Славянин
Шрифт:
–Заснул, сердешный. Умаялся за день в седле. Ты бы, боярин, тож лягал. Знаю, за ночь раза три вставать будешь, а завтра уже по Ростовским землям пойдем.
–Ништо, Ставр, до Ростова доберемся, там и отосплюсь.
–Когда это будет?
Показалось, что вот только глаза прикрыл, а дядька уже за плечо трясет.
–Вставай Егор, ясный день на дворе! Поезд вытягивают.
Какой поезд? Откуда он тут? Продрал глаза. Ясно! А чего он ожидал? Возы вытягивали в колонну. Утренняя свежесть ласкала прохладой не отошедшее от сна тело. Деревья одеты в ярко-зеленое убранство, выстроили по сторонам дороги пушистую изгородь. Мягкая трава стелется по обочинам, наполняя воздух своим запахом. Казалось, выпавшая на траву свежая роса, заставляет распускаться лесные цветы. Эх! Хорошо все
Егор, ехавший на молодой кобылке рядом с возком княжны, окруженном по сторонам охороной, за плотным строем которой понукая лошадей скачет основное воинство, различает на слух как за придорожной стеной ветвей в глубине леса кипит жизнь. В воздухе жужжат дикие лесные пчелы, птицы завели свой веселый концерт, радуясь новому дню. И его мысли витают где-то там, в чаще. Лошади тащат поезд по наезженному летнику, глухо отбивая копытами по песку дробь. Вот мелькнуло что-то за кустом и пропало. Как будто куст сдвинулся с места, и пересек дорогу впереди! Ха-ха! Это заяц, замаскированный под цвета летнего леса, решил перебраться через дорогу. Просвистевшая справа от Лихого стрела, заставила животное сотворить кульбит через голову и замереть на веки вечные. Молодой боярин Вышезор, явно рисуясь перед высокопоставленной девой, с восторгом прокричал:
–Хо-хо-хо! Княжна, зверье тут непуганое, пока до привала доедем, заполюем его на добрый обед!
–Добро, боярин. – С ленцой в голосе произнесла своенравная дева. – Вот езжай вперед, да, настреляй зайцев.
Сам напросился! От слов хозяйки, Егор чуть смехом не подавился. Как раз проезжали поворот, и летник сузился, сомкнувшиеся ветви зеленой тканью закрыли синеву неба. С ветви дерева, прямо на шеломы витязям посыпались ореховая шелуха и шляпки желудей, это запасливая белка готовит себе тайничок с едой на зиму.
–Ты дивись бесово семя, – прыснул в усы ехавший по другую сторону возка, волхв. – Хорошо, что ничем другим на голову не наделала!
Ехавший впереди поезда десяток воев, услыхав такое, заржал, словно расшалившиеся жеребцы, и смех этот перекинулся на весь караван, заставив приумолкнуть пичуг у дороги. Смеялся Лихой, смеялась княжна, а вместе с нею и мамки с няньками. Дарослав видя, как его люди расслабились, подал команду:
–Ставр! Десяток в галоп, ма-арш!
Лошади подогнанные шенкелями, сорвались с легкого бега на скачку, оставляя телеги и брички с возами далеко позади, понеслись вперед, разгоняя руду по жилам. Лихому теперь некогда было раздумывать на посторонние темы, оставшись рядом с возком без ближнего прикрытия кавалерии, озирался по сторонам, не вылетит ли из-за ближайшего дерева стрела. Некачественно поступает боярин, опрометчиво. К тому же земля здесь уже Ростовская. Вон, на приближение большого населенного пункта указывают и возделанные, колосившиеся рожью поля и пара весей, встреченная воинами в стороне от дороги. Лес был все таким же густым, как и в малонаселенных районах. Где-то впереди, показалось, что на самой дороге, три раза прокуковала кукушка и за поворотом сотня притормозила бег лошадей. Навстречу не торопясь рысили два всадника одетых небогато, без броней, но на добрых конях.
–Принять с дороги! – прокричал им один из воев Ставра, скакавший на четверть стрелища впереди всей процессии.
–С каких это пор бояре, словно простые смерды, должны уходить на обочину? – возмутился один из всадников, годами постарше, с посадкой воина на лошади, но калека не имеющий левой руки почти по самое плечо.
–Ша-агом! – распорядился Ставр, пристально вглядываясь в калеку. – Кто будете?
–Боярин поместный, Скородум, с сыном выехали на объезд вотчины. А вы кто?
Десяток не распался толпой, лошади встали, покачивая гривами и отфыркиваясь после скачки. Появившийся Дарослав с парой воев, сблизились с встреченными ними людьми, приглядываясь, будто пытались определить, кто они есть на самом деле.
–Сопровождаем княжну нашу в Ростов на свадьбу.
–Слыхали про то, что наш князь женится, но, чтоб так на дороге повстречать… Счастья-то ей воочию пожелать дозволишь, боярин?
–Поехали.
Однорукий Лихому не понравился сразу. Бывает так, увидишь человека, и вроде бы чего там, а вот не лежит душа, хоть тресни. И то, как вел себя калека, откровенно уничижительно для боярина, и то, что его усадьба поблизости оказалась, все дышало опасностью. Вотчинник раскланялся, в гости пригласил. Пообещал, если почтут честью наведаться, как раз к обеду в усадьбу поспеют! Вот ведь, пригласил же ирод, а пигалица согласилась. Егор репьем приклеился к ростовчанам, незаметно подвинув под руку замотанный в тряпье меч.
Придерживая повод коня единственной своей рукой, Скородум повел подбородком в сторону Лихого.
–Се есть кто из твоей родни, княжна?
–Не угадал, боярин. То мой мальчишка на побегушках. Он у возка завсегда ошивается, вдруг мне слово донести кому надобность придет.
Как-то так случайно, а может и не случайно, сошли с широкого летника. Весь поезд заполонил собой дорогу поуже. К обеду в поместье не поспели. Уж слишком медленно шли телеги с приданным. Высокий и большой деревянный терем в окружении хозяйственных построек и частокола широкого двора, с распахнутыми створами ворот, неожиданно появился после поворота. Красив, ничего не скажешь, сработан умельцами. На воротах как водится, вратари ожидали хозяина с гостями. Всем на подворье не разместиться, большая часть гужевого транспорта осталась за «забором». От Лиходеева не укрылись вороватые взгляды дворни, изредка бросаемые на охраняемое добро. Ну, это ладно. Как там Милорад сказал – «человек может быть жаден». Пока распрягали лошадей и устраивались для долгого привала, обошел подворье. На заднем дворе все жарилось и шкварчало, с фасада устанавливали столы, накрывали скатертями, таскали из погребов соленья, квас, брагу, стоялый мед, и то, попробуй прими у себя такую ораву. Зачем это нужно однорукому? Исхитрился, обследовал терем. Вроде бы все как должно быть, вот только не нравится ему что-то. Вот, что? Уловить во всей этой кутерьме никак не мог.
Мучаясь непоняткой, возле сарая нос к носу столкнулся с Красимиром. Волхв рачьими глазами уставился на Егора.
–Ну?
–Не нравится мне здесь. А, что не нравится, понять не могу. – Своими ощущениями поделился Лихой.
–А ты напрягись. Тебя зачем посылали? Не нравится ему! Мне тоже не нравится, и что?
Лихой пожал плечами. Красимир цепкими руками схватил его за плечи, попытался потрясти, да не получилось, силушка у Лиходеева теперь была, дай бог каждому. Сказал со злостью в голосе:
–Иди! И чтоб глаз с княжны не спускал, да по сторонам смотрел!
Лихой и пошел. Ходил, смотрел со стороны, как чествуют Ладославу со всей ее свитой. Смотрел, что чаркой не обнесен ни один курский воин. Непорядок конечно, но не криминал для этого времени. Не запретишь. За такой запрет, легко могут и чавку начистить. Блин! Ну, что ж так гнетет-то?
Шараханье из стороны в сторону, привело к тому, что столкнулся с Милованом, сыном местного боярина.
–Ты чего отрок угощение не тронул? Али брезгуешь боярской снедью? Я за тобой давно наблюдаю. Вижу, ты в каждую дырку нос сунуть норовишь.
–Да, что ты, боярин!
Лихой пытался на скорую руку выжать из себя оправдание своим действиям в усадьбе. Что придумать, что сказать?
–Животом с утра маюсь, вот и мечусь. Есть-пить не могу, не лезет. Мне б молочка, чтоб пронесло!
–Х-ха! Нет коровы в усадьбе. Это в деревеньку к смердам кого, посылать нужно. Так ведь недосуг, гости.
–Придется терпеть.
–Ну-ну! Только под ногами не путайся – пожалеешь.
Милован ухмыляясь, пошел к столам с пировавшими, оставив Лихого в крепком раздумье. Меж тем, дворня на стенах частокола закрепляла горевшие факела и светильники, солнце последними лучами озаряло небосвод, ему на смену выползла темень. Скоро Среча вступит в свои права, совсем стемнеет. За руку ухватил проходившую поблизости Велижанку, девку княжны, определенную в прислугу.