Следователь по случаю
Шрифт:
– Да, стройка везде. Дороги строят, районы целые.
– Это я знаю. У нас вон Астану построили с нуля. Там фантастика же! Я был прошлым летом там. Похороны были. Это же как в Европе! Нет, я сам не был, конечно, но так по телевидению говорили. А у нас семьдесят четыре человека только тут. Вот вам и масштаб. Понимаете?
Было не очень понятно, что он имеет в виду, но парни одобрительно закивали. Машину бросало из стороны в сторону, но строения были уже совсем близко. Копейка въехала в поселок, показались маленькие домишки, приветливо светившие в ночи миниатюрными окнами. Сквозь обледеневшие стекла было видно плохо, но Павел понял, что весь поселок – то только две улицы, соединенные проулками.
– Сейчас! – бодро выдал Калдырбек, резко затормозив возле одного из домов. – Подождите тут.
Не успели парни переброситься и парой слов, как аким вернулся.
– Жена ничего такого не готовила, что гостям можно предложить, – оправдывался он. – Сейчас поедем в одно место. Там короче, празднество сегодня. Я помню Любовь Антоновна звала сегодня. Это главбух тут на производстве. Кажется, дочка у нее родила сына. Сейчас узнаем.
Аким долго пытался включить заднюю скорость, но это у него так и не получилось. Выругавшись, он включил первую передачу и вырулил на дорогу, слегка задев покосившийся под снежной шапкой штакетник.
***
Прошло не больше десяти минут, и парни уже были в совершенно другом мире. Ворвавшись с клубами морозного воздуха в «предбанник», заставленный обувью, они оказались тут же в просторной комнате, в которой были вряд выставлены несколько столов разной высоты. В комнате было сильно натоплено, и совершенно не было кислорода. Его заменили ядовитые «выхлопные» газы, сигаретный дым, запах копченостей, солений и несвежих носков.
За столом было человек 15 или 20. По всему было видно, что сидели уже давно. Во главе стола красовалась сама Любовь Антоновна – смеющийся и курящий центнер гостеприимства, увенчанный массивной головой с начесом только что выкрашенного блонда. У нее был напряженный с прищуром взгляд – она пыталась узнать тех, кого с собой привез аким. Это ей не удалось, поэтому под общий одобрительный шум, она потребовала освободить места для дорогих гостей, поручила кому-то принести три прибора и стала тут же причитать, как-де хорошо, что уважаемый господин Каудыров успел к ним на торжество.
Гостей усадили на почетные места – слева от хозяйки. Аким вел себя соответственно положению и позволял хозяйке ухаживать за собой. Она наполнила его тарелку салатами, колбасами, сырами и маринованными овощами, а большой хрустальный фужер – водкой.
Гостям налили сто штрафных граммов. Замерзшие и изрядно проголодавшиеся путешественники тяпнули на радостях, закусив хрустящими огурчиками «со своего огорода» главбуха, тут же захмелели. Они расслабились, поняв, что угрозы жизни нет, что они среди гостеприимных, милых и общительных людей.
Павел стал налегать на казы, но ему тут же кто-то направил в тарелку огромный кусок от запеченного поросенка. Налили по второй. Выпили за счастье и здоровье новорожденного. Тем временем Калдырбек рассказал собравшимся историю ташкентских гостей, и для сельчан все стало на свои места. К парням, попавшим в беду, отношение стало еще лучше. Им все норовили налить еще, чтобы те согрелись. За столом теперь только и разговоров было о том, как тепло замой в Ташкенте и как кто-то бывал там в советские времена, будучи ребенком.
Тимофея тут же разморило, он сидел с красной рожей, налегал на мясо и не пропускал ни одного тоста. А Павел тем временем стал поглядывать по сторонам. По всей видимости, Любовь Антоновна была одинока, хотя было видно, что в доме присутствует «крепкая мужская рука». Справа от нее сидел коренастый, невысокого роста мужчина, лет сорока пяти. Он был очень весел, непрерывно травил анекдоты и предлагал гостям попробовать то один, то другой сорт «своего сыра». Все прояснилось немного позже, когда мужики вышли в предбанник перекурить и подышать свежим воздухом. Коренастый мужичок оказался владельцем небольшой сыроварни – единственного в поселке учреждения, которое что-то реально производило, и где можно было заработать на кусок хлеба тем, кто еще не дотянул до пенсии. Звали его Алексей Викторович Хмельных. Вот на его предприятии Любовь Антоновна как раз я была главбухом. Теперь стало понятно, почему она уделяла ему особое внимание, которое Павел вначале принял за флирт. Хотела угодить хозяину. И вообще за столом в основном и собрались работники сыроварни – Ербол Айгеримов, главный технолог производства – молодой парень, молчаливый и с непропорционально большими ладонями. Тихон, глядя на его огромные ручищи подумал, что он как Шакил Онилл сможет держать одной рукой баскетбольный мяч. Рядом с ним сидела Роза Дусембекова – начальник отделения почты, симпатичная женщина, чуть старше сорока, очень ухоженная и уважаемая в поселке дама. Она с интересом и без всякого смущения рассматривала гостей.
– Я этот сыр, можно сказать, вынянчил, – в очередной раз повторял Хмельных. – Это ведь целая наука – вырастить сыр. Я вам завтра покажу, пацаны. Там все по расписанию, все с немецкой точностью! А потом – зреть!
– Правда, очень вкусно, – откровенно признался Павел. – Очень люблю сыр. А этот – не хуже заграничного!
– Лучше заграничного! – прыснула со смеху главбухша. – Вы так не оскорбляйте нашего директора! Он знаете, какой злопамятный?! – она снова затряслась всеми своими пятью складками от смеха.
– Бамбарбия кергуду! – подтвердил Алексей Викторович.
Вдруг Калдырбек почти выкрикнул несколько резких слов на казахском. Они были адресованы толстому седовласому старичку, которого все звали Умарбек-ага.
Павел не понял, что произошло. По всей видимости, старичок позволил себе неласковые высказывания в адрес Хмельных, когда разговор зашел о нем, а аким это услышал. Павел весь напрягся, ожидая, чем же закончится словесная перепалка, но спор затух так же быстро, как и зародился.
– Был бы у нас в поселке полицейский – сдал бы этого дурака в кутузку! – снова вспомнил Умарбека аким, когда все в очередной раз вышли курить. – Нет, я в район несколько раз обращался – откройте пункт милиции. Тьфу ты! Полиции! Ну а они плевать хотели.
– Нет, ага, ну а зачем нам это? – возразил ему русский мужчина по имени Александр, на вид типичный алкоголик. – У нас тут своя атмосфера. Мы сами социум – можем и так регулировать все отношения. Так сказать, зачем нам сор из избы?
– Это ты Саша так говоришь, пока тебя не коснулось.
– И не надо касаться. Я могу сам свои проблемы решить. Кто сильнее – тот и прав. И не нужна бюрократия нам.
– Бюрократии у нас нет, – решительным жестом остановил его еще один молодой парень, который очень много курил и крутился возле Калдырбека. Это был Марат – помощник акима. – У нас есть государственные программы, и общество развивается согласно им. Это, так сказать, наш курс. Мы не свернем с него. И тут все идем в строю, а не самовольничаем. – Было видно, что он так и не смог выразить свою мысль и оттого замолчал.