Следствие ведут знатоки
Шрифт:
Знаменский. Да, сударыня, отличный денек. Дождь и ветер, ветер и дождь…
Кибрит резко оборачивается и пристально смотрит па Знаменского.
Сцена шестьдесят первая
Квартира Баха. Звонок. Жена Баха кидается открывать. За дверью Скопин.
Скопин. Могу я видеть Марию Григорьевну
Жена. Да… Это я…
Скопин. Разрешите войти. (Входит.)
Жена. Ну?.. Говорите же!..
Скопин. Вы одна?
Жена. Да…
Скопин. Сядем, Мария Григорьевна. Вы едва держитесь на ногах.
Жена. Не надо меня утешать… Я уже ко всему готова…
Скопин. Все довольно сложно. Помогите нам разобраться. Когда Борис Львович в последний раз был дома?
Жена. Позавчера утром ушел на работу…
Скопин. И не возвращался?
Жена. Нет, двое суток…
Скопин. В каком настроении он ушел?.. Не случилось размолвки или…
Жена. Мы не ссоримся.
Скопин. Вы, очевидно, обзвонили близких и знакомых?
Жена. Один старый приятель видел его вечером на Комсомольской площади…
Скопин. Что он там делал?
Жена. Просто мелькнул в толпе.
Скопин. Борис Львович говорил что-нибудь о своих планах на тот день?
Жена. Мы собирались вместе на деловую встречу.
Скопин. Какого рода?
Жена. Разговор о новой работе для Бориса и меня… в Сибири… Нет, больше не могу!
Скопин. Отчего Борис Львович хотел уехать в Сибирь?
Жена. Работа на заводе не удовлетворяла Бориса… не соответствовала его квалификации.
Скопин. А материально?
Жена. Материальная сторона ни при чем. Но скажите же мне, что с ним?!
Скопин. Мария Григорьевна, вы ничего не слышали о… неприятностях на заводе?
Жена. Неприятности?.. Разве там… Послушайте, вы пришли… На вас погоны полковника… Значит, произошло что-то серьезное…
Скопин. Да, случилось несчастье…
Сцена шестьдесят вторая
Криминалистическая лаборатория. Кибрит и Томин.
Томин. Да… Хорошо, что дело взял сам Скопин, с этой братией нужна железная хватка. Стоит хоть капельку спасовать…
Кибрит. О чем ты?
Томин. О том, что на следователя, естественно, начнут давить. Теперь чуть что — пойдут истерики. Один, мол, утопился, а мы тоже нервные, тоже можем…
Кибрит. Шурик, не до них, надо о Пал Палыче думать!
Томин. Думай не думай… Раз Паша вбил себе и голову, его с этой точки не скоро сдвинешь.
Кибрит. Но ведь он и прокурору скажет! (Взглянув на часы.) Уже, наверно, сказал… Представь: человек сам считает себя виновным… Прокурор его впервые видит…
Томин. Рисуешь в воображении страшные картины? Я понимаю, ты тут дошла… Думала: вот приедет Шурик, Шурик нас рассудит. А у Шурика никаких готовых рецептов, да? По-моему, пока можно только отвлечь, развлечь…
Кибрит. Нет, надо его переубедить! Не верю я, что Пал Палыч проглядел человека, готового на самоубийство. Это ему сейчас так кажется!
Томин. Согласен.
Кибрит. Почему же тогда Павел себя винит?
Томин. Да потому что у Паши обостренное чувство ответственности… И может быть, ему мерещится, что попало под настроение…
Кибрит. Шурик, обещай ответить честно.
Томин. Ну?
Кибрит. Пал Палыч допрашивал Баха в тот день, когда…
Томин. Помню, поступило приглашение на свадьбу.
Кибрит. Я ушла, ты остался… вы о чем-то разговаривали тогда?..
Томин. Немножко поговорили…
Кибрит. Неужели Пал Палыч?..
Томин. Признаться, ты обоих нас порядком ошарашила. Но не до такой степени, чтобы…
Звонит телефон, Кибрит снимает трубку.
Кибрит. Да… Юра?.. Нет, милый, еще не дома… Да, вот не сплю… Расстроена, мягко сказать… Я потом объясню, Юра, потом… (Кладет трубку.)
Томин. Тридцать пять часов после допроса… Как Бах провел эти часы перед смертью?.. Жаль, что мы в данном следствии ни при чем… Просто руки чешутся!..
Сцена шестьдесят третья
«Деловая» комната на даче Воронцова. Воронцов и Ферапонтиков.
Ферапонтиков. Стою, значит, напротив, поглядываю сквозь витрину. И, конечно, выходят обе, как цыпочки — и прямо рядом в кафе… Никуда они и не уезжали, это они по телефону финтят.
Воронцов. Ох, девочки-девочки!.. Успеем взять их тепленькими прямо из Дома моделей. (Кричит, открыв наружную дверь.) Валентин! Заводи мотор!