Славянин. Десятник особой сотни
Шрифт:
–Запоминай. Под сараем схрон, там серебро. Много серебра. Нищенкой не будешь. Выберешься, разыщешь десятника особой сотни Лихого. Только ему верю. Скажешь чья ты дочь и что отец просил за тебя. На нас напали даны, те, что в Курске службу несли, а потом Чернигову продались.
–Папка!…
–Все, милая!
Открыл окно, в последний раз поцеловал своего плачущего ребенка, привязал за поясок простыню, перевалил девчонку через подоконник в темноту.
–Прощай! Помни!
Свой самый ценный груз быстро опустил вниз, под конец сбросил в темноту остаток материи. Теперь как боги рассудят.
После очередного удара дверь поддалась, и викинги вбежали в спальню, сразу попав под меч боярина. Ему терять нечего! Старый конь не испортил борозды, увел за собой к вратам небесным Сигвальда, тяжело
–Всем уходить!
Викинги обратно полезли уже через огонь. Задержавшись на миг, Торвуд наклонился над раненым, прислонившимся к стене, зажимавшим рану в боку Гринольвом, глазами наблюдавшим за товарищем. Без сожаления в голосе проронил:
–Прости.
Нож вспорол вену на шее.
Воины отступили от пожарища. Огонь пожирал деревянный терем. В людской суете шестеро датчан незамеченными проскользнули к выходу из города.
* * *
Ночь. Черное небо, беззвездное, беспросветное, наводящее в душе тягостное чувство. Луна скрылась за тучами. Дождь с неустанным усердием крупными каплями тарабанил по крышам, своим шумом перебивая посторонние звуки.
С тех пор, как они свернули на тропу, ведущую к деревне, природа словно сошла с ума, темнота окружала их, а дождь заставил промокнуть до нитки. Пустая деревня приняла в свое лоно, встретив одиночеством изб и характерным чувством внутреннего дискомфорта. Что-то подобное он уже переживал в этой реальности, но тогда хотя бы не было такой мерзопакостной погоды. Как давно это было!
В отличие от прошлого раза, он не стал делить и посылать всех своих людей разведать округу, всех разместил в большом доме, скорее всего, ранее принадлежавшем старейшине верви. Послал Лиса и молодого волхва Вольрада. Этих двоих должно хватить за глаза.
По времени, ночь только-только вступила в свои права, а казалось, что через пару часов должно наступить утро. Народ, не стесняясь чужих хором, хозяйствовал в них как у себя в доме. Наколотые сухие поленья отправились в топку печи. Из потаенных недр хозяйственного сельского старейшины, Сбыня извлек жаровню предназначенную для зимнего времени года. Установил на средину широкой горницы, «…чего жалеть, коли хозяина может, и на свете нет?», развел в ней огонь для согрева и просушки одежды. Лиходеев усевшись на лавку, подперев спиной «слепую» стену, смотрел на то, как его парни непросто устраиваются на ночевку, а готовят избу к обороне.
Полыхавший огонь заставил почувствовать сырость и пот людского присутствия. Его тепло не скоро обогреет замкнутое пространство избы. Под ярким неестественным белым светом все в комнате приобретало неживой мертвенно-бледный вид, тускнея с каждой минутой. Тень, отброшенная Лиходеевым, распласталась на противоположной стене не как что-то вторичное, наоборот, даже с размытыми очертаниями, она казалась величественной на фоне мелочных и ненужных вещей. Выпало время обдумать ситуацию. Бойцы знали за батькой такую привычку. Ежели сиюминутно десятку не угрожала опасность, а люди сами занимались привычным делом, Лихой словно невидимой стеной отделял себя от коллектива и о чем-то думал, чего-то мозговал. В такие минуты его трогать не моги, мало того, что с правильной мысли собьешь, так еще неприятность себе на бестолковку наживешь.
Скрипнула дверь. На пороге появились Лис с волхвом. Бросив взгляд на начальника, Лис, исполнявший обязанности зама, хмыкнул, спросил у спустившегося с чердака Смеяна:
–Давно думу задумал?
