Следствие ведет Лопата
Шрифт:
Но случилась неприятность. Ноги, из-за недостатка еды, и хорошей порции воды стали ватные. Встав с деревянного и шаткого стула, на котором я всё время сидел, я споткнулся и распластался по полу. То ли я мягко упал, то ли всё были заняты работой, но никто на шум не прибежал.
Я быстро встал, как я подумал со стороны, с грацией кошки и был уже рядом у тарелки с пряниками. Они меня дразнили чтобы я их съел. И я засунул в рот сразу два, отчего вскоре пожалел так как закашлялся и пришлось пить воду прямо из чайника.
Довольный я
Я стал осматриваться дальше. Правее фотографии на стене мордатого полицейского было огромное окно. Но сравнение одной темницы с другой, повлияло именно решётка на окне. Зато я смог смотреть в окно и наблюдать куда оно выходит. Теперь я увидел не клен, что стал мне другом в темнице, теперь я видел дорогу. Часто по ней прохаживались люди, и мне стало приятно, что я все-таки выбрался из своего заточения.
И только сейчас я услышал, как в соседней комнате громко разговаривают. Видимо это был допрос кого-то ещё, или может на кого-то пишут кляузу.
Я прислушался, потому что больше в кабинете делать было нечего. Да и пряник осел на желудке так, что есть не хотелось больше.
За стеной слышались три голоса. Два женских, писклявых и крикливых, и один мужской, наверное, следователя.
– Ну и как был одет вор? – спросил мужской голос.
– Штаны у него были зелёные – сказал первый писклявый голос.
– Ну как зелёные, скорее, как трава, – подхватил второй голос.
– Не ну как трава, скорее, как трава что видна ночью.
– Не ну как ночью, как трава что растёт у болота.
– Не ну как у болота, цвета не зелёного толком.
– Может темно-зеленый? – спросил усталый голос мужчины.
– Да! Точно! – словно как на плацу, выкрикнули в один голос женщины.
– Что на нём было сверху надето? – спросил голос мужчины.
– Такой оранжевый кардиган.
– Не ну как кардиган, скорее пуловер.
– Не ну как пуловер, скорее короткий свитер.
– Не ну как свитер, скорее всего жилет красного цвета.
– Вы же сказали оранжевого! – заметил мужской голос.
– Ну откуда мы могли выдать, было темно, и куртка была чёрная.
– Куртка?
– Не ну как куртка, скорее плащ болоньевый.
– Не ну как болоньевый тканевый бежевого цвета.
– Так, бежевый или чёрный? – спросил следователь.
– Откуда знаем, темно было.
– Ладно, приметы запомнили на лице?
– Да, шрам был на носу.
– Не ну как шрам, скорее прыщик. Много прыщиков.
– Не ну прыщики, а как кратеры на лице такие, знаете?
– Не ну как кратеры на всём лице, некоторые усами закрыты были.
– Ну как усами, скорее небритостью лёгкой.
– Не ну как небритостью, под маской особо не заметишь.
– Он что в маске был? – взорвался мужской голос. – Вы же сказали с усами.
–
– Не ну как усы скорее бакенбарды.
– Так, женщины, идите сейчас к нашему оператору, пусть он с ваших слов составит фоторобот, а я пока оповещу разведгруппу о задержании мужчины в темно-зеленых штанах, в черно-бежевом плаще, и с маской на лице под которой есть небритость в виде усов с бакенбардами.
Женщины ушли, и я ясно услышал, как мужской голос громко произнёс, явно думая, что его не слышат:
– Долбанные курицы.
Я посидел ещё немного и наконец ключ в двери открыл саму дверь, и передо мной предстал сам капитан Сычёв Павел Витальевич.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Это был очень пухлый мужчина, у которого из двух подбородков, несмело, проглядывал третий. Он носил лоснящиеся усы, которые словно вскочили из постели, так как были взъерошены.
На нём не сходилась его форма, поэтому верх был расстегнут на все пуговицы, представив миру могучий и сильный пивной животик. Посмотрев на его ноги, я только подумал об одном: "Как такие короткие ноги могут носить такого богатыря?".
Я перевёл взгляд на фото в рамке и понял, что в погонах полковника был сам капитан. Ну какой солдат не хочет стал генералом, ведь так?
– Здравствуйте, я капитан Сычёв Павел Витальевич. И, как Вы могли заметить Вы тут по очень щепетильному делу.
Я смотрел в одну точку, а именно на его нос картошкой, и невольно захотелось рассмеяться. Но следующий вопрос вывел меня из созерцания носа-картошки.
– Вас зовут Лопата Михаил Михайлович? – сказал капитан и усмехнулся так, словно фамилия моя была такая которую и произносить не хочется.
– Да капитан. Я Лопата Михаил Михайлович.
Наверное, у него сейчас в голове возникла мысль – "смеяться после слова "Лопата", потому что он явно ещё раз подавил смех.
Нет, как будто я виноват, что моя фамилия лопата, а городок наш называется Землёвка, как по иронии.
Кое-как подавив ещё раз смех, капитан стал серьезным, но не настолько, чтобы его надо было боятся.
– Вы понимаете, что Вы замешаны в убийстве?
– Но я не убивал этого человека.
– Сколько раз я слушал это от тех, кто тут сидел, Вы бы знали. И ни один не сказал: "Вяжите меня, ибо я виновен"!
– Прямо так и сказали бы? – спросил я с интересом.
– Михаил Михайлович, скажите, что Вы делали в доме номер 8 в деревне Чернушки?
– Я не знаю такое место. У меня вообще нет дачи.
Капитан стукнул ладонью по столу, что я вздрогнул:
– Вас там обнаружил участковый, когда Вы стояли с ножом в руке, как известно с его слов.
– Но я не держал нож, и не был рядом с трупом, потому что в этом доме я был в заложниках.
– Кто это может подтвердить?
Тут я остолбенел, и чуть не сказал: "спросите матрац и старый клён за окном", но произнёс другое: