Славянский викинг Рюрик. Кровь героев
Шрифт:
По лицу Олега даже тень не пробежала.
– Я намерен побороться за княжеский престол в Новгороде.
У Олега дрогнула левая бровь, но лицо сохраняло каменное выражение.
– Мой дед – новгородский князь Гостомысл. Его знают и помнят в Новгороде. Но он после своей смерти не оставил наследников и в княжестве правят посадники, которых избирает вече. Я намерен восстановить княжескую власть.
Рюрик повертел в руках пивную кружку, залпом выпил ее. Продолжал:
– У меня налажены связи со знатными людьми Новгорода. Ждут, когда явлюсь под стены со своей дружиной. Да вот сил маловато, потрепали меня и саксы, и франки, и датчане…
– Моя помощь нужна, – подытожил сказанное Олег.
– За тем и пришел.
– А я думал, что свататься к Эфанде, – наконец улыбнулся Олег и снова посерьезнел. – Велика ли будет поддержка в городе? Без этого не удержаться. Я там был и знаю: страна огромная, такие там просторы, что дружина викингов – это капля в море.
– За мной стоят бояре и купцы, а также некоторые военачальники. Я им обещал большие льготы и привилегии.
Олег кивнул головой. Спросил:
– Когда намерен отправляться?
– Жду известий. А точнее – сигнала.
Олег подумал, сказал:
– Я поговорю с викингами. Надеюсь, поддержат.
– Значит, ты согласен?
Олег откинулся на спинку кресла, неожиданно улыбнулся:
– Страна изумительная. Ты даже не можешь себе представить, какие там просторы! Дух захватывает! Вернулся на родину, а по тем краям тоскую.
– Я рад! Мы обязательно добьемся успеха!
– Да помогут тебе боги вернуть престол твоих предков! – поднял кружку с вином Олег. – Я с тобой до конца. Можешь на меня рассчитывать. Слышишь, Эфанда, – обратился Олег к сестре, которая вошла в комнату, неся новые закуски, – мы с Рюриком теперь братья по оружию. Как ты думаешь, можем мы породниться?
Эфанда вспыхнула лицом, ответила:
– Скажешь такое, братец!
Но, взглянув на смущенное лицо Рюрика, его влюбленные глаза, добавила с вызовом:
– А почему бы и нет?
Через неделю Рюрик прибыл в дом ярла Рольфа с просьбой отдать за него замуж свою дочь. Одет он был в желтую шелковую рубашку, подпоясанную вышитым золотом поясом, брюки его были заправлены в красные сапожки из мягкой кожи, длинные волосы ниспадали на плечи.
Рольф, тоже облаченный в праздничную одежду, принял его сидя в кресле. По его велению в комнату вошла Эфанда. На ней было платье, спереди достаточно короткое, чтоб видны были ноги, но сзади оно ниспадало складками, образуя нечто вроде шлейфа. На плечи был накинут красный платок. На платье были приколоты броши, на руках красовались золотые браслеты, на пальцах – перстни и кольца, в ушах – тонкой работы серьги. Со многих стран были собраны эти украшения…
Рольф подвел ее к Рюрику и усадил рядом. А потом начали договариваться о брачных условиях. Рюрик дарил отцу драгоценности и двадцать рабов-датчан, только что захваченных в бою с Рериком. Рольф, в свою очередь, выделил приданое: золотую цепь и деревню с землей и крестьянами, с которой взимал дань. Рюрик и Эфанда обменялись кольцами. После этого отец положил на колени дочери молоток Тора, который освящал брак, на нее одели покрывало. С этого момента Рюрик и Эфанда стали называться женихом и невестой.
Потом состоялась свадьба. Рюрик послал за невестой своих воинов, они назывались «дружиной невесты». Навстречу им вышел Рольф. Яромил, предводитель дружины, потребовал от хозяина мира и безопасности. Рольф дал такое согласие, отобрал у воинов оружие, а седла спрятал под замок. Яромил принял от него приданое невесты, а потом хозяин устроил для воинов пир.
Попировав, дружина отправилась вместе с хозяином и невестой в дом жениха (Рюрик для этого специально снял большой дом), где и была сыграна свадьба. На другой день при всех гостях Рюрик передал Эфанде связку ключей, символ того, что с этого момента она стала хозяйкой их совместного имущества.
Тогда и прибыл из Новгорода гонец. Радовил торопил: для встречи его, Рюрика, все готово! И Рюрик не стал медлить. Уже через две недели после свадьбы большая флотилия, предводительствуемая им и Олегом, вышла из Ставангера и направилась на восток. При входе в Неву от пограничной сотни во весь мах помчался в Новгород вестовой. Но он торопился предупредить не посадника Вадима, а купцов Радовила, Власа и Сваруна. Посадник Ладоги перекрыл все пути-дороги на Новгород, чтобы перехватить любого человека, который попытался бы предупредить новгородского главу о движении судов викингов.
Так ли, не так ли, но в ту ночь, когда Рюрик подошел к Новгороду, произошел курьезный случай. Начальник стражи Хлуд был человеком исполнительным и старательным, но доверчивым и недалеким. Когда он нес службу, к его красавице-жене Листаве по ночам хаживал Вадим. Хлуду кто-то из заговорщиков сообщил об этом, и он остался дома. Вадим об этом не знал, вошел в спальню и увидел рядом со светлой головкой возлюбленной лысину ее мужа.
– Что ты делаешь в спальне моей жены? – вскричал начальник стражи. – Как ты здесь оказался?
Однако Вадим не растерялся.
– Я пошел проверять посты, – не моргнув глазом, ответил он. – Все на местах, только тебя почему-то нет! По долгу службы ты должен быть на крепостной стене. За такое преступление я должен уволить тебя с твоей должности. Но я понимаю человеческие слабости и прощаю тебя!
И с этими словами он вышел.
А начальник городской стражи, поддерживая руками штанишки, расхаживал по спальне и изливал восторг своей жене:
– Нет, какой он исключительный человек, наш посадник! Ведь он мог расправиться со мной. Какая доброта! Недаром его любят все новгородцы!
Начальник стражи в ту ночь на службу так и не явился, многие из охраны были куплены заговорщиками, поэтому город был взят почти без потерь. Жители утром просыпались уже при новой власти. С удивлением они разглядывали диковинных воинов в чужеземной одежде, которые расхаживали по крепостной стене, охраняли дворец, когда-то принадлежавший новгородским князьям, а после Гостомысла занимаемый посадниками.
Глухо и мощно зазвучало вечевое било – огромный барабан, стоявший на главной площади. Люди потянулись на вече, настороженные, сосредоточенные, изредка перебрасываясь негромкими словами, но некоторые шли легко, навеселе, тая в уголках губ усмешку.