След мустанга
Шрифт:
— Мне ничего не помогает, — сказал раненый. — Я умру, да? Умру?
— Не сегодня. Кто тебя так замотал?
— Я сам…
Старик покачал головой и размотал окровавленную тряпку.
— Это гангрена? Да? Гангрена? — спрашивал раненый, отвернувшись к стене.
Старик внимательно оглядел заплывшую рану, а потом стал осторожно прощупывать руку выше посиневшей кисти, всматриваясь под разными углами в следы своих пальцев и даже обнюхивая их.
— Пока это только воспаление, —
Кирилл не был силен в медицине, однако даже ему было очевидно — такую гангрену можно назвать простым воспалением только для того, чтобы не портить настроение умирающему.
— Значит, руку можно спасти? — спросил парень.
— Можно.
— Сам подумай, куда я денусь без руки? Хоть и левая, а все равно жалко…
— Не бойся, спасем твою руку. Когда тебя ранило?
— Три дня назад. Я присыпал рану землей, но это не помогло…
— Присыпал землей… — повторил старик. — В следующий раз не делай этого. У тебя есть виски? Я вижу только пустые бутылки.
— Виски унесли…. Они бросили меня тут подыхать одного, и даже виски унесли!
— Не хнычь, ты же крепкий парень. Вот, выпей из моей бутылки, — старик приставил горлышко к обветренным губам. — Пей, пей еще…. Отдохни. А теперь пей все до дна.
Он повернулся к Кириллу и шепнул:
— Достань мой нож из сумки… — А потом снова заговорил громко и ласково: — Вот видишь, что бывает, когда попадает грязь. Земля, это еще не самое плохое. Хуже, когда рану начинают промывать водой из реки или просто из лужи…
Кирилл достал нож с тонким закругленным лезвием. Старик удовлетворенно кивнул:
— Подержи над огнем, и сразу возвращайся.
Кирилл шагнул к выходу, но тут за окном послышалось тревожное ржание мерина, а затем — топот копыт.
«Будет дело», — подумал он, остановившись на пороге.
Снаружи донеслись грубые голоса. Он спрятал нож за пояс, медленно и бесшумно отступил к окну и осторожно отогнул тряпку, чтобы посмотреть, кто там приехал.
Их было двое. Не слезая с коней, они нависли над Полли, направив на нее револьверы. Девушка стояла у дымящей жаровни, независимо держа руки на поясе, и снисходительно улыбалась. Казалось, она не замечала стволов, которые мелькали перед ее лицом.
Тот ковбой, который встречал их сидя на заборе, сейчас стоял за спиной Полли с дробовиком в руках. Он ткнул ее стволом в спину и выкрикнул:
— Я же просил, чтоб доктор приехал один! Просил или нет?
Полли оглянулась и поправила шляпу, не переставая улыбаться. Она вела себя так, словно и не догадывалась о предназначении вороненых железок в руках пришельцев.
— Какого дьявола ты их сюда привел?
— Я же не знал… — оправдывался тощий. — Я думал, старик приедет один… Он поможет
— Рябому все равно конец! А если босс узнает, что ты привел чужаков в берлогу, то и тебе конец, идиот!
— Они ничего не скажут.
— Это уж точно!
— Вы только посмотрите на эту дуру! Вырядилась, как мужик, и еще улыбается! Ты еще не поняла, что тебе конец?
Когда человек размахивает револьвером у тебя перед носом и говорит, что тебе пришел конец, ему можно верить. На Западе не разбрасываются словами. И Кирилл не мог понять, почему Полли продолжает улыбаться.
«А что ей остается? — подумал он. — Плакать и молить о пощаде? А может быть, она улыбается, потому что рассчитывает на меня?»
Совсем недавно Кириллу казалось, что в жизни наступили приятные перемены. Приятно было справиться с могучим дубом. Приятно видеть на телеге целую гору дров, которые ты своими руками заготовил на зиму. Приятно было украдкой следить за женщиной, которая шла у повозки с дровами, и еще приятнее было думать о том, как зимой она будет греться у камина и смотреть в огонь.
Но вот появились эти трое, и теперь придется заняться весьма неприятным делом…
Он расстегнул кобуру.
— Стой, — сказал старик. — Здесь тебе не Техас. Я выйду к ним. А тебе лучше побыть тут с раненым.
— Здесь слишком душно, — сказал Кирилл и взялся за кольт, потому что тощий, наконец, приблизился к тем двоим, которые уже спешились и наседали на Полли.
Теперь они стояли кучкой, что было непростительной ошибкой.
Ему пришлось выждать еще немного, пока девушка, заметив его в дверном проеме, не сообразила отойти в сторону.
— Куда ты, куда, пташка? — заржал один из них, поднимая кольт. — Хочешь побегать? Ну, побегай, побегай по загону, повесели публику!
Он выстрелил, и песок взорвался у ног Полли. Та невольно подпрыгнула на месте, вызвав радостный гогот стрелявшего.
У Кирилла на миг потемнело в глазах от ярости. Он шагнул вперед и опустился на колено, вскинув револьвер. На такой короткой дистанции пуля иногда проходит насквозь, и ему не хотелось поранить лошадей, стоявших за этими ублюдками. А при стрельбе с колена пули уйдут выше.
Так и получилось. Все трое повалились на песок, а лошади только испуганно зафыркали.
— Что ты наделал! — гневно воскликнул старик из хижины. — Ведь они хотели только попугать!
— Вот я и испугался, — ответил Кирилл, застегивая кобуру.
— Что ты натворил! Как же так… Полли, посмотри, может быть, им еще можно помочь?
— Вряд ли, — спокойно ответила девушка, даже не глянув в сторону упавших.
Она смотрела на Кирилла. И ему понравилось, как она смотрит.