След кроманьонца
Шрифт:
— Э, ты чего, мужик? Давай, говори! Объясняй!!
— О, Боже Всесильный! Прости раба недостойного!..
— Потом будешь молиться! А сейчас ты мне скажешь! Слышишь? МНЕ скажешь, в чем тут дело! Или я дам тебе в лоб, а потом буду бить ногами на виду у твоего народа! Слышишь?! Ну!!!
— Это гвардия, наемники. Их не посылают за рабами. Они не берут пленных — не умеют!
— А при чем тут мы? Вы же договорились?!
— О, Великий Творец, о, Владыка всего сущего! Не отринь! Услышь! Положи глаз свой на муки мои!!! Взывает к Тебе раб ничтожный, червь, что копошится в пыли у ног Твоих…
«Бр-р-р! — потряс головой Вар-ка,
Сейчас что, будет резня? Но почему?! А вот потому!! Я же здесь новенький и вполне мог не уловить каких-то тонкостей. Вполне мог! Ну, скажем, Богоподобный правитель отправил в пустыню народ иревов именно для того, чтобы уничтожить его там физически — аккуратно и быстро! До последнего человека вместе с их вождем-пророком. Это, наверное, можно было сделать и на месте, но так удобнее: все верующие в Единого Бога собрались вместе и вышли в пустыню — прямо под мечи. Не надо никого искать, ловить, вытряхивать из шатров и лачуг… Ай да Богоподобный! Столько проблем одним махом: и ереси в стране больше не будет, и земля освободится! Ай да Тиул!»
— Сеймон! Послушай меня, Сеймон!! Считай, что Бог посылает спасение, но ты должен помочь ему! Слышишь? Нужно отправить назад, в болото, хотя бы сотню мужчин! У вас есть оружие? Они погибнут, но, может быть, смогут задержать колесницы — хоть немного! А там и вода начнет подниматься — им будет не пройти! Слышишь, Сеймон! Их надо задержать!!
Вар-ка всмотрелся в огромную толпу на берегу — кое-кто уже начал готовить еду — и отчетливо понял, что никакого заградительного отряда организовать не удастся. И не только прямо сейчас, но и… «Вон те делят что-то блестящее (посуду?), вот эти ссорятся из-за места для палатки — кричат, машут руками… Это не воины, они никогда не держали в руках оружия, они веками приучены падать ниц перед вооруженным человеком. Это только в мире Николая — в смешных фильмах — пастух или крестьянин может переть с топором на солдат или рыцарей. Так не бывает! А бывает…
Вместе с детьми и бабами тут, наверное, тысяч пятнадцать-двадцать народу — вон какую дорогу протоптали через камыши! Что такое два десятка тысяч безоружных людей для могучего государства с древней историей? Мелкий эпизод, недостойный упоминания в летописях! Были они, и нет их! Что же делать? Что?! А-а… вот то!!!»
— Куда ты, Вар-ка?! Не покидай, не покидай меня!!!
— Отстань! Молись дальше… твою мать!!!
Вар-ка спустился с обрывчика, прошел сквозь боязливо притихшую толпу и шагнул в болото. Взбаламученная тысячами ног, перемешанная с овечьим навозом грязь доходила почти до колен…
Метров через двести он оглянулся и не увидел ничего, кроме широкой полосы растоптанной грязи и камыша вокруг, гнущегося под горячим ветром. Впрочем, не камыш это, а какой-то тростник, может быть, даже папирус. Ничего в нем не видно: люди шли сквозь заросли наугад и гнали впереди ослов — те, наверное, сами выбирали, где помельче и посуше. Так и брели, пока не вышли на берег.
Солнце печет, все тело зудит, ноги вязнут — вперед, Вар-ка, вперед! Они тебе не родственники, не друзья! Если честно, то и симпатий
Он сорвал и бросил в грязь кусок ткани, заменяющий рубашку, — стало еще хуже. И тихо… «Ветер? Ветер стихает? Уже?! — удивился Вар-ка. — Эти, которые на колесницах, наверное, тоже знают, что лиман совсем обмелел. И про ветер знают: ночью и утром он дует с юга, отгоняет воду, а потом стихает, и вода опять начинает прибывать — иногда быстро, иногда медленно. А боевые колесницы я видел возле дворца Богоподобного и позже, в Дельте: два колеса, метра по полтора в диаметре, ось, площадка для пассажиров. Все деревянное, обитое бронзой, никаких рессор. Запрягают двух лошадей, ездят втроем стоя».
Он почувствовал их раньше, чем услышал крики — тугой клубок из ярости, страха, гнева и усталости. Еще метров пятьдесят до поворота, и… вот они! Это, наверное, передовой отряд.
Низкорослые черноволосые крепыши, на одежде внахлест нашиты толстые металлические (медь? бронза?) бляхи и полосы, луки лежат в колесницах, мечи болтаются на поясах и мешают. Все в грязи, толкают колесницы, орут на лошадей и друг на друга. На колеснице стоит только один — тоже кричит, хлопает кнутом — главный, наверное. Язык непонятный, но ясно, что торопятся, боятся, что пойдет вода, что догонят задние. А двигаются медленно, со скоростью пешехода. Здесь этих повозок штук двадцать, остальные, наверное, дальше. Вон одна съехала с тропы и совсем завязла — там глубоко…
План Вар-ка был самоубийственно прост — они сами подсказали его. Главное, чтобы сил хватило и чтобы не убили… сразу.
Он вывалился из зарослей — грязный, согнутый в позе раба, ожидающего наказания, скулящий о пощаде. И тут же полетел в грязь от удара в ухо. Его начали бить ногами, но быстро перестали. Оно и понятно: как только воины оставили колеса, повозку перекосило.
Кто-то схватил Вар-ка за волосы, рывком поднял на ноги, сильно толкнул в спину — чуть опять не упал… «Ага: тащат вперед, к главному», — сообразил он.
Удар по ребрам, по шее, в зубы…
— Говори или умрешь! Иревы прошли здесь? Или опять тупик? Говори!!
Опять удар, и еще…
— Н-не знаю! Не убивай! Не убивай, господин!
По ребрам, в пах, в голову…
— Хватит. Говори!!!
— Не убивай, не убивай! Они прошли, прошли здесь! Я отстал, потерялся! Не бей меня, господин!!
И сам — в грязь, вниз лицом. Поднимают, опять бьют…
— A-a-a!! He надо!! Я буду служить тебе! Не надо!! Они там, там!! Они ушли, все ушли! Не убивай!! Я буду работать, работать!!
«Теперь к колесу: руками за обод, навалиться и толкать! Больше не бьют, не бьют… Даже не смотрят… Ч-черт, ребро сломали? И зубы шатаются!»
Вар-ка плохо понимал, сколько это продолжалось. Он не поднимал головы, с нее капала кровь, пот и грязь. Воды становилось все больше и больше — уже выше колен, а колесо проворачивалось все медленнее, все тяжелее…
«Кажется, что-то изменилось — шум, крики. Это, наверное, подошли сзади основные силы. Кричат, ругаются, командуют… Им страшно… Кого-то бьют, лошади храпят… Это почти истерика… Наверное, пора: только чуть-чуть добавить паники, и они тут окончательно застрянут».