След кроманьонца

Щепетов Сергей

— Не хило! И как ты себе это представляешь?

— Давай по порядку, Вар. Амулет был у твоего учителя — шамана племени Речных людей, так? Носил он его не на шее и не в браслете, а зашитым под кожу, правильно? Едем дальше: пока этот камушек был у него, он чувствовал боль близких ему людей как свою собственную, умирал вместе с каждым из них — просто ад, а не жизнь.

— Не только чужую боль, Коля, но и радость тоже. Он жил как бы многими жизнями сразу. И, кажется, не старел… Но я согласен, что выдержать

такое трудно.

— Пусть так. Ваш шаман был «носителем». А как эта штука действовала на окружающих? Точнее — он сам вместе с амулетом, а?

— А она действовала? Не знаю… Погоди-ка! На что это ты намекаешь?!

— Ага! Догадался! Оно же заразное, Вар! По твоим же рассказам получается, что все ближайшее окружение «носителя» страдало некоторым избытком того, что мы назвали «праведностью». Ты, между прочим, тоже вполне прибабахнутый.

— О да! Я — самый крутой праведник! За свою жизнь, между прочим, я собственноручно прикончил человек десять. И, наверное, столько же сделал калеками. А уж сколько народу погибло по моей вине…

— Тем не менее ради ближних своих ты пошел в добровольное изгнание — у вас в племени что, так было принято? Далее: мальчишка Зик-ка, который потом стал Женькой. Согласись, что по логике вашей жизни из него должен был получиться не человек, а зверь — беспощадный и беспринципный. Но общение с тобой (инфекция!) его искалечило: он начал совершать неправильные поступки, поддерживать более слабого, а не сильного.

— А не может это быть простым совпадением? Чудаки, они, знаешь ли, иногда встречаются. Не зря же говорится, что рыбак рыбака видит издалека.

— Допустим, но ты вспомни Женькин рассказ о морских зверобоях. С их колдуном была та же история, что и с твоим шаманом, только он не выдержал и вырезал амулет. Однако парень-гарпунер, с которым он долго общался, успел-таки от него заразиться. Как я понял, у него экстрасенсорные способности, вроде твоих, и добрый он до ненормальности. А история, которую Женьке рассказал каменных дел мастер у раггов? Помнишь? Появился среди них некто, и люди вокруг стали неправильными, стали совершать неправильные поступки. Только рагги активно боролись с этой болезнью и извели ее под корень.

— Это что, как «индуцированная пассионарность» у Льва Гумилева?

— Если тебе не нравится слово «зараза» или «инфекция », то пусть будет «индукция». А чтобы индуцированный не оказался совсем уж беззащитным, он заодно приобретает какие-нибудь дополнительные способности.

— Ну, хорошо, Коля, а ты-то почему не… это самое? Не индуцировался? Мы же с тобой столько лет общаемся!

— Во-первых, не так уж и много. Во-вторых, мы познакомились, когда я был уже старый, а в-третьих, почему ты решил, что я не заразился?

— Что-то не заметно: у тебя, кажется, все нормально.

—

Ага, пожилой российский обыватель добровольно и почти задаром бродит по параллельным реальностям, рискует жизнью, здоровьем, психикой — и это нормально?!

— Нам же обещали прилично заплатить.

— И заплатят, наверное. Только я все равно не возьму ни копейки сверх того, что заработал бы за это время на стройке. Просто из трусости не возьму — чтобы не оказаться на крючке, чтобы спать спокойно. Так вот, в некую реальность делается инъекция «праведности» — появляется особь-носитель, которая влияет на окружающих и, вероятно, может создавать новых носителей.

— Если найдется подходящая кандидатура?

— Конечно! Сам носитель может и не сыграть заметной роли, но его влияние постепенно распространяется на поколения. Если общество не отторгает, не подавляет активно эту заразу, то оно в конце концов выигрывает. В историческом смысле, разумеется. И последнее соображение: сам амулет, расставшись с носителем, превращается в обычный кусок цветного кварца, который передается среди индуцированных как реликвия.

— М-да-а… Круги на воде.

— Какие круги? На какой воде?

— Это я образно: бросил кто-то в мир камешек, от него пошли круги… Первый камешек — и возник разум, второй — и победили кроманьонцы, третий — начало цивилизации. А четвертый?

— Не притворяйся, Вар, — ты уже понял! Посредник говорил о трех периодах «активности» артефакта. В моей реальности они соответствуют второму и третьему событиям, которые ты назвал. Первое мы домыслили сами, о нем и не могло сохраниться никаких данных. Незакрытым остается последнее тысячелетие до новой эры.

— Мои приключения в мире иревов? Понятно, что это смахивает на библейский период, но… Что за событие такое, которое равнозначно предыдущим?

— Приходится признать, что это — формирование монотеизма, утверждение идеи Единого Бога…

— …Которого на самом деле не существует, да? — подхватил Вар-ка. — А почему бы не пойти еще дальше и не предположить, что данное событие является наиболее важным, а все остальные — лишь подготовка к нему?

— У нас нет не только доказательств, но и приличных аргументов «за»!

— Разве? А если подумать? Помнишь слова посредника, что мы, мол, не разминемся с нашими амулетами?

— Помню, но к чему это?

— К тому, что нам, как ты сам понимаешь, доступны только параллельные реальности. Твой мир, Коля, как ни крути, это мир победившего монотеизма. В моей реальности, как оказалось, ситуация примерно такая же. Соответственно, доступными или параллельными для нас являются те миры, где эта победа уже состоялась или только готовится. Все остальные для нас как бы закрыты. Логично?