Следы смоет дождь
Шрифт:
— Ясно. Ты что, этим делом занимаешься? — Мельников снова закурил, с интересом поглядывая на меня. — Кто же твой клиент?
— Это сообщать я тебе не обязана, — улыбнулась я, — но ты мне должен помочь.
— Хитрая какая. Ты, значит, не обязана, а я должен. — Андрей весело рассмеялся. — Только сказать мне тебе нечего. Взрывное устройство сработало от зажигания. Кстати, серьезное взрывное устройство. Но сейчас такие времена, что купить можно практически все, сама знаешь, а продавцов не найдешь. Сгорело все, и труп неузнаваем — пожарные не сразу подъехали. Кому понадобилось
— Не густо, — протянула я.
— Вот-вот, — покивал Мельников. — Я очень рад, что ты тоже этим убийством заинтересовалась. Значит, мы его до ума доведем, а то висит камнем.
— Что бы вы в своей милиции без меня делали? — шутливым тоном спросила я.
— И не говори! Мхом бы наверняка заросли, если бы не было на свете Тани Ивановой.
— А вот еще одно происшествие, — не дослушала я его шутливые дифирамбы. — Пименова Николая в подъезде по голове стукнули. Что по этому делу у тебя есть?
— Ты что, Иванова, сразу на двух клиентов работать умудряешься? Не тяжело тебе?
— Мой клиент считает, что эти убийства связаны, — ответила я.
— Вот это уже интересно. А ну давай выкладывай, — приготовился слушать меня Андрей.
— Мне выкладывать пока нечего, я только сегодня приступила. Информацию собираю.
— А твой клиент как считает — убийства один и тот же человек совершил?
— Нет, просто убитые друзьями были.
— Это еще не повод. Хотя, конечно, возможно. Знаешь, у нас еще несколько глухарей висит… Так, может, я тебе папку дам, а ты посмотри, вдруг еще друзей найдешь, заодно и займешься. Красота!
— Разбежался. Мы своих друзей знаем, — засмеялась я.
— Короче, могу сказать следующее. Свидетелей по убийству Пименова нет. Убили его поздно вечером, он из кафе возвращался, с коллегами праздник какой-то отмечал. Орудие убийства не найдено. Никаких зацепок, ничего такого, что помогло бы нам. Семьи у него не было. Мама в другом городе живет.
— В каком?
— В Мырине. Она тоже ничего сказать не может.
— Все понятно. — В комнате немного проветрилось, и я решила покурить. — Но если что-то новое будет, то ты про меня помнишь, да?
— Ну, конечно. Без разговоров.
— Слушай, а вы на работе у Садомцева личные вещи забирали? Там есть что-нибудь интересное?
— Да почти ничего. Вот только… Знаешь, люди обычно держат у себя в столе какие-то записи, книжки, что ли, записные, опять же справки. Ну, всякую дребедень. А у этого все чисто. Даже слишком. Такое ощущение, будто он готовился к смерти. Или хотя бы к тому, что кто-то будет смотреть его стол. Ну, ты понимаешь…
— Да? — удивилась я. — Чистота идеальная. Все аккуратно разложено: карандаши, ручки, бумаги, бланки — все, что надо для работы. А личного ничего. Хотя бывают, наверное, такие, у которых всегда и везде порядок, но я таковых в своей жизни не встречал. Вот загляни сейчас в мой стол. — Андрей открыл тумбочку и заглянул в нее. — Рваные записки, железки непонятного назначения, стакан, пробки, огрызок карандаша, стержень пустой, старый полиэтиленовый пакет, сигареты россыпью, из пачки высыпались, таблетки от головной боли — чего только нет. И никакого порядка. И это мне, заметь, не мешает. Я всегда знаю, где что искать.
— Ну так это тебе. Ты у нас человек, можно сказать, творческий.
— Да ну тебя. Я дело говорю, а ты смеешься. А у того, второго, дома хоть и нет идеальной чистоты, но и зацепиться не за что. Никаких странных документов…
— Ни оружия, ни наркотиков, — перебила я Андрея.
— Ладно. С тобой разговаривать просто невозможно. Ты покури, а я сейчас чайник поставлю. Будем баловаться моим растворимым кофе. Я знаю, ты его не любишь, но ведь у тебя с собой нет хорошего? — Мельников посмотрел на меня. — Придется пить что есть.
Мы выпили кофе, поболтали еще про свои житейские дела, и я откланялась.
Теперь пора было мне наведаться на место работы Николая. Но я заранее была почти уверена в том, что и там мне новых сведений не дадут. Сидят себе в конторе обычные люди, ни в чем не замешанные, как большинство честных людей. Что про таких скажешь? Но поехать туда все равно надо. И я поехала.
Николай Пименов работал в компании по установке телефонов. Работа его заключалась в разъездах по организациям и даже по отдельным адресам. Неспокойная работенка, однако.
Сотрудник, с которым Николай больше всего общался, рассказал мне, что Пименов был человеком исполнительным, обязательным, честным и очень веселым. Весь коллектив его любил за потрясающее чувство юмора. Шутил он всегда и везде, даже когда бывало очень трудно. Он умел всех рассмешить, но никого не обижал, не подкалывал, а большей частью шутил над собой.
Про его личную жизнь никто ничего толком не знал. Вроде была девушка, но Николай никого с ней не знакомил. Просто иногда говорил о ней. Вот, собственно, и все.
Убийство, считали здесь, произошло скорее всего по ошибке. Не хотят люди верить, что смерть грозит таким простым людям, как они сами. Страшно, поэтому и кажется, что вышла ошибка.
Говорить с матерью Пименова, я думаю, тоже бесполезно. Она живет в другом городе и вряд ли знает подробности жизни Николая вдали от родных мест. Можно предположить, что он ей писал письма, весьма сомнительно, что он рассказывал в них про свои проблемы. Даже наоборот. Мы ведь частенько скрываем от родителей неприятности, опасаясь лишний раз их побеспокоить. По себе знаю.
Я предупредила коллегу Николая, что еще загляну, если назреют новые вопросы, и распрощалась с ним.
Что я имела на данный момент? Да ровным счетом ничего. Совершены два убийства. Потерпевшие были знакомы друг с другом, но встречались не часто, а когда виделись, то своей компанией. Убили их неодинаково и с небольшим промежутком времени. Можно предположить, что действовал один человек, но это только в том случае, если убийства действительно связаны каким-то образом с их компанией друзей-земляков. Тогда и причина, видимо, одна. Но точно так же можно допустить, что одного приятеля убил один человек по одной причине, а другого — другой, и совсем по другой причине. Тогда почему так нервничает Ксения? Ну да, они же оба были ее друзьями. Сразу потерять двоих… Сложновато.