Славянский викинг Рюрик. Кровь героев
Шрифт:
– Вы спасли нас от голода и порабощения! Мы никогда не забудем вашей помощи! Позовите, и мы тотчас придем вам на помощь!
Потом спросил Влесослава:
– Кто этот смельчак, что повел свои суда на датчан?
Тот указал на Рюрика:
– Этот викинг не только смелый человек, но у него и светлая голова! Запомни его, может, придется еще встретиться и вы понадобитесь друг другу!
Гастинг крепко пожал руку Рюрику:
– Можешь рассчитывать на меня как на себя! Норманны верны в дружбе, за друга они готовы без колебаний отдать свою жизнь! Отныне я считаю тебя своим побратимом!
Побратимство у норманнов считалось не менее священным, чем кровное родство. Потом Гастинг совершит много успешных походов, он ограбит Францию, возьмет штурмом Париж, разгромит многие районы Испании и Италии, станет знаменитым на всю Европу, но останется верным своей клятве и немедленно откликнется на просьбу своего побратима Рюрика.
…С тех пор прошло много лет. Рюрик не раз бороздил воды Балтийского и Северного морей, заглядывал в Средиземное. Было много походов, битв и сражений. Волосы его посеребрились, лицо изрезали морщины. Казалось, его жизнь определилась раз и навсегда – быть морским воином, славянским викингом.
Но однажды по прибытии в Аркон он вызвал к себе сотского Радовила, двадцатипятилетнего парня, отважного и мужественного, сообразительного и находчивого, и повел с ним давно задуманный разговор.
Он сказал:
– Я – внук Гостомысла, последнего князя новгородского. Я имею законное право на новгородский престол. Во время плаваний я часто встречал новгородских людей, вел длительные разговоры с ними. Никто из них не отрицал моих притязаний на власть в Новгороде. Но все они единодушно подчеркивали, что путем насилия и кровопролития я ничего не добьюсь. Надо сделать так, чтобы сами новгородцы пригласили меня к себе. Пригласили как законного правителя, который стремится установить в стране закон и порядок.
– Трудное это дело, – усомнился Радовил. – За власть люди друг другу глотки рвут, а ты хочешь добровольно…
– На тебя моя надежда. Я дам большие богатства, ты станешь знатным и состоятельным купцом, обоснуешься в Новгороде, заведешь свое дело, будешь торговать. Но самая главная твоя задача – готовить условия для моего восшествия на княжеский престол.
– Справлюсь ли я с этой задачей?
– Должен. Наладишь связи среди бояр и купцов, почувствуешь, чем они дышат, кто куда клонит, к чему стремится… Потихоньку сближайся с нужными людьми, создавай свое объединение, которое стояло бы за возвращение княжеской власти. И обещай, щедро обещай большие льготы и послабления в том случае, если они посадят меня на дедовский престол…
Долго еще они говорили, обсуждая со всех сторон поставленную задачу. Через две недели из Аркона в направлении Новгорода отплыл торговый корабль, до отказа нагруженный различными товарами; хозяином его был никому не известный купец Радовил. Провожал его только один человек, предводитель славянских викингов – Рюрик.
Новгород
И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти… И избрались трое братьев со своими родами, и взяли с собой всю русь, и пришли, и сел старший, Рюрик, в Новгороде, а другой, Синеус, – на Белоозере, а третий, Трувор, – в Изборске.
I
Млава, вторая дочь купца Власа, слыла в Новгороде завидной невестой. Не столько из-за богатого приданого, сколько благодаря своей необычной, притягивающей красоте. Правда, красота ее была не безупречной, портил ее короткий, приплюснутый нос, который придавал выражению ее лица что-то порочное, испорченное. Ноу нее были великолепные глаза, они будто освещали ее лицо изнутри и делали его вдохновенным и чарующим. Пленяли и густые, темно-рыжеватые волосы, густыми волнами ниспадавшие на плечи и спину.
Одевалась она в тесные платья, которые обрисовывали ее изящные формы. Она была неотразима в своей шаловливости, веселости и живости. Любила вести озорную и забавную для себя игру: увидит, что на нее начинает заглядываться паренек, тотчас начинает изо всех сил очаровывать и завлекать его, а потом, добившись своего, без сожаления бросает. Многим она так жестоко разбила сердца…
Увидела она как-то на гулянье, которые проходили на берегу Волхова, молодого заезжего купца Радовила и решила непременно соблазнить его. Был он красив: высокого роста, широкоплечий и узкий в талии, волнистые светлые волосы обрамляли лицо с правильными и нежными чертами. По привычке она стала ходить возле него, изредка кидая завлекающие взгляды. Но он не обращал внимания! Это было неожиданно, она привыкла, что сразу же парни начинали льнуть к ней, пока она их не отшивала. А тут хоть разбейся, пристал этот Радовил к какой-то смазливой девчонке и не отходит от нее ни на шаг, а на нее даже ни разу не взглянул!
В характере у нее были странности: иногда она могла сидеть часами дома, как кошка; глаза потухшие, состояние сонное, настроение упадническое. А потом внутри у нее что-то взрывалось, ей надо было выплеснуть наружу скопившуюся внутри силу – куда-то нестись, веселиться, хохотать до упаду. Так случилось и на этот раз: на гулянье она решительно разорвала круг, взяла Радовила за руку и стала одаривать его восхищенными взглядами. Теперь уж ему не устоять! Но он по-прежнему будто и не видел ее. Такого она не могла вынести: убежала домой, упала в постель, искусала губы и облила подушку слезами.
На следующий вечер ноги ее сами привели на луга, Млава бродила в одиночестве, не подходя ни к хороводам, ни к кострам, через которые прыгали влюбленные парочки. Она была одинокой, никому не нужной и самой несчастной девушкой на белом свете… И вдруг под ухом ее пророкотал голос, который заставил ее задрожать:
– Девушка, можно я разделю с вами одиночество?..
Да, это был он! Предупредительный, вежливый, обходительный, такой, каким она его представляла и от которого была в восхищении! Она судорожно сглотнула набежавшую слюну, влюбленно и преданно взглянула ему в глаза и ответила, не скрывая своих чувств:
– Я буду рада…
Он повел ее в хоровод, потом они прыгали через костер, гуляли вдоль Волхова. Она подчинялась каждому его слову, каждому движению и готова была пойти с ним хоть на край света! Ей было уже двадцать лет, почти все ее ровесницы были замужем, а к ней впервые пришла настоящая любовь.
– Откуда ты прибыл к нам? – спрашивала она, гладя его по ладони.
– Приплыл из далекой-далекой страны, которая называлась раньше Русинией, а сейчас у нас три государства – бодричей, поморян и лютичей.