Славяне накануне образования Киевской Руси

Рыбаков Борис Александрович

Во всех грунтовых могилах тоже имелась керамика, но в связи с другим обрядом захоронения ее скопления располагались иначе и среди них пока не встречено целых сосудов.

Рис. 5. План и разрезы грунтовых могил.

1 — могила Г: I — разрез по линии АБ; II — план;

2 — могила Д: I — разрез по линии АБ; II — план;

3 — могила 4: I — разрез по линии АБ; II — план.

Грунтовые погребения совершались в ямах круглых или овальных в плане, размером от 80 см до 1 м. В разрезе форма их очень устойчива и сводится в основном к двум типам — прямоугольной и полукруглой (рис. 5). Ямы располагались на расстоянии 1–4 м одна от другой. Глубина их колебалась от 40 до 60 см. Так как площадь могильника вскрыта только частично, сейчас пока трудно говорить о какой-либо закономерности в их расположении и судить о планировке грунтового могильника,

но следует отметить, что на вскрытой площади ни одна яма не перерезала другую и во вскрытых траншеях они располагались по линии запад-восток. Заполнение грунтовых могил очень единообразно. Как правило, погребальный комплекс состоял из угля и золы в заполнении ямы, кальцинированных костей и нескольких фрагментов керамики, лежавших вместе с костями. Если кости и черепки лежали на дне ямы, то дно было обожжено, угли и зола лежали там же, если же кости и керамика лежали выше, в заполнении ямы, то углистые и золистые прослойки находятся над и под ними. В некоторых ямах кальцинированных костей было очень мало. Встречено несколько ям без костей, но там под фрагментами керамики прослеживался слой сажи. Как правило, черепки принадлежат нескольким (обычно двум или трем) разным сосудам; но в тех случаях, когда положены только фрагменты стенок, бывает затруднительно это определить, так как керамика однообразна. Черепки часто носят следы пребывания в огне. Иногда они лежат поверх засыпки ямы. Никаких других предметов или костей животных в ямах не встречено, за исключением тех случаев, когда в яме «Г» (траншея 8) вместе с кальцинированными костями лежали обожженные зерна гороха, в ямке «Д» (траншея 8) вместе с костями было обнаружено обожженное пряслице и в яме 4 (траншея 8) найдены обломок ножа и бусина.

В керамике грунтового могильника преобладает грубая толстостенная посуда из красной глины. Это обломки массивных днищ и более тонкостенная посуда из сероватой глины типа урн из курганов 12 и 7, которая встречается гораздо реже. Среди черепков, сопровождающих погребения, есть также фрагменты из красной глины с крупной известковой примесью, не встреченные в курганах. Два раза найдены черенки с более тщательно сглаженной поверхностью. Но формы сосудов и профилировка венчиков такие же, как и в курганных захоронениях, особенно у толстостенной посуды красной глины. По сравнению с посудой с подлощенной поверхностью (из кургана 17) керамика из грунтовых могил значительно грубее, но форма сосудов та же.

Особо следует отметить обломки слабо профилированных глиняных крышек при погребениях, которые в курганном могильнике встречены только один раз, и не в погребении, а в насыпи кургана I.

Таким образом, керамика грунтового могильника представляется более архаичной, хотя она и продолжает бытовать вместе с курганными захоронениями.

Грунтовой могильник раскопан только частично, но в нем вещей еще меньше, чем в курганном. Найденные при погребениях пряслица ничем не отличаются от пряслиц в курганах. Возможно, что дальнейшие раскопки грунтовых могил и дадут какой-либо вещевой материал, сейчас же те немногие вещи, которые найдены, относятся к курганному могильнику. Количество их очень невелико. Тем не менее, они представляют интерес и могут служить для определения хотя бы примерных дат бытования могильника.

Это, прежде всего, бронзовая фибула из кургана III (рис. 6, 6), обломок подобной же фибулы из кургана I (рис. 6, 7) и бронзовая пряжка из кургана 1 (рис. 6, 1).

Рис. 6. Вещи из могильника.

1 — бронзовая пряжка из кургана 1; 2 — половина пережженной четырнадцатигранной сердоликовой бусины из кургана 7; 3 — бронзовая бляшка с эмалью из кургана 12; 4 — бронзовая бляшка из кургана 10; 5 — бронзовая фибула из кургана III; 6 — обломок бронзовой фибулы из кургана I.

Фибула щитковая, литая, с перекладинами длиной 9 см. Вверху по бокам небольшого круглого отверстия она имеет прямоугольные прорези с округленными углами. Щиток несколько сужается книзу, заканчиваясь узким плоским стержнем с округлой плоской головкой. Первая перекладина находится в верхней трети фибулы, две другие — в нижней части. Над первой и последней перекладинами прослеживаются следы орнамента из двух параллельных полосок. Концы перекладин Т-образно расширяются (рис. 6, 6). На внутренней стороне сохранился приемник, который помещается сбоку. Фибула очень слабо профилирована, почти плоская. Находки фибул, близких по типу описанной из района Подесенья, были отмечены в свое время Тальгреном [182] . Близкая по типу фибула была найдена С.А. Плетневой [183] при раскопках на Цимлянском городище, к сожалению, вне комплекса. Нам представляется, что прототипом для изготовления описываемой фибулы служили перекладчатые фибулы прибалтийского типа. А ее известное своеобразие следует отнести за счет местного производства где-то в районе Среднего Поднепровья, где, очевидно, подобные фибулы бытовали. Судя по прибалтийским аналогиям, датировать их можно V–VI вв. н. э. Но нам кажется, что очень слабая профилировка описываемой фибулы, ее довольно большие размеры, известная упрощенность форм и «погрубение» в изготовлении этих украшений говорят скорее за более позднее время, VI в. н. э. Обломок бронзовой фибулы, близкой по типу вышеописанной, был найден в кургане. Это нижняя часть фибулы, вероятно тоже перекладчатой. На обратной стороне сохранился приемник. Он имеет более простую форму, чем у предыдущей, и помещается не сбоку, а в центре щитка (рис. 6, 7).

182

A.M. Tallgren. Enamalled Ornaments in the valley of the Decna. — Eurasia septentrionalis antique, XI, Helsinki. 1937, str. 155, fig. 8.

183

С.А. Плетнева. Отчет о раскопках за 1959 г., рис. 2. Рукопись. Архив ИА АН СССР, № 1907 и 1907-а.

Бронзовая пряжка из кургана I лежала на кучке кальцинированных костей, поверх нее тоже были кальцинированные кости. Рядом с пряжкой вместе с обломками от обычных сосудов было несколько фрагментов от более тонкостенного сосуда с хорошо заглаженной, почти лощеной поверхностью и два фрагмента от сосуда с поддоном, вернее сам поддон из красноватой хорошо отмученной плотной глины, без обычных грубых примесей, свойственных

остальной керамике могильника (рис. 5, 9). Сама пряжка бронзовая, с фигурным основанием. Кольцо овальное орнаментированное косыми насечками. В центре прослеживается небольшое углубление для язычка. Основание пряжки украшено геометрическими линиями. Полуовальная часть его покрыта рубчатыми насечками. На обратной стороне пряжки имеются три ушка для скрепления с ремнем. Пряжка немного деформирована огнем. Эта находка ближе всего по типу пряжкам из Кишкашша (Венгрия, ком. Баранья) [184] и Кестхей Добого (Венгрия, ком. Баранья) [185] , описанным Д. Чалланем, который с полным основанием считает, что прототипом орнаментальных мотивов этих пряжек были пряжки, выполненные в зверином стиле, прослеживаемом на двух указанных им экземплярах только уже в виде геометрического орнамента. Нам представляется, что и на нашей пряжке, подобно пряжке из Кестхей Добого, профилированные края щитка повторяют контуры птиц. По своей форме, манере орнаментации и особенно способу скрепления с ремнем эта пряжка должна быть отнесена к типу византийских пряжек, датируемых VIII в. н. э. [186]

184

Д. Чаллань. Памятники византийского металлообрабатывающего искусства, II. — Acta antiqua academic scientiarum Hungaricae, t. IV, Budapest, 1950, p. 267, tabl. III, 1, 1a.

185

Д. Чаллань. Указ. соч., стр. 267, табл. III, 3.

186

Д. Чаллань. Указ. соч.

Кроме пряжки и фибул, из бронзовых вещей в курганном могильнике найдена круглая бронзовая бляшка (рис. 6, 5) в кургане 10, обломки бронзового браслета в кургане VII и маленькое крестообразное украшение с выемчатой эмалью (рис. 6, 3) в кургане 12.

Бронзовая бляшка — гладкая, почти круглая в плане и плоская в разрезе, с короткой конической ножкой, диаметром 3,5 см.

Браслет найден в обломках, проволочный, круглый в сечении.

Крестообразная бляшка имеет в центре ромб с вогнутыми сторонами, закраины которого подрезаны и заполнены красной эмалью, частично выкрошившейся. С обратной стороны на одном ответвлении отогнуты два крючочка, а на противоположном прослеживается только место излома, являющегося следом какого-то приспособления или для запора, или для закрепления бляшки. Подобные орнаментальные мотивы и формы украшений с выемчатыми эмалями широко известны в бассейне Поднепровья [187] и некоторых районах Прибалтики [188] . По времени она нам представляется несколько более ранней. Вероятно, ее можно отнести к V в. н. э.

187

А.А. Спицын. Предметы с выемчатой эмалью. СПб., 1903.

188

М.Х. Шмидехельм. Археологические памятники периода разложения родового строя на северо-востоке Эстонии. Таллин, 1955, стр. 218, рис. 58.

Таким образом, весь небольшой вещевой материал могильника не выходит хронологически за пределы V–VII вв. Пока могильник не раскопан целиком, трудно говорить как о более точных его датировках, так и о выделении более ранних и более поздних погребальных комплексов по обряду захоронения и по керамике. Но все же более архаичный облик посуды грунтовых захоронений, ее некоторые переходные формы, встречающиеся в курганах, говорят о том, что грунтовые захоронения предшествовали курганным, но между этими обрядами погребения не было значительного хронологического разрыва. Несмотря на скученность курганов в северной части урочища, ни одна насыпь (за исключением кургана I) не перекрывает грунтовых погребений, оставляя свободной всю северо-западную часть могильника. Здесь мы наблюдаем переход от грунтовых захоронений к погребениям под курганными насыпями, при этом резко меняется форма погребальных ям — от более крупных грунтовых могил к небольшим линзообразным в разрезе ямкам, незначительно углубленным в материк. Наблюдаются и некоторые изменения в деталях обряда, но будет ли это являться закономерностью, выяснится только после раскопок всего могильника.

Пока что можно говорить о том, что все три группы захоронений — грунтовой могильник, южная и северная группы курганов — близки по времени. Они последовательно, связаны между собой единством обряда погребения — сожжением на стороне — и единством керамического комплекса (начиная от грубой толстостенной посуды до керамики с лощеной поверхностью). Могильник по вещам предварительно может быть датирован V–VII вв. н. э.

Нам еще неизвестны на среднем и верхнем течении Десны поселения, синхронные могильнику, только потому, что здесь не велось соответствующих археологических исследований. Но при работах Деснинского отряда в 1954–1956 гг. было исследовано городище, хронологически более позднее, материал которого, однако, генетически должен быть связан с материалом могильника. Это так называемое Владимировское городище [189] , расположенное в верхнем течении Десны (Рогнединский район Брянской обл.). В 1955–1956 гг. на нем были заложены небольшие раскопы разведочного характера, которые позволили выяснить, что основные формы лощеной керамики этого памятника являются дальнейшим развитием форм посуды могильника, а в некоторых случаях и повторяют их. Керамика Владимирского городища значительно лучше обожжена, сделана из более плотной глины, в ней нет уже грубых примесей, поверхность ее хорошо залощена, но профилировка венчиков такая же, как и у подлощенной посуды из курганного могильника и у более грубых сосудов из грунтовых захоронений. Городище хорошо датируется стрелами аварского типа VIII–IX вв. Мы не можем еще говорить о прямой хронологической преемственности этих памятников; возможно, что дальнейшие работы на них позволят найти более поздние погребения на могильнике и выделить более ранний слой на городище; вероятнее же всего, существовали открытые поселения промежуточного времени, непосредственно предшествующие Владимирскому городищу. Расположение городища намного выше могильника по течению Десны говорит о том, что памятники этого типа были не единичны и занимали значительную часть среднего Подесенья.

189

Л.В. Артишевская. Разведка в верховьях Десны. — КСИИМК, вып. 68, 1957, стр. 88.