Следы в пустыне. Открытия в Центральной Азии

Баумер Кристоф

На следующий день мы отправились в Цапаранг, старшую из столиц Гуге, расположенную на 26 км западнее Тхолинга. Пять членов нашей группы на пару дней задержались в Тхолинге из-за недомогания, вызванного высотной болезнью. Наш грузовик застрял, форсируя маленькую речушку, и последние несколько километров мы шли пешком по ущелью Сатледжа. Скалистые холмы на северном берегу реки были изрыты, как швейцарский сыр, пещерами, когда-то бывшими кельями монахов. Обогнув отрог горы, мы увидели Цапаранг. Пестрым одеялом по склону горы раскинулись шесть буддистских святилищ, чортеныи бесчисленные монашеские кельи. Над ними, на самом верху 200-метровой скалы с плоской широкой вершиной, похожей на трубу, стояла цитадель. Цапаранг — это чудо раннетибетской архитектуры и жемчужина в истории искусства. Еще большую ценность ей придает то, что в ходе «культурной революции» она сравнительно мало пострадала, поскольку была покинута еще в конце XVII века. Несколько глиняных фигур все же были разбиты или сброшены

в кучи булыжника, но в святилищах сохранились фрески XV–XVI веков, одни из самых прекрасных в Тибете [38] . На этих фресках, пылающих всеми оттенками красного и золотого, изображены божества буддийского пантеона и более приземленные, бытовые сцены — как, например, строительство храма.

38

Фотографии Тхолинга и Цапаранга времен, предшествовавших «культурной революции», можно увидеть в книге: Li Gotami Govinda, Tibet in Pictures (1979), Vol. II, pp. 148-83.

Как и до Верхнего Тхолинга, до цитадели Цапаранг можно добраться только через анфиладу подземных помещений, вырубленных в скале, и расположенный за ними потайной туннель. Когда мы пробирались по ним, я заметил груду камней, видимо предназначенных для заваливания туннеля во время войны. От стен цитадели склон отвесно падает вниз на 40 м. На самом верху, рядом с царским дворцом, расположен храм Мандалы — духовный центр Цапаранга. Храм назван так в честь трехсторонней мандалы, когда-то стоявшей в центре святыни и посвященной божеству медитации Демчогу (на санскрите — Чакрасамвара). Поскольку буддисты почитают гору Кайлаш как духовную обитель Демчога, между этим храмом и горой, которая была главной целью моего путешествия, существует прямая связь. Также как те, кто медитирует, проникают духом из внешнего кольца мандалы к центральной фигуре Демчога, так и паломники Кайлаша, обходящие гору в физическом теле, имеют возможность приблизиться к божеству. Разнообразные божества, так или иначе связанные с Демчогом, представлены на прекрасно сохранившихся фресках храма Мандалы.

Под этими фресками тянется мрачный фриз, посвященный 8 главным кладбищам Индии. На этом фризе изображены люди, посаженные на кол, пожираемые дикими животными или разрываемые на куски скелетоподобными фигурами; хищные птицы выклевывают внутренности из их животов, а посреди всех этих ужасов йоги медитируют над преходящей сущностью человеческого бытия. Мне предстояло увидеть два таких святых места упокоения во время обхода горы Кайлаш.

В августе 1624 г. два оборванных, ослепших от снега и истощенных человека вошли в Цапаранг. Они пришли из Индии, преодолев Гималаи по перевалу Мана (5600 м над уровнем моря). Этими двоими были иезуиты Антонио де Андраде и Мануэль Маркес. Они были первыми европейцами, достигшими Западного Тибета. Их целью было подтвердить или опровергнуть слухи о христианских общинах, живущих к северу от Гималаев.

Хотя никаких христиан они не нашли, зато были тепло приняты царем Гуге, который увидел в христианской вере возможность избавиться от диктата буддистского духовенства. Когда иезуиты собирались отбыть, чтобы продолжить свой путь в Индию, царь пригласил Андраде поскорее возвращаться и дал ему письмо к провинциалу ордена в Гоа, в котором писал:

Мы, царь могучих царств, возрадовавшись тому, что прибыл в наши земли падре Антонио, дабы учить нас святому закону, объявляем его нашим Верховным Ламой и даем ему полную власть учить святому закону наш народ. Мы повелеваем, чтобы он (мог) возвести дом молитвы [39] .

39

C. Wessels. Early Jesuit Travellers in Central Asia (1924), p. 66.

В следующем году Андраде вернулся в Цапаранг и оставался там до 1629 г. Здесь он наблюдал суеверный обычай, с которым мне тоже пришлось несколько раз столкнуться среди монгольских кочевников. «Из страха перед демонами они дают своим детям при рождении в качестве имен названия незначительных вещей или животных. Так, отец может давать своим сыновьям имена вроде «собака», «мышь» или «холод», чтобы демон не обратил на них внимания как на нечто, того не стоящее» [40] . В Монголии я слышал подобные имена, даваемые маленьким детям, такие как «ничто», «не там» или даже «дерьмо»!

40

Jurgen Aschoff. Tsaparang — Konigsstadt in Westtibet (1989), p. 59.

В том, что касается церкви, царь сдержал свое слово. В лучшем районе Цапаранга снесли несколько домов, включая дворец матери царя, и был отдан приказ о строительстве храма, первый камень которого царь заложил собственными руками 11 апреля 1626 г. Затем по приказу Андраде храм был расписан тибетскими художниками. В письме к своему римскому начальству он писал: «Картины из жития Девы Марии ныне пишут, не говоря уже об алтаре,

на котором пять рядов образов прекрасным образом устроены. В нефе же будут изображены сцены из жизни Иисуса» [41] . Христианская живопись, созданная буддистскими художниками, — должно быть, это был уникальный синтез тибето-буддистской иконографии и католического содержания! К сожалению, несмотря на старательные поиски, я так и не сумел обнаружить ни одного следа церкви Андраде, которая была разрушена уже в 1630 г. по повелению царя Ладакха. В то время брат благосклонного к христианству монарха и буддийское духовенство восстали против своего правителя и призвали на помощь государя соседнего царства Ладакх. Последний не упустил представившейся возможности и захватил Гуге, насильно увезя побежденного царя в собственную столицу, город Лех.

41

Там же, стр. 59 и 84.

Я глядел из цитадели на бесплодный ландшафт, окружающий ущелье Сатледжа, и размышлял о том, как эти, когда-то великие, столичные города приходили в упадок. По одной легенде, правители покинули Цапаранг около 1640 г. и переехали в Тхолинг. Есть и более трагическая версия, повествующая о том, как Цапаранг в 1685 г. вновь подвергся нападению царя Ладакха. После долгой безрезультатной осады неприступной цитадели царь Ладакха призвал мусульманских наемников, которые пригрозили правителю Гуге, что будут убивать по 50 жителей города каждый день, пока он не сдастся. Если же царь капитулирует, ему обещали свободный проход для него самого, его семьи и министров. Царь Гуге сжалился над беззащитными горожанами и покинул крепость. Едва последние защитники вышли из цитадели, наемники ихтутже обезглавили как неверных. Выжившие жители Цапаранга похоронили обезглавленные тела в ближних пещерах. Недавно было обнаружено подтверждение этой легенды: в одной из пещер нашли несколько скелетов, у которых отсутствовали черепа [42] .

42

Bruno Baumann. Kailash (2002), p. 222f.

ЯКИ — ЖИВЫЕ СНЕГООЧИСТИТЕЛИ

Зрелище 6714-метрового пика горы Кайлаш ошеломляет. Он совершенной формы пирамидой возносится над плато высотой 4500 м. Его вершина покрыта снегом и блистает хрусталем над черным гранитным основанием. Тибетцы метко прозвали эту гору Канг-Рингпоче, «драгоценность снегов». Раз увидев, от нее не отвести взгляда; в течение тысячелетий она была целью бесчисленных паломников, которые зачастую преодолевали невероятные трудности, только чтобы добраться до нее. Некоторым на дорогу требовались целые годы, и никогда уже им не суждено было вернуться домой. Хотя Кайлаш и не из числа самых высоких гор Тибета, его значимость определяется духовным, а не физическим аспектом. Религиозное значение определяется уникальным географическим положением горы. Она является центром, откуда берут начало четыре могучие реки Азии, текущие в разные стороны: Инд — на север, Брахмапутра — на восток, Карнали, один из главных истоков Ганга, — на юг