Славянин. Десятник особой сотни
Шрифт:
–Тихо, не надо никого будить.
Голос и взгляд необычных глаз вводил в гипнотический транс. Может быть он бы и не сопротивлялся, да только науз лежавший на покрывале, вдруг вспыхнул живым огнем, заставив загореться шерсть, а на груди засвербело раскаленное коло медальона Белавы. На голову словно ведро холодной воды плеснули. Пинком оттолкнул от себя отвратительного жука. Жук быстрый. Ухватился за ногу, притянул своей лапой, и Лиходеев увидел как страшные жвала разошлись для укуса. Вмиг сгоревший науз утратил силу, и не имевший возможности сопротивляться гипнозу Лиходеев лежал парализованный, обреченный смотреть, как нечто
Сознание вернулось вместе с болью и… опять таки, отвратным запахом. Открыл глаза. Увидел, что лежит в полукольце своего родного личного состава. Народ стоял с взволнованными лицами в освещенной факелами комнате и глазел на отца-командира, разлегшегося на лавке. Сейчас на том месте, где сидело существо, присел Ждан, осуждающе качавший головой. Боль. Х-ха! Это подчиненный нахлестал его, как говорится, по сусалам.
–Что было? – выдавил хрип из сухой глотки.
Ждан наехал, что называется по полной!
–Рази ж так можно, батька? Всяку нечисть в дом пускать не треба! А ежели б я не доглядел, да Горазда не толкнул? Где б мы все оказались?
Что тут скажешь? Оказывается они, три здоровых лба, впустили в избу продукт изысканий колдуна, явно не славянского происхождения, полученный опытным путем на основе биологического материала. Это все Лиходеев перевел для себя на понятный одному ему язык со слов бывшего мельника.
Ждана разбудил запах, когда жучара проходил мимо. Отвратный, мерзкий запах не мог принадлежать кому-то из своих. Существо посчитало волхва наиболее опасным для себя, поэтому проникнув внутрь и разделаться решило прежде всего с ним. Отвлек не спавший Лиходеев. Ждан толкнул соседа, Горазда, и тот в самый ответственный момент, не долго сомневаясь, со спины располовинил пресловутого жука. Вонь штыком, стоявшая по всей избе, как раз и исходила от лежащей на полу падали.
–Добро, что успели. – Подвел итог Ждан.
На Вольрада было страшно смотреть. Осунулся человек, осознал, как промахнулся при его-то профессии. Судя по всему, оболочка существа не могла долго сдерживать миазмов, но на обман времени хватило. Опять-таки, что тут скажешь?
–Дождь кончился! – сказал Смеян.
–Да что там дождь? – посетовал Сбыня, держа на вытянутых руках покрывало Лихого. – Такую вещь испортили.
Дикий хохот потряс стены приютившей отряд избы. Смеялись все, гася пережитой шок. Отсмеявшись, Егор уже вставший на ноги, обнял сначала Ждана, потом Горазда.
–Спасибо парни. Выручили! Вытащите на двор останки этой твари, чтоб не смердела там, где люди встали на постой.
А Лису, озабочено сказал:
–Ждали нас здесь. И ждали именно нас!
–Точно?
–Точнее не бывает. Только, чем мы им так опасны?
–Н-да!
Дождь действительно кончился, тучи над весью разошлись и ясное небо звездами распогодило ночь. В суете у сарая на мокрой траве нашли мертвое тело боярина Идарича. До утра занесли его под навес сенника. Не повезло мужику! Для остальных, какой уж там сон? Ночь вошла в центральную фазу. Осень. До рассвета часа четыре осталось.
–Эгей! Кто среди вас Лихой будет?
Каркающий, но все же, узнаваемо женский голос отвлек бойцов от инспекции подворья.
При свете полной луны, повисшей на небосводе ярким фонарем, совсем неподалеку стояла обычная женщина, с тяжелым, неприветливым взглядом. Даже в ночное
–Вот и бабуля нарисовалась, та, что народу глаза отводила, – вздохнул Егор. – Ну, нет нам покоя! Всяк норовит отнять возможность поспать.
–Может ее стрелой угостить? – подошел к командиру Сбыня, держа в руке лук.
–Не нужно. Даром только стрелу изведешь. Не удивлюсь, что видим мы ее в одном месте, а на самом деле, она где-то рядом стоит.
–Мы все здесь лихие! – откликнулся Дрон.
–Со всеми, я опосля разберусь. Бабушка умная! Мне Лихой потребен.
–Чего хотела, добрая женщина? – делая шаг вперед, обозвался Егор.
Знал бы он, что перед ним стоит женщина, обладающая вредоносными демоническими свойствами, никогда бы не стал глядеть в старушечьи глаза. Не одного, не двух, многих, своим взглядом свела в могилу Ксения, наслав на них болезни, потом издали наблюдая, как сгорает человек от смертельного недуга. С каждой смертью ведьма набирала силу, могла околдовать человека, и все это проделывала всего лишь взглядом.
Вот и сейчас их взгляды встретились, и Лиходеев почувствовал, как что-то липкое, обволакивающее, сначала даже приятное, вползает в его мозг, поглощает мысли и волю. Отвести глаза он уже был не в состоянии. Но недаром он столько лет прожил бок о бок с ведуньей. Те немногие уроки, что были дадены ему, он усвоил на подсознании. Когда по спинному мозгу, словно ветерком погнало энергию вверх к голове, оттуда через взгляд наружу, истекая потом и жаром тела, стал выстраивать защитную оболочку в виде шара. Между тем, священное коло заполнилось серебристо-фиолетовой субстанцией, по наружной поверхности ребрами жесткости образовались ленты меридианов и параллелей. Еще усилие и по лентам побежали буквицы. Кроме византийки, в противостоянии лидеров никто ничего не замечал и не почувствовал. Когда буквы на ленте превратились в слова. Ксенья прочитала обережную фразу: «Я тебе не нужен». Энергия, которую успела скачать из молодого воина старуха, невероятным образом стала возвращаться назад, остановить ее уход не получалось. В голове Егора прояснилось, дышать стало легче. Намного легче.
Перед толпой бойцов стояла уже не старуха, а красивая, ухоженная женщина. Легкая улыбка коснулась ее губ. Не получилось, что ж, бывает!
–Довольно!…
Несмотря на эйфорию, захватившую всего его, Лиходеев смог услышать просьбу. С большим трудом сморгнул веками, отвел взгляд. Вместе со своей энергетикой, из окружающего мира Яви зачерпнул энергетику земли. Во всем теле ощущалась дикая, необузданная сила. Она бурлила, искала выход, давила. Егор чувствовал, что способен сейчас оторвать от земли любой предмет весом под тонну, способен отбросить его от себя.
Между тем на низком южном небосводе, конца последней декады сентября месяца, повысыпали россыпи звезд. Полная луна огромным золотым шаром висевшая над самой головой, освещала подворье почти как днем. Обворожительная противница непринужденно поправив прическу, отбросив тяжелый локон со лба, напевно обращаясь к Лиходееву, сказала:
–Вот и познакомились. Прозор тебе привет передает. Сказал, что готов поспорить, что до утра не доживешь!
–На что спорить будет?
–Дурак! На твою жизнь.