — и урезать полномочия штатов. Согласно этому плану, конгресс мог вмешиваться в жизнь штатов разными способами, включая регулирование права штатов на принуждение. Штаты, со своей стороны, не имели права препятствовать действиям конгресса. Дикинсону, по-видимому, удалось убедить членов комитета, поскольку они предложили дать бoльшую власть конгрессу.
В период между 12 июля 1776 года, когда комитет представил результаты своей работы, и 17 ноября 1777 года, когда конгресс утвердил «Статьи конфедерации», делегаты фактически отвергли проект комитета, внеся в него принципиальные изменения, которые связали руки конгрессу — и развязали руки штатам. Не все изменения касались отношений между штатами и конгрессом. Важнейшее из тех, что касались, а именно решение не давать конгрессу контроля над западными землями, задержало ратификацию «Статей» до марта 1781 года. Мэриленд хотел, чтобы конгресс управлял этими землями, и отказался ратифицировать «Статьи». Непреклонность Мэриленда проистекала не из желания усилить конгресс, но из намерения ослабить те штаты, которые претендовали на внутренние районы Соединенных Штатов. Когда в 1781 году Виргиния отказалась от части своих западных притязаний, Мэриленд ратифицировал «Статьи», и они вступили в силу.
Статья II новой конституции пресекала посягательства конгресса на верховную власть, постулируя, что «каждый штат сохраняет свое верховенство, свою свободу и независимость, равно как всю власть, всю юрисдикцию и все права, которые не делегированы этой конфедерацией Соединенным Штатам, собравшимся на конгресс». В соответствии со «Статьями», конгресс продолжал контролировать международные отношения, и только он мог объявлять войну. Но штаты как конституирующая власть Союза имели явное превосходство.
В 1783 году гражданское чувство и структура правительства Союза фактически предписывали американцам ориентироваться на штаты — не на конгресс. Действительно, к этому времени штаты, вдохновляемые великими целями революции, уже сделали очень много.
Ни один из них не внес большего вклада в революцию, чем Виргиния. Своими выдающимися достижениями этот штат, безусловно, был обязан своей элите, джентри, особому классу, который привел Виргинию в революцию и продолжал вести ее за собой и в дальнейшем. Еще в начале века джентри получило поддержку мелких виргинских плантаторов и сохраняло ее благодаря своим достоинствам, а не путем принуждения.