Следующая остановка - жизнь
Шрифт:
— Сейчас уже почти утро.
— Я знаю. Прости меня.
Не успела повесить трубку, снова зазвонил телефон.
— Юля, простите, это Асин муж. Ася дошла, но говорить не может. Простите. Нужно помочь ей. — И гудки.
— Что же ты плачешь, Юша? — Мама обнимает её. — Все нашлись, да? Ложись, доченька. Не плачь, не беспокой ребёнка, он тоже начнёт плакать.
Но слёзы текли и текли. И не забирали с собой страха, проявленного странным днём, явившегося наказанием ей за что-то, этот страх живёт теперь в её утробе, рядом с ребёнком. Слёзы не помогают и осознать слов — «Немногие для вечности живут…» Одно ясно: никак нельзя сказать об их жизни с Аркадием: она состоялась. Несмотря на то, что они с Аркадием очень хотят жить честно и помочь людям, что-то очень не так в их жизни. А она не может понять и поправить это.
— Все живы, Юша. Ложись, родная, — уговаривала её мама, — а то скоро приедет Бажен, и нам нужно будет вставать.
Бажен звонил в дверь долго. Она так и не проснулась. Проснулась мама. Накормила Бажена и уложила в своей комнате на диване.
Аркадий вошёл в спальню в одиннадцать утра. Юля сразу проснулась.
Она не узнала мужа — так похудел он и осунулся! Но она не показала ему своей растерянности.
— Неужели вчерашний день кончился? — спросила с надеждой.
— Нет, Юленька, вчерашний день, вернее, позавчерашний, только начался.
— Что сделал Митяй?
— Если можно, не сейчас, пожалуйста. Я должен хорошо всё обдумать. Лучше скажи, как ребёнок? Он не очень пострадал вчера?
Сама не зная почему, Юля взяла и пересказала вчерашний день.
— Сволочь! — пробормотал Аркадий, когда она передала ему разговор с Митяем, и стал ходить по комнате.
Был он совсем не такой, её Аркадий, с каким она познакомилась. От кончиков ноздрей к углам губ горьким выражением прорезали кожу морщины, глаза потеряли улыбку.
— Разве ты не знал раньше, что он — дурной человек? — спросила Юля.
— Нет, не знал. Он безотказно делал для меня всё, что мне было нужно. Он заботился обо мне, мне предоставил руководство фирмой. В самом начале вместе с взносом за меня дал мне кругленькую сумму на жильё.
— Может, те деньги жгли ему руки, и он хотел избавиться от них? — Аркадий удивлённо уставился на неё. — Но ты ведь расплатился с ним?!
— Давно. Разве в этом дело?
— Он хочет власти?
— Я не знаю, чего он хочет. Из твоего рассказа я понял, он хочет тебя. А если он чего-то хочет, он не остановится…
Юля сидела в своей розовой ночной рубашке, выбранной Аркадием, и трогала её пышные складки. Поначалу велика была, а сейчас, когда торчит живот, — как раз.
Мама с Баженом встали. Осторожно носят коробки, разбирают. Их шаги не слышны, чуть-чуть, редко, скрипнет половица паркета.
— Сволочь, — повторил Аркадий.
— Что же теперь делать?
— Я не знаю, Юленька.
Звонят в дверь. И тут же — стук в спальню. Юля встаёт, надевает халат, прикрывает постель.
Входит Митяй.
— Кроме Игоря, все в сборе. — Он протягивает Аркадию документы и начинает кричать: — Что такого я сделал? Ну взял на ночь… что, я не имею права изучить их? Чего ты пустил волну, опозорил меня? Вот они. Я ничего с ними не сделал: ни одного пункта не изменил, в свою пользу не переписал! У тебя ничего не отнял. — Он кричит Аркадию, а смотрит на Юлю, но тоже не прямо, как смотрят Аркадий или Генри, а краем зрачка. — Я работаю в поте лица, я служу тебе, я у тебя ничего не отнял, — повторил он. — Все денежки лежат на месте, разве нет? И в документах всё, как было! Ну что ты молчишь?
— Ты кричишь, вот он и молчит, — говорит Юля. — Как он тебе может ответить?
Митяй и сейчас не попал взглядом во взгляд, его щёки малиновы, под носом — мелкие капли пота.
— Вырастили на свою голову. Баба вмешивается во все дела! Ты, Аркашка, меня знаешь, я не подводил тебя, я делал для тебя всё как для родного брата. Сам подумай, зачем я тебя вытащил с периферии, зачем доверил свою жизнь и своё благополучие?
Аркадий не сказал: «Затем, что тебе нужен был честный человек — прикрыть твои делишки», «Затем, что ты хотел подставить под удар другого, а сам остаться в тени. Если неудача, пострадаю я, а ты выйдешь сухим из воды».
Аркадий не сказал. И она не сказала.
Почему ей так холодно, хотя в доме тепло и на ней байковый халат? Почему не смеет поднять глаза?
Она не хочет обнаружить недоверие… не перед Митяем, перед Аркадием.
— Спасибо, Митяй, что пришёл. Забудем. Взял и взял. Забудем, — повторил Аркадий твёрдо. У Аркадия словно расправилось лицо, и исчезло горькое выражение, и вернулась улыбка. — Хочешь, вместе позавтракаем? Зять приволок с родины деликатесы.
— А что, я не против. Ты знаешь, я всегда люблю пожрать, особенно после изгнания Римки. Не станешь же готовить сам себе!
Она не хочет, чтобы Митяй сидел с ними за столом. Она хочет вызвать Аркадия в другую комнату и сказать ему, чтобы не верил Митяю, чтобы выложил Митяю, что и так Договор с Генри — грабительский. Но она ничего не говорит, просто уходит из спальни, прихватив одежду, и буквально падает в объятия Бажена.
У неё есть брат! Её брат защитит их с Аркадием от Митяя.
Бажен неподвижен. Его ладони на её спине горячи.
Она отстраняется, застеснявшись своего порыва и удивившись ему. Разглядывает Бажена.
— Ты совсем другой! Ты совсем взрослый! Ты что, ещё вырос?
— У меня всё готово, идите! — зовёт мама. — Пируем!
На столе кукурузные лепёшки, фрукты, мамины копчёности и соленья. Банки с мясом ягнят — новые. Любины?
— Я сам делал жаркое, — словно услышал её мысли Бажен. — Так что ешьте спокойно. Всё мамино я вывез из-под вражеского обстрела, — улыбается он.
— Ну, и отхватил ты, Аркашка, квартиру! Не кухня, ресторан! В прошлой едва втроём помещались, а тут сколько угодно можно столов поставить! И родственничков отхватил — так заботятся о тебе, сплошные деликатесы!