Славянская сивилла
Шрифт:
— Ну, вряд ли ты успеешь найти покупателя.
— Зачем покупателя?! А сами где отсиживаться будем?!
Анатолий попятился.
— Борька, ты так не шути… ты так, пожалуйста, не шути…
— Ага! И ты понял?! И ты догадался?!
— Борька, ты что, забыл?
— Я включил вчера телевизор, Толик, слушаю и понимаю — а ведь все это правда! Ты еще не понял? Мы угадали правду! Эта проклятая славянская сивилла…
— Борька! Ты же сам — сивилла!
— Нет, есть настоящая сивилла, она где-то за Иркутском живет,
— Где-то какой-то идиот получил в наследство склад с керосиновыми лампами, — сделал вывод Анатолий. — Борька, опомнись! Ты же сам все это придумал! Теперь эти сивиллы и прочие шаманки из всех телевизоров, наверно, торчат. Люди деньги делают! Ты же сам как наварился, а? Борька!
— Надо искать дымоходы, — отрешенно сказал Борис. — Десять дней будет полный мрак. А электричество вернется только через полгода. Понял?
— Понял. Слушай, раз уж такое дело — напиши завещание. Мало ли что.
— Завещание?
— Будь последователен, Толик. Если конец света состоится, то многие погибнут, опять же — моря выйдут из берегов, досюда какое-нибудь цунами доберется. А если ты, не приведи господи, ну, понимаешь… в смысле — без завещания… Все ведь государству достанется!
— Государству?! А шиш ему! У меня сын и дочка в Америке! Едем к нотариусу!
Анатолий надеялся — пока доберутся до нотариальной конторы, у Бориса в башке прояснеет. Но не прояснело, а даже наоборот — длинная очередь завещателей в приемной подтвердила Борисову правоту. И впридачу оказалось, что нотариус берет за услуги натурой, завещание обойдется в сто свечек и двадцать банок тушенки.
— Маразм! — воскликнул Борис. — Где же я возьму… Идиоты! Мы же себе ничего не оставили! Ничего, понимаешь?!
— Моя дура весь дом забила всякой дрянью!
— Так то — твоя…
Они вышли на улицу и увидели процессию. Шли люди в длинных белых рубахах, несли колесо на палке. Что за колесо — непонятно. Куда направились — неизвестно…
Анатолий затащил Бориса в машину, погнал к заправке.
— Литр бензина — две свечки, — сказали там ему.
— Это с каких же пор?
— Хозяин утром позвонил, велел брать только свечками, овсянкой, шпротами…
Случилось самое жуткое — деньги утратили смысл.
Род человеческий вдруг осознал их никчемность. И это осознание, как эпидемия, понеслось от города к городу, перескакивая границы и перелетая моря.
Деловой мир рушился прямо на глазах.
В лесу было хорошо. Костер горел ровным пламенем, в котелке шкварчало варево из перловки, картошки и тушенки.
— Не может быть, чтобы свет кончился в двадцать четыре ноль-ноль по московскому времени, — убежденно говорил Борис. — Ни при чем тут московское время. Нигде не сказано, что по московскому…
— Скорее бы, — буркнул Анатолий. — Третьи сутки тут сидим. А моя дура дома одна. Точно ведь чего-нибудь натворит.
— Полночь! — торжественно произнес Борис. — Ну, значит… Толька, если я когда чего… ты уж прости…
— Я бы тебя в психушку сдал, если бы главврач меньше запросил. А то — яичный порошок, сгущенку! Где я ему яичный порошок возьму?
Время шло, костер не гас, свет не кончался. То засыпая, то просыпаясь, Анатолий с Борисом досидели до рассвета. Солнце взошло, осветило скромный бивак.
— Ну? — спросил Анатолий. — Что ты теперь скажешь? Про сивиллу?
— Дура она! — выкрикнул Борис. — Дура деревенская! Лизавета, а туда же — Гремислава!
Тут терпение Анатолия лопнуло. Взвалив щуплого приятеля на плечо, он дотащил брыкавшееся тело до холодного ручья, ухнул туда и не выпустил, пока не убедился, что Борис промок насквозь и замерз.
— Ну, посвежело в голове? — спросил он.
— Б-б-б-п… п-п-по-све-же-ло…
— Сивиллы не мерещатся?
— М-м-ме-ре…
— Ну, мокни дальше.
— Толь!
— Чего?
— Как же дальше жить?! Без него?! — выкрикнул Борис.
— Без кого?
— Без конца света? Понимаешь, был конец света, был смысл жизни…
— Вылезай. Если уж до смысла жизни дошло… вылезай, бабка Гремислава…
— Ты деньги не пожег? — деловито спросил Борис, заворачиваясь в одеяло, чтобы в нем согреться у костра.
— Что я, дурак, что ли?
— Да ведь солидные люди жгли! Прямо в парке на газоне.
— Ну, значит, я несолидный… Дура!!!
Борис все понял.
Дура, оставшись одна дома, могла набрести на тайник с деньгами. Поди знай, что придет в ее безмозглую голову — или же что ей подскажет Добрыня, узнав, что муж исчез в непонятном направлении.
А что она способна отнести денежки в общий костер, чтобы влиться в совместную пляску, Анатолий не сомневался.
Родной город понемногу приходил в чувство. Магазины стояли закрытые — в них не было большой нужды, все запаслись провиантом на несколько недель. Но люди уже шли по улицам вполне осмысленно, по делам, и не одни Борис с Анатолием возвращались из леса.
— Развод. Прежде всего — развод! — твердил Анатолий. — Все ведь из-за нее! Думаешь, почему вся эта история с Веденяпиным случилась? Почему мне этот дурацкий цех достался? Все из-за нее! Мне деньги были срочно нужны — она шестикомнатную квартиру захотела!
— А я о чем? Во всем бабы виноваты. Теща, чтоб ей, как клещ впилась: бери этот склад, бери этот склад! А что вышло?
И с каждым шагом им делалось все легче и легче — как всякому, кто ищет крайнего и с восторгом его находит. Наконец они рассмеялись.