След шакала

Шубин Юрий Дмитриевич

— Слушай! А ты правда племянник? — повернувшись к Диме, спросила женщина. — Или из милиции?

Дима остановился.

— Стал бы я в такую даль машину гнать, — так и не уточнив родство, ответил Дима.

Тогда женщина почти шепотом доверительно сообщила:

— Один больной говорит, что ночью машина приезжала большая, как трактор «Беларусь», и вся в фарах, даже сверху. По телевизору часто их показывают.

— Джип, что ли?

— Не знаю — «жип» или не «жип» — большая очень, — и, отвернувшись и не сказав «до свидания», пошла по лестнице вверх..

— Спасибо, — крикнул ей Дима, — а какого цвета машина, ваш больной не видел? — Но ответа не последовало.

Он

поспешил к Сергею.

— Ну что там?

— Сам не пойму, но что-то тут не чисто, — и Дима пересказал всё, что слышал.

— Она хотела спрятаться тут основательно, и от ментов, и от бандитов, раз подарки привезла. И вдруг пропала, — размышлял Сергей. — По меньшей мере — странно. Вряд ли она сама уехала. Вернее, по своей воле. Да ещё ночью.

— Меня собака беспокоит. Все же знают, что она добрая! Кому понадобилось в неё стрелять? — рассуждал Дима.

— Только чужим, кто этого не знает, — заключил Сергей, — чтобы не лаяла и не мешала…

— Не мешала что? Похищать «больную»?! Во второй раз? Подожди, а ты никому не говорил про экстрасенса своего?

— Ну что я — дурак?

— И выстрела никто не слышал, хотя тут такая тишина — чихни — все проснутся. Значит, пистолет был с глушителем, а это уже не просто так. Наверное, не только мы могли к магу обратиться, чтобы её разыскать…

— Не знаю. Все может быть. Ладно, поехали домой. Опять «порожняк», как говаривал Боря.

* * *

Ребята выехали на трассу и направились в сторону Москвы.

— Скорее всего мы её уже не найдём, — вдруг произнёс Сергей. — Её или нет на свете, или она отрабатывает свои бабки под чьей-то крутой «крышей». В любом случае — это нам не по зубам. Можно о ней забыть, как об одном очень неприятном эпизоде в нашей жизни.

— А кстати, как ты нашёл экстрасенса? По объявлению?

— Да брось ты, при чем тут он. Как, как?! По знакомству, разумеется. По объявлению только ты мастер концы искать.

— Я так и думал. Просто спросил.

Глава 14

АСТРОЛОГ ЯСНОВИДЯЩИЙ

За день до поездки ребят в психиатрическое отделение Петелинской больницы в шикарном загородном коттедже произошла короткая, но очень любопытная встреча.

В просторной светлой комнате, обставленной дорогой мебелью, сидели двое. Это были совершенно разные люди. Один творил добро, другой — зло, но всякий раз, когда они встречались, эти два понятия удивительным образом начинали переплетаться. И порой со стороны было невозможно разделить: где благо, а где зло, потому что граница между ними оказывалась очень хрупкой и призрачной. Во всяком случае, если они встречались, безразлично по чьей инициативе, то им было о чем поговорить.

Расположившись в мягких креслах, обтянутых натуральной кожей, в приглушенном свете галогеновых светильников они вели непринужденную беседу, как это делают старые приятели или друзья детства.

Около них на больших, как у детской коляски, колесах стоял аккуратный сервировочный столик. На изящном деревянном блюде лежали бутерброды с осетриной и черной икрой, а рядом, на так же изысканно украшенной специальной подставке, стояла бутылка дорогого виски и содовая.

Они разговаривали вполголоса. Не потому, что боялись быть подслушанными, а просто так им нравилось.

Они знали друг друга уже много лет и не раз друг другу помогали. Иногда — корыстно, иногда — бескорыстно. Все зависело от того, как складывались обстоятельства. Эти люди могли разойтись по жизни на несколько лет и вдруг снова встретиться как ни в чем не бывало и вот так сидеть, пить виски и разговаривать. Но в любое время они не теряли друг к другу симпатии и уважения.

Радушным и внимательным хозяином был вор в законе по кличке Мономах, получивший свое «погоняло» [«Погоняло» — кличка.] ещё в Белореченской «малолетке» [«Малолетка» — колония для несовершеннолетних преступников.], что в Краснодарском крае.

В шестнадцать лет его с другом взяли на карманной краже. Выслеживали двое суток, выставляли подставу, но фактов не было, а значит, и докладывать начальству было тоже нечего. Карманника поймать на факте — большой фарт нужен! А план у милиции горел! Вот и налетели на подростков со злости шесть здоровенных мордоворотов, избили до синеты, ребро сломали и кошелек подкинули. Прямо как Жеглов в фильме Кирпича подставил. Дали тогда парню два года. Отбывал в Краснодарском крае. Именно там, в той «малолетке» из доброго по натуре парня сделали затравленного волка со сталью во взгляде и привычкой никому не давать спуску или еще лучше — опережать противника хоть на полшага. Со временем «затравленный волк» стал просто волком, уже не затравленным, а свободным и опытным, чувствовавшим опасность заранее. Но и это не всегда помогало.

Надо сказать, что Белореченская зона была «красная», то есть восемьдесят процентов заключенных ходили с красными повязками — такие вот уголовные пионеры-ленинцы. Валера не признавал пионерию и на воле, а тут — тем более, поэтому сразу ушел в «глухую отрицаловку». Активисты несколько месяцев вылавливали его и «мудохали хором» [Групповое избиение.]. Но и Мономах в долгу не оставался — каждого ловил по одному и бил до раскаяния. Его снова ловили и снова били. И все повторялось заново. В конце концов «пионеры» поняли, что парня не сломать, — отстали.

С тех пор было ещё шесть ходок. В общей сложности по зонам и лагерям он отсидел четырнадцать лет. По милицейским протоколам он стал проходить как рецидивист, вор в законе, поэтому при переводах из зоны в зону за ним всегда присылали усиленный спецнаряд.

Своего ребёнка Мономах потерял ещё в утробе матери. Это произошло ещё в девяностых годах.

Как-то летом они с Таней гуляли по Арбату. Живот у неё уже был заметен — ребёнку шёл шестой месяц. И вдруг откуда-то из арки вываливается милицейский наряд — ребята уже «пообедали». Заметили парочку и начали придираться. Мономаху попадаться никак нельзя было, он в розыске был, поэтому, когда дело дошло до разборок, он дворами ушел. Так они подсунули кошелек с десяткой Тане, только за то, что она рядом шла. Под этим предлогом затащили в отделение милиции, проверили паспорт, а в нём не было московской прописки. Начали издеваться, били резиновыми дубинками по почкам, по животу. Таня кричала им:

— У меня ребёнок! Не бейте по животу. Я прошу вас — не по животу…

Но женщину никто не слушал. Ее грубо заставили замолчать:

— Заткнись, сука! Всё ты врешь, толстая стерва бандитская!

Потом пришел опер, начал допрашивать истекающую кровью женщину.

— Кто с тобой рядом шёл, говори! Если не покажешь нам, где его найти, — никогда отсюда не выйдешь.

Таня не сказала. Ее без чувств вытащили на улицу и бросили умирать в проходном дворе. Хорошо, кто-то из жильцов вызвал «Скорую»…