–Как вошли, так чтоб никому не мешать уселся в сторонке. Что в деревне?
–Пусто! Словно вымерли все. Воронье гнездо обустроил?
–Чего его обустраивать? С чердака на три стороны смотреть за округой можно, только ведь не получится.
–Почему?
–Лис, ты как с луны свалился! Темно на дворе, хоть глаз коли.
–Все едино, того же Зорана на пост выставь. Хуже не будет.
Зоран, Лютой и Сбыня – как называл их Егор, трое из ларца. Братьев близнецов подогнал ему сам боярин, еще в самом начале того времени, когда сотня только зарождалась. Ликом красны, в смысле красивые, а
Снимая через голову мокрую кольчужную рубаху, зазвенев кольцами, Лис сбросил броню на табурет, туда же упал вымокший подклад. Нашел глазами монаха.
–Илюха! – позвал чернеца. – Чем кормить собрался?
Дальше Лиходеев перестал прислушиваться к общему разговору зама с подчиненным контингентом, анализируя происшествие, действительно закрылся в себе. И, что он на поверку имеет? Так называемый внешний круг событий. Суета на границе с Черниговскими землями. Чуть в стороне, обратно таки, на границе, подкочевала орда половецкого князя. По обычному расписанию половец должен со стадами скота кочевать к теплому морю. Почему еще не ушел? Ну и на закуску, эта стрела, пущенная в сестру князя. Теперь круг внутренний! Это часть дружины с воеводой, ушедшая в помощь шурину Изяслава. Отсюда ослабление обороноспособности. «Основной» решил, типа в этом году войны не планирую, ко мне по такому поводу не приставать. Ну, жираф большой… Теперь снова всплывает стрела, за стрелой старушенция, успевавшая словно Фигаро, проявиться одновременно в разных местах. Ну, со старушкой, более менее ясно. Чего не выкинешь по жизни, когда маразм стучится в дверь! А тут еще и навык имеется. Вольрад послушав местного вотчинника, сделал вывод, что все просто, мол, глаза отвели. Чудно, все-таки! Сам принцип отведения глаз, Егор знал. Вольрад не раз объяснял его. Он даже перевел последовательность операций на современный для себя язык.
Приступая к ритуалу, знахарь приводит себя в измененное состояние сознания. Этой цели служит первая часть заклинания Книги Велеса: «Стану не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами, мышьей норой, собачьей тропой, окладным бревном, выйду на широко поле, спущусь под круту гору, войду в темный лес». Мысленно человек находится уже в другом мире, испытывает ощущения и впечатления, которых нет в реальности данного момента.
Энергоинформационное поле, к которому подключается заклинатель и принимает энергию нужной ему частоты. В данном случае, это стихия Огня: «Ты, Ярило огненное, из крупинки деревья поднимаешь, из капельки реки делаешь, из зернышка амбары наполняешь». Следующий этап – алгоритм заклинания из «Книги». Произнося слова, человек знающий накладывает свою волю на потоки внешней энергии. Работа должна проводиться только с внешними источниками энергии, это важно, поскольку, каким бы сильным ни был маг, собственной энергии все равно не хватит, чтобы запустить заклятие. Собственная энергия нужна для защиты. Запуск заклятия производится волевым посылом, в наивысшем ее напряжении, завершающие слова утверждают заговор, делают ссылку на Высшие силы: «Слово мое Сварогом дадено, Дажьбогом дозволено, Семарглом к тебе послано»…
Казалось бы, ну все он делает как по писанному, а на выходе «ноль»! Пшик! Как в смотренном когда-то фильме «Чародеи», в попытке прохождения стены. Это Лиходеева напрягало. Неужели такой тупой? Повторить за Вольрадом не может. Но факт остался фактом. Ладно, это все лирические отступления. А вот стрела-а! Уж слишком заметна, как будто специально куплена у лучшего мастера Курска. Его парни подсуетились и выяснили, в процессе всей операции, вражины не прятались, не действовали через посредника. Все выставляли напоказ, старались как можно больше наследить, чтоб пошагово привести десяток в это богами забытое селение. Зачем? Зачем?.. Время незаметно уплывало в вечность.