Славянский викинг Рюрик. Кровь героев
Шрифт:
– Так он забрался ко мне в сарай и хотел увести коня!
– И ты его застал?
– Конечно. Он уже уздечку на него надел, вот-вот увел бы!
– Та-а-ак… – Рюрик побарабанил пальцами по подлокотникам кресла, а потом произнес решительным голосом:
– По русскому закону, если вор пойман на месте преступления, то его можно убить, как пса!
– Стало быть, я прав, – сказал Волот, повернулся спиной к князю и направился в толпу.
– Нет, не прав! – закричал брат убитого, раскинув руки и стараясь таким образом задержать Волота. – Врет он! Бессовестно врет!
– Говори, что надумал сказать, – распорядился Рюрик.
– А то хочу доложить, что жив был мой брат еще утром. Пришел я в дом Волота утром, он был еще жив!
– А зачем ты явился в его дом?
– Чтобы брата спасти от смерти!
– Как же тебе удалось узнать, что он попал в беду?
– А так! Соседка Волота прибежала и сказала, что слышала все, как моего брата тащили из сарая в дом!
– Это правда? Где эта соседка? Ты привел ее к моему крыльцу?
– А как же! Вот она стоит. Может подтвердить!
– Говори, женщина! – распорядился Рюрик.
– Я так скажу, – вышла перед толпой дородная женщина и взяла руки в боки. – Не знаю, что у них там произошло. Только утром, когда пошла доить корову, слышу крик в сарае соседа. Что, думаю, такое там происходит? Ну и выглянула в окошко, в которое навоз выбрасываю. Вижу, тащат трое мужиков кого-то. Пригляделась, а это Драгош-старший, брат Драгоша-младшего. Бьют они его жестоко. По-зверски избивают. Мне жалко его стало, я и побежала к Драгошу-младшему, сказала ему про все, что видела.
– А он что? – спросил Рюрик.
– А он сразу в дом Волота побежал. Только что там у них произошло, я не знаю.
– Но ты точно видела, что Волот и его родственники волокли в дом живого Драгоша-старшего? – допытывался Рюрик.
– Точно, князь. Своими глазами видела. Клятву готова дать перед изображением бога Перуна!
– Хорошо. Отойди в сторону. Теперь я спрошу Волота. Скажи мне, Волот, правду говорит женщина, что ты затащил в дом еще живого Драгоша-старшего?
– Врет она! Клевету на меня возводит! Ненавидит меня, вот и оговаривает!
– Вон как! – Рюрик в некоторой растерянности откинулся на спинку кресла. Положение запутывалась, надо было во что бы то ни стало выяснить, что же произошло на самом деле. – Ну-ка, Драгош-младший, расскажи мне, что случилось, когда ты вошел в дом Волота?
– А что говорить? Били они моего брата…
– А ты?
– А я в защиту полез…
– Ну и?..
– Попало мне! Втроем набросились на меня, палками били…
– Значит, палками говоришь? И по какому месту?
– По разным местам… И по груди, и по плечам, и по спине…
– А ну-ка сними рубашку!
Драгош-младший повиновался. И все увидели, что тело у него было в свежих синяках.
– А ты что скажешь на это, Волот?
Тот только безнадежно махнул рукой и отвернулся.
– Все ясно, – подвел итог Рюрик. – Согласно русскому закону вора можно убить на месте преступления. Но если его задержали и живым привели в дом и это видели сторонние люди, то убивать нельзя. За убийство положено в этом случае штраф двенадцать гривен.
– Вот так, – сурово проговорил Драгош-младший Волоту. – Плати мне за убийство моего брата шесть коней.
– Заплатит, куда он денется! – выкрикнул кто-то из толпы.
На этом суд был завершен. Рюрик вернулся в свою горницу, даже не усталый, а какой-то опустошенный. Но тут же на пороге перед ним возникла Эфанда, как всегда веселая и жизнерадостная. Ее, кажется, не брали никакие заботы, не терзали никакие тревоги. Умела она вовремя подбодрить и успокоить.
– Ну-ка, раздевайся! Побыстрее! Башмаки сюда, плащ сюда… Опять на плащ пятно посадил! И как ты умудряешься это делать?.. Проходи, садись. Я тут тебе блинчики на маслице испекла, какие ты любишь! Вот сметанка, вот сливки…
Любила она, иногда пожурив за что-нибудь, усадить его за стол, пристроиться напротив и, подперев голову рукой, наблюдать, как он ест. Она в эти мгновения, кажется, жила только им одним, впитывала в себя каждый его жест, каждое движение. А ему, жившему десятки лет без тепла и ласки, радость заливала грудь от ее взгляда, ее участия, и становилось так легко, будто сбрасывал он тяжелый груз, освобождался от чего-то давящего. Все заботы уходили куда-то вдаль, на душе становилось светло и приятно. Кажется, никогда он не был так счастлив, как в эти годы новгородской жизни.
IV
Рюрик вызвал к себе купца Сваруна. Впервые разглядел его. Перед ним сидел маленький худенький старичок с испитым лицом и проницательным, леденящим взглядом сереньких глаз, от которых холодок пробегал по спине. Именно этот невзрачный человек сумел сплести тайную паутину заговора и обеспечить ему, Рюрику, престол в Новгороде. Спросил озабоченно:
– Вадим все-таки ушел?
– А черт ему не брат! Силища такая, что раскидал твоих викингов, как котят, и скрылся.
– Куда ушел, неизвестно?
– Леса вокруг необозримые! В них и исчез, как в воду канул.
– Надо найти и взять.
– Легко сказать – найти! Пока сам не вынырнет где-нибудь, не сыскать.
– Когда сам возникнет, будет поздно. Он такое может натворить, что земля под нами заколеблется. Сколько у него сторонников в городе, не забыл?
– Как можно!
– Тут выход один: надо любыми путями опередить его.
– Но вот как?
– А ты думай.
Рюрик помолчал, продолжал: