След Полония
Шрифт:
— Спасибо, очень неплохо…
Стивен Ремингтон терпеть не мог газированных прохладительных напитков — все эти разнообразные колы, фанты, спрайты и прочую гадость для бедных…
Он любил молоко. И натуральные соки. А дома, вечером, когда не требуется быть на людях, предпочитал всему прочему пинту темного, чуть подогретого пива — вроде того, что разливала гостям из тяжелого глиняного кувшина девушка в национальном костюме.
Впрочем, сейчас о подобной вольности не могло быть и речи.
Положение обязывает!
Мистер Ремингтон представлял на конференции не себя самого, а старейшее на континенте полицейское ведомство, и оттого вместо пива вынужден был запивать обеденное угощение местной минеральной водичкой из пластиковых бутылок.
— Очаровательный вид, не правда ли? — Заместитель министра в течение всего семинара не упускал возможности попрактиковаться в английском языке.
— Совершенно верно.
Панорамные окна выходили прямо на залив, так чю из ресторана отеля можно было без труда разглядеть противоположный берег с величественным силуэтом старинной епископской резиденции.
— Это — самое настоящее северное средневековье, мистер Ремингтон… Конечно, это не пламенеющая готика Парижа и не палаццо итальянских дожей — но ведь и строительные материалы здесь другие. Как говорится, из местного известняка нотрда-мов не построишь…
— Впечатляющий вид.
— По окончании официальной части запланирована экскурсия…
— Буду счастлив принять в ней участие.
В первый день семинара Стивен Ремингтон узнал, что эстонское МВД не так давно выселило из центра Таллинна крупнейшую в республике кондитерскую фабрику «Калев», чтобы разместить в принадлежащем ей здании собственные департаменты и канцелярии. И теперь он с большим трудом заставлял себя принимать заместителя министра всерьез — англичанину постоянно казалось, что от сопровождающего по-детски пахнет карамелью, марципаном или корицей.
После обеда там же, в отеле «Фра Маре», состоялась пресс-конференция.
— Пожалуйста, еще вопросы к представителю Скотленд-Ярда…
— Мистер Ремингтон, мы уже слышали выступление руководителя московской делегации… А что вы лично думаете о российской организованной преступности на территории Англии?
Ремингтону перевели вопрос, и он ответил почти без паузы:
— Я о ней не думаю. Я с ней борюсь — так же как, впрочем, и с любой другой… Безусловно, этнические и религиозные особенности организованных преступных сообществ существуют. Но по сути своей любые криминальные структуры одинаково отвратительны.
Журналисты и гости захлопали — кто с энтузиазмом, а кто просто так, из вежливости.
Мистер Ремингтон широко улыбнулся, и по залу прокатилась волна фотовспышек.
— Нельзя ли поподробнее рассказать о новых формах и методах работы Скотленд-Ярда? Может быть, следует активнее рекламировать успехи британской полиции в борьбе с организованной преступностью и терроризмом?
— Не думаю… — Англичанин снова улыбнулся. — В Священном Писании сказано: «Судите о них по делам их…»
— Правда ли, что британские полицейские принципиально не носят оружия?
На памяти мистера Ремингтона не было еше ни одной пресс-конференции, на которой иностранцы не задавали бы этот вопрос. Пришлось ответить на него, очевидно, в тысяча первый раз:
— Это не совсем так. До недавнего времени наши «бобби» действительно не были вооружены ничем. Даже резиновых дубинок не носили, потому что бытовало мнение, будто безоружный полицейский не будет провоцировать преступника на применение оружия. Около десяти лет назад после долгих споров лондонским полицейским выдали дубинки, а четыре или пять лет назад они получили также огнестрельное оружие… Разумеется, речь идет об обычных постовых и патрульных на улицах, а не о спецподразделениях Скотленд-Ярда — таких, например, как группы захвата.
— Спасибо… Еще вопрос?
— Какова общая статистика и структура преступности в Великобритании?
Мистер Ремингтон постарался дать ответ, оперируя данными официальной статистики:
— Увы, все не так хорошо, как хотелось бы. Например, у нас ежегодно совершается до полутора миллионов краж, так или иначе связанных с автомобилями, — это, пожалуй, самый высокий показатель в Европе. Вообще же, имущественные преступления, такие как кражи со взломом, заметно преобладают над насильственными преступлениями. В том числе и над насильственными преступлениями сексуального характера.
— И как высока, по-вашему, эффективность работы английской полиции?
— У нас по стране в среднем раскрывается до девяноста трех процентов убийств… — Мистер Ремингтон сделал паузу, чтобы переждать удивленный шумок, прокатившийся по залу, и только после этого продолжил: — Однако, к сожалению, общий процент раскрываемости преступлений пока не превышает двадцати пяти процентов… — Не дожидаясь следующего вопроса, он поспешил добавить: — Более того, приведенные мной данные не учитывают преступлений, о которых жертвы вообще не стали сообщать в полицию. Например, среди тех, кто пострадал от краж со взломом или от карманников, не подает заявления о преступлении почти каждый третий… Почему это происходит? По разным причинам.
— Англичане не доверяют своей полиции?
Мистер Ремингтон взглянул на журналиста, задавшего вопрос, и, прежде чем ответить, вежливо улыбнулся еще раз:
— Очевидно, среди англичан есть и такие люди. Как и среди граждан других государств.
— Имеется ли в уголовной полиции Соединенного Королевства практика преднамеренного укрытия преступлений от учета?
— Мне об этом ничего не известно. Наверное, такие случаи имеют место, однако они носят едва ли не единичный характер.
— Мистер Ремингтон, разрешите? — Кажется, толстый светловолосый мужчина из второго ряда представлял на пресс-конференции какой-то прогрессивный финский еженедельник с непроизносимым названием. Во всяком случае, по-английски он говорил почти без акцента. — Новые времена бросают человечеству новые вызовы… Наряду с такими традиционными для буржуазного общества преступлениями, как насилие, кражи и грабежи, полицейским все чаще приходится сталкиваться с актами терроризма. Что вы можете противопоставить этому страшному явлению современной цивилизации?