След "черной вдовы"
Шрифт:
Теперь уже, после телефонного звонка Николая, Рюрик помчался в Плехановку, в Стремянный переулок, что возле станции метро «Павелецкая». Нашел деканат факультета с мудреным названием «Математические методы исследований операций в экономике», где учится Гвоздев, но секретарша — миловидная, кокетливая женщина — сообщила ему, что Анатолия «здесь и сейчас», скорее всего, уже нету, Толя Гвоздев у них — преуспевающий студент и сессию сдал, а теперь свободен как птица — до самой осени. И было заметно, что и она тоже вовсе не прочь стать такой же птицей, если бы… ну, если бы этот симпатичный и строгий только с виду старший следователь по особо важным делам сделал ей какое-нибудь приятное
Рюрик подумал, что оно бы, конечно, было даже очень неплохо, да, к сожалению, дела, а теперь уже наверняка и не самые приятные. И он, вместо того чтобы намекнуть очаровательной Леночке, или, по-дружески, Лялечке, на возможность вечернего рандеву, с показным вздохом отзвонил Саватееву.
Николай понял опасения Рюрика и, в свою очередь, переговорил с Павлом Петровичем Гвоздевым наедине. Сказал, что есть у него некоторое беспокойство, и надо бы, не пугая, возможно и совершенно напрасно, мать, съездить тем не менее в Москву и заглянуть в квартиру. Кабы чего там не случилось.
Гвоздев-старший придумал себе причину и сказал жене, что хочет воспользоваться оказией и съездить домой. Та не возражала, но явно заволновалась.
Они встретились втроем на лестничной площадке. И когда Павел Петрович только открыл дверь в квартиру, Рюрик, как опытная ищейка, потянув носом, мрачно взглянул на Саватеева и удрученно кивнул. Сочился сладковатый запашок.
Саватеев тут же остановил шагнувшего через порог Гвоздева-старшего, приложил палец к своим губам и вошел первым. Открыл одну дверь, другую и… отпрянул. Поднял обе руки и сказал:
— Павел Петрович, не заходите сюда пока. Я вызываю дежурную оперативно-следственную бригаду. — И достал свой мобильник. — Алё! Кто? Это — Саватеев, привет, Иван Демьяныч. Высылай срочно дежурную по адресу… записывай… — Он продиктовал адрес. — Да, и труповозку — тоже.
А Елагин, взяв за плечи словно одеревеневшего Гвоздева, развернул его, вывел почти силой на лестничную площадку и сказал:
— Случилась беда, Павел Петрович. Заходить пока не надо, в квартире могли остаться следы преступника.
Мужчина дернулся было обратно, в квартиру, но Рюрик его удержал.
— Сейчас прибудут криминалист, судебный медик, всё осмотрят, тогда и вы войдете. А сейчас… Николай, дай стул!
— Посидите немного, — сказал Саватеев, вынося на лестницу стул. И добавил потише, больше для Елагина: — Зрелище не для слабонервных.
— Что там?.. — совсем осипшим голосом спросил Гвоздев.
— Там покойный, Павел Петрович, — ответил Николай. — То, чего мы все и боялись. Но почему так случилось, я вам объясню потом, позже. А тело лежит… ну да, два дня, не меньше. Окна закрыты, жарко, духота, сами понимаете, какая атмосфера… — И кивнул Рюрику: — Поболтал-таки небось… А ведь я ж его предупреждал… Эх, мальчишки…
Г воздев вдруг откинул голову и наверняка грохнулся бы на ступеньки, разбив себе голову, если бы Николай не успел вовремя подхватить его. Подумал, хорошо, что мать еще с ними не поехала, а то вообще туши свет…
К счастью, «скорую» вызывать не пришлось, через короткое время подъехала дежурная бригада, и судмедэксперт, открыв свой чемоданчик, нашел у себя капсул- ку нитроглицерина. Гвоздев немного пришел в себя.
Первым в квартиру вошел эксперт-криминалист, осмотрелся, пощелкал фотоаппаратом со вспышкой, махнул рукой Елагину и Саватееву. И начался методичный осмотр всего помещения. А судебный медик занялся трупом юноши, лежащим ничком посреди комнаты на ковре, с черно-бурым пятном впитавшейся вокруг тела крови. В спине жертвы торчал все такой же десантный штык-нож, словно визитная карточка убийцы. Елагин с Саватеевым лишь молча переглянулись, когда судебный медик извлек его из тела убитого и показал им.
— Ладно, ребятки, — сказал Николай членам бригады, — трудитесь пока, оформляйте, как положено, Генпрокуратура это дело забирает к себе, так, Рюрик Николаевич?
Елагин кивнул и добавил:
— А мы займемся убийцей. О хозяине позаботьтесь — родственники, соседи там… Жена его на даче, у Николая Сергеевича адрес имеется, если чего. Я думаю, надо будет к ней съездить, а то новая беда приключится. Когда тело увезут, пусть Гвоздев посмотрит, если сможет, что пропало в доме, ну и так далее, сами дело знаете. Врача из поликлиники пригласите. А ты, Николай Сергеевич, звони-ка Вячеславу Ивановичу, нам потребуется подкрепление вместе с постановлением на вскрытие квартиры преступника, больше ждать не будем…
Через полчаса во двор въехал микроавтобус и сдал задом прямо к подъезду, в котором на пятом этаже проживал, по сведениям из Дорогомиловской ДЭЗ, гражданин Коркин Валерий Иванович. Из машины коротким ручейком хлынули в подъезд с десяток омоновцев, экипированных для штурма, а следом зашли Елагин с Саватеевым, пригласив с собой эксперта-криминалиста, которому предстояло вскрыть дверь, а потом посмотреть, что в квартире и как.
Вскрыли и вошли без шума, но жилище оказалось пустым. Никого. Собственно, как сообщили в ДЭЗе, квартира эта была коммунальной, проживали до недавнего времени две семьи. Но за выездом первой одна комната осталась свободной, и живший в двух других, проходных комнатах Коркин собирался то ли приватизировать всю жилплощадь, то ли с кем-то производить обмен. Во всяком случае, самая большая комната стояла пустой — ни мебели, ни каких-либо иных вещей. А жилье Коркина было обставлено лишь самым необходимым. Аскетическая, мягко говоря, обстановка: продавленный старый диван, несоразмерно большой, старинный шкаф, он же и буфет, где хранилась посуда, стол, стулья, ну и еще техника. Этой было достаточно. И хороший телевизор «Самсунг», и видеосистема, и даже музыкальный центр. Похоже, убийца был еще ко всему и меломаном. «Редкий тип — меломан-отморозок… — подумал Рюрик, оглядывая помещение. — Хотя в наше время…»
Он предложил, поскольку квартира невелика, не задерживаясь, произвести тщательный обыск и покинуть ее, не оставляя следов своего присутствия. Мало ли, на всякий случай. Хотя он был уже почти уверен, что Коркин, каким-то образом узнав, что приятель детства «заложил» его, расправился с ним и залег на дно. И уходил он, похоже, второпях, потому что одежда была все еще аккуратно развешана в платяном шкафу, а в мойке на кухне высилась горка немытой посуды и захватанные пальцами стаканы. Это все пригодится эксперту-криминалнсту для снятия пальцевых отпечатков, хотя уже и сейчас можно сказать с уверенностью, кому они могут принадлежать. Тому же Боксеру, конечно.
А может быть, мелькнула мысль, убийца заметил наблюдателя? Произвел в своей преступной башке несложный расчет некоторых комбинаций и в результате вычислил, откуда могла явиться опасность? И в чем, как говорится, был, в том и ушел? Предварительно убедившись, кто навел ментов, и по-своему, вполне, надо сказать, профессионально, разобравшись с «наводчиком»? Нельзя исключить и такого варианта. Во всяком случае, наблюдение за квартирой снимать пока нельзя, поскольку преступник не просто может, а, по идее, должен, обязан вернуться. Либо прислать какого-нибудь гонца, вплоть до постороннего человека, чтобы проверить, есть ли засада. Опять же и дорогую технику зря не оставляют — она сегодня больших денег стоит. Правда, он наверняка не беден, но все же… Дарить-то уж свое кровное ментам он никогда не согласится.