Славяне и их соседи в конце I тысячелетия до н.э. - первой половине I тысячелетия н. э.
Шрифт:
Наиболее многочисленными категориями украшений являются фибулы, подробно охарактеризованные выше, и античные стеклянные бусы (табл. XII). Прочие изделия представлены металлическими булавками с кольцеобразным завершением (Бобрава) или с окончанием в форме пастушеского посоха (Картамышево 2, Грини 1; табл. XVII, 26). Из Синькова, Приоскольского 1 и Жерновца происходят булавки, сделанные из косточек, очевидно, мелкого рогатого скота и снабженные сквозным отверстием в верхней части (табл. XVII, 29). Изредка встречаются браслеты (табл. XVII, 17, 18, 22, 23). Известны гладкие проволочные (Рахны, культурный слой могильника, и, возможно, Почеп), из перекрученной проволоки (Рахны, погребение 4), из узкой пластины (Рахны, погребения 2, 4). Они изготовлялись как из бронзы, так и из железа. Проволочный браслет с коническими шишечками на концах (Железное), браслет с каплевидными утолщениями и гривна из перекрученного дрота с биконическими шишечками на окончаниях (Рахны, погребения 5, 16; табл. XVII, 19), сделанные из бронзы, являются предметами античного импорта (Арсеньева
Сопоставление наборов нелощеных сосудов поселений типа Лютежа, Почепа, Картамышева 2 — Терновки 2 показано на таблицах XIII и XIV. Основные формы как ребристых, так и округлобоких горшков с памятников этих групп схожи, хотя в комплексе посуды каждого из регионов имеется специфика. Она заключается в различной частоте употребляемости тех или иных форм и в некоторых локальных особенностях орнаментации. Для каждой из культурных групп, кроме того, можно выделить типы горшков, которые не встречаются на поселениях других групп (так, по имеющимся пока небольшим материалам на памятниках Южного Побужья не представлены ребристые и тюльпановидные горшки и сковородки, сковородок и биконических сосудов нет на почепских поселениях). Иными словами, сходство керамики не обозначает ее полного тождества. Близость форм скорее свидетельствует о том, что наборы нелощеных сосудов трех рассматриваемых локальных групп представляют собой три различных варианта развития одного и того же более раннего комплекса. Дополнительно близость памятников типа Лютежа и Почепа подтверждается почти полным совпадением форм распространенных на них лощеных мисок. Среднеднепровские и деснинские округлобокие и чашеобразные, ребристые с прямым венчиком, а также с зигзаговидной верхней частью миски имеют параллели на поселениях типа Картамышева 2 — Терновки 2 (табл. XIV). Сходство между памятниками днепро-донецкого водораздела и Лютежом подчеркивается наличием на селищах обоих культурных типов дисков без бортиков и «хроповатых» сосудов. Во всех трех группах близки по конструкции жилые и хозяйственные постройки.
Отмеченные черты близости в керамическом комплексе и домостроительстве рассматриваемых локальных общностей позволяют предположить, что в их основе лежит единый культурный компонент. Таким компонентом являются традиции среднеднепровского варианта зарубинецкой культуры. Округлобокие закрытые горшки с яйцевидным туловом и отогнутым наружу изогнутым венчиком распространены повсеместно на зарубинецких классических памятниках Среднего Поднепровья. Здесь же встречаются открытые горшки сходной формы (табл. XIII, 9), сосуды с яйцевидным туловом и прямым вертикальным венчиком (табл. XIII, 17) и округлобокие горшки с прямым венчиком, отогнутым наружу (табл. XIII, 18).
Близкие к позднезарубинецким ребристые биконические формы происходят с городищ Бабина Гора, Щучинка, из Корчеватовского могильника, горшки с вогнутой верхней частью (табл. XIII, 11, 19) найдены на Пилипенковой Горе, Бабиной Горе, в Ходосовке. Для классических зарубинецких поселений весьма характерны находки крышек с полой ручкой и дисков, «хроповатая» керамика, обычай орнаментировать горшки насечками и защипами по венчику, поясом из пальцевых вдавлений, а также налепными валиками по тулову (Максимов Е.В., 1972, с. 85, 86). Среди набора среднеднепровских зарубинецких мисок имеются такие же, как позднезарубинецкие округлобокие чашевидные и с эсовидным профилем (Кухаренко Ю.В., 1964, с. 27, 28), распространены эсовидные ребристые (Максимов Е.В., 1971, рис. 9, 5; 1972, табл. IV, 6, 7; V, 15) и с зигзагообразной верхней частью, изредка встречаются ребристые миски с прямым венчиком (Кухаренко Ю.В., 1964, с. 28), но последние единичны и широкое распространение получают в позднезарубинецкий период.
Близки к позднезарубинецким и среднеднепровские зарубинецкие жилища. Совпадают размеры построек, степень их углубленности, конструкция открытых очагов. Единственным существенным отличием является каркасно-плетневый с применением обмазки способ возведения стен зарубинецких построек. Но уже в классический период в Среднем Поднепровье известны жилища без обмазки, вероятно, срубной конструкции — постройка 7 Пилипенковой Горы (Максимов Е.В., 1971, с. 45, рис. 4, б), жилище 1 городища Ходосовка.
Фактически прямым продолжением среднеднепровского варианта зарубинецкой культуры являются памятники типа Лютежа. Формирование почепской группы было более сложным явлением. Кроме зарубинецких, здесь отмечены некоторые традиции, восходящие к юхновской культуре («длинные дома», отдельные особенности орнаментации керамики, сфероконические грузила) (Амброз А.К., 1964а, с. 62–66; 1978, с. 38, 39). Памятники типа Почепа, таким образом, являются продуктом смешения местного юхновского населения и пришлого зарубинецкого. В наборе традиций памятников типа Картамышева 2 — Терновки 2 преобладают средне днепровские зарубинецкие элементы, однако имеются и иные. Мискообразные лощеные сосуды с зигзаговидным профилем и специфической орнаментацией (табл. XIV, 31, 32) близки к пшеворским, распространенным в раннеримском периоде, но известным и позже (Liana Т., 1970, s. 439). Возможно, среднеевропейскими по происхождению формами были и баночные груболепные горшки из Приоскольского 1 (табл. XIII, 25, 26). Свидетельством миграции какой-то небольшой группы среднеевропейского населения на восток служит погребение из с. Пересыпки под Путивлем (Кухаренко Ю.В., 1970б, с. 33, 34), относящееся к раннеримскому периоду.
Комплекс керамики памятников типа Гриней резко отличается как по набору форм, так и по обработке поверхности от среднеднепровского зарубинецкого, что заставляет сделать вывод об иной подоснове этой культурной группы. Подробно проблема их происхождения проанализирована А.М. Обломским. Поселения типа Гриней являются дальнейшим этапом развития памятников типа Кистени — Чечерск, распространенных в Нижнем и Среднем Посожье, Верхнем Поднепровье и среднем течении Березины. Они представляют собой окраинную группу верхнеднепровского варианта зарубинецкой культуры, находящуюся под сильным воздействием со стороны культуры штрихованной керамики (Обломский А.М., 1983а, с. 16–18).
Вопрос о дальнейших судьбах позднезарубинецких памятников рассмотрен в разделе «Киевская культура». Ограничимся поэтому лишь некоторыми дополнениями. Побужская группа, по всей видимости, никакого влияния на возникновение памятников киевского типа не оказала и была поглощена черняховской культурой. Памятники типа Почепа скорее всего не связаны эволюционно с деснинским вариантом киевской культуры, так как типологически последний стоит значительно ближе к древностям типа Картамышева 2 — Терновки 2. Справедливо, по всей вероятности, мнение В.В. Седова о переселении почепских племен на Оку, где в результате смешения их с местным населением возникает мощинская культура позднеримского и последующего периодов (Седов В.В. 1970, с. 43, 44). В целом проблема происхождения киевской и мощинской культур еще очень слабо изучена.
В виде предположения по имеющимся в настоящее время материалам можно представить следующие процессы, происходившие на рассматриваемой территории. В результате не до конца еще понятых событий середины — третьей четверти I в. н. э. зарубинецкая культура как единое структурное целое переживает период распада. Происходит миграция населения ее среднеднепровского варианта в Побужье и, возможно, далее к западу, в Подесенье, на восток Днепровского левобережья, и в этих районах возникают новые культурные общности. При этом в формировании памятников типа Почепа в Подесенье, кроме зарубинецких племен, участвуют и позднеюхновские, а на восток левобережья приблизительно в то же время проникает небольшая группа среднеевропейского населения (вероятнее всего, пшеворского), влившаяся в состав памятников типа Картамышева 2 — Терновки 2. Частично зарубинецкие племена остаются в полесской части Среднего Поднепровья, где в течение раннеримского времени продолжают существовать на поселениях типа Лютежа. Несколько позже на территорию Среднего Поднепровья и Днепровского левобережья с севера проникают группы потомков части верхнеднепровского зарубинецкого населения, оставившие здесь памятники типа Гриней. Впоследствии позднезарубинецкая группировка в Южном Побужье поглощается черняховской культурой; основная масса населения почепской археологической общности переселяется из Подесенья в бассейн Оки, где при его участии вероятно, складывается мощинская культура; памятники типа Лютежа, Гриней, Картамышева 2 — Терновки 2 трансформируются в различные варианты киевской культуры.
Глава третья
Пшеворская культура
(Д.Н. Козак)
Одной из наиболее ярких археологических культур Средней Европы является пшеворская культура II в. до н. э. — начала V в. н. э. Свое название она получила от г. Пшеворск Жешувского воеводства в Польше, близ которого в с. Гаць в 1904–1905 гг. был исследован первый большой могильник этой культуры (Hadaczek K., 1909). Более полно охарактеризовал памятники культуры и дал ей название в 30-х годах Р. Ямка (Jamka R., 1933. 8. 55–62). Пшеворская культура представляет собой южную группу большого этнокультурного массива ямных погребений, северный вариант которого, как предполагалось, составляет оксывская группа (от названия могильника Гдыня-Оксыве на нижней Висле). Начиная с 30-х годов весь массив ямных погребений в польской научной литературе получил название венедской культуры (Kozlowski L., 1939) от этнонима «венеды», под которым впервые упоминаются славянские племена в письменных источниках первых веков нашей эры. Одновременно распространилось мнение о германской, вандальской, принадлежности ямных погребений. Эти диаметрально противоположные точки зрения вызвали горячие дискуссии между их сторонниками. Со временем оказалось, что различия между северной (оксывской) и южной (пшеворской) группами венедской культуры, особенно в римское время, столь существенны, что исследователи стали считать эти две группы памятников отдельными, самостоятельными культурами, но их этническая интерпретация осталась по-прежнему спорной.