Следующая остановка - жизнь
Шрифт:
— Нн-не понял, — сказал Аркадий, заикаясь, и попытался снять Баженовы руки с Юлиных плеч. — Ж-жених, что ли?
В эту минуту Бажен выпустил Юлю, развернулся к Аркадию и со всего маху ударил его ногой в пах. Аркадий согнулся.
Юля забарабанила по спине Бажена.
— Дурак, идиот, болван! — кричала она под стук в голове: «уйдёт», «исчезнет».
Но Аркадий разогнулся и сжал ходуном ходящие плечи Бажена.
— Ж-жених? — повернулся к Юле. — Имеет право?
— Брат.
— Брат?! — Аркадий отдёрнул руки от Баженовых плеч. — Имеешь право. Ты решил, обижу. Не обижу, на трон посажу, баловать буду, — говорил Аркадий Бажену ласково, как ребёнку. — Хочешь, поедем в Москву с нами? Сам увидишь. Мне как раз нужен человек. Сделаешь большие деньги.
В тёплом тихом лунном мареве откликнулось эхо: «Сделаешь большие деньги».
Плечи Бажена продолжали дёргаться.
— Ты что так расстроился? Я попросил руки у твоей сестры, я хочу жениться на Юле. Если она согласится, и родители, и ты согласитесь, завтра поедем в Загс. Как положено. Будешь и моим братом. У меня брата нет. Мне сильно не хватает брата. Тебе найдём невесту. Чем плохо, женишься на москвичке.
Бажен повернулся и пошёл. Он шёл медленно, и вспыхивала, и кривилась в лунном свете его спина — рожей знаменитого американского певца, зачем-то наляпанной на модную куртку.
— Что он так расстроился? Ты тоже подумала обо мне плохо? Не бойся меня. Моё слово — твёрдое. Без тебя жизни не будет. С тобой сверну горы. Утром, если ты согласна, приду к твоим родителям — просить твоей руки.
Она не пила вина, а мутились, падали и перекрещивались деревья перелеска, и столбы, и дома вдалеке, и облитое молоком лицо Аркадия двоилось и размывалось.
Он не поцеловал её ни разу и не обнял, а она плавилась в его тепле, как в тепле от печки, перед которой так любила сидеть долгими зимними вечерами.
И в ней снова запульсировала жизнь, как на уроках Давида Мироныча, расширилось пространство внутри, вместило в себя новые, не изведанные чувства.
Она больше не помнила о Бажене. Только бы Аркадий не исчез, шёл бы и шёл всегда рядом.
— Идём, я провожу тебя. Нам надо выспаться.
— Не хочу, — сказала она. — Давай ходить до утра, а утром поженимся.
— Слава богу, согласна! Молчишь, я уж испугался…
— Скажи, как жил Давид Мироныч в Москве? Почему ушёл из дома?
— У него были две смежные небольшие комнаты в общей квартире. Одна перегорожена книжными полками — с пола до потолка. Книг очень много. И под письменным столом — книги. С ним жили жена и её племянница. Жена очень красивая, с длинной косой. В разговоре она участвовала лишь вначале, потом ушла в другую комнату и появилась только к завтраку. Племянница встретилась нам в дверях, когда мы вошли, поздоровалась и мимо нас заспешила вниз по лестнице, больше мы её не видели. Дед с Давидом Миронычем проговорили пол ночи. Я был мальчишкой, а запомнил каждое слово. Несколько раз Давид Мироныч обращался ко мне — что читаю, с кем дружу, чем люблю заниматься. О его семейной жизни ничего не знаю — в ту ночь меня это совсем не интересовало. Не знаю, хорошо ему жилось или нет, — повторил Аркадий другими словами, — но напряжение почувствовал; уж очень быстро жена к себе ушла, уж очень ретиво племянница скакала по ступенькам.
Так Юля и думала: сбежал от женщин. А причины не важны. Толстой тоже ушёл из-за жены. Давид Мироныч сказал: «Не понимали они с женой друг друга, на всё смотрели по-разному». Вот и ответ.
— Не знаю, — повторил Аркадий. — Я больше никогда с ними не виделся. Мы с Давидом Миронычем встречались в библиотеке в двух шагах от его дома. — Аркадий осторожно коснулся пальцами её щеки, отдёрнул руку. — Ты есть, — сказал тихо. Не отрываясь, долго смотрел на неё. Наконец отвёл взгляд, заговорил озабоченно: — Мне кажется, тебе обязательно нужно отдохнуть. У нас куча дел на один день: выбрать белое платье, пойти в Загс, устроить свадьбу, купить тебе билет в Москву на завтра…
— Я не хочу домой, — повторила Юля.
Она не была капризна. Она была послушна и покорна с рождения и сама не могла понять, что с ней.
Идти домой надо. Вещи пересмотреть: что взять с собой…
— Почему не хочешь? Думаешь, ругать будут?
Глаза у Аркадия — странные: никак не оторвёшься, смотрела бы и смотрела в них.
— Вряд ли родители обидят тебя. Чего ты боишься?
Она повернулась и пошла к селу.
И в прохладном августовском вечере за ней шло его тепло.
Всё громче слышались песни и крики — свадьба ещё гуляла.
— Хочешь к ним? — спросил Аркадий, когда поравнялись с домом жениха.
Она же прошла сразу к своему, поднялась на крыльцо.
В гостиной горел свет — все лампы.
— Твои не спят. Я иду с тобой. Лучше сегодня поговорить с ними.
— Нет, сначала я сама…
Сейчас их глаза — на одном уровне, и венцом стоят над спокойным лбом пшеничные волосы, цветом похожие на мамины. И глаза — пшеничные, отражают лампочки гостиной.
— Иди первая, спроси, можно мне зайти?
— Ты все дела делаешь так?
— Как «так»?
— В ту же секунду.
— Только так. Не сделаешь сразу, не сделаешь никогда.
— Хорошо, идём.
Это не она. Она не чувствует себя, своего тела, своих тяжёлых кос на спине. Она бесплотна. Есть только его лицо, с промытыми светом глазами, пульсация внутри и колокольный звон в ушах.
Перехода с улицы в дом по крыльцу, через сени не заметила. Сразу — стол под оранжевым абажуром и облитые оранжевым светом родители.
— Здравствуйте! — голос Аркадия из-за спины. — Я пришёл просить руки вашей дочери. Я люблю её.
Отец встал.
— Два часа? — спросил насмешливо.
— Что — «два часа»?
— Любите два часа? Вы только что познакомились.
Отец шагнул к ним. Сейчас ударит! Юля подняла руки в защиту.
А Аркадий вышел из-под её защиты. Сразу замёрзла спина.
— Люблю всю жизнь. Иногда два часа — вся жизнь. Я не пью, не курю, не дерусь. У меня — бизнес. Юля станет хозяйкой моей жизни. Не обижу. Освобожу от всех забот.
— Какой бизнес? Чем занимаетесь? — спросил отец.
— Вначале очень дёшево закупали на таможне электронику из Китая и Южной Кореи: музыкальные центры и детские музыкальные игрушки, видеомагнитофоны. Создали целую сеть торговых точек. Из Турции брали тряпки, фрукты. Сильно расширились. Но мне это не нравится. Хочу наладить в России честное производство — Россия что-то сама создаёт, Россия продаёт, Россия обогащается! Уговариваю компаньонов…
— Мясо-молоко, изделия из шерсти, алкоголь, табак, фрукты, шапки из каракуля, одеяла и прочее интересуют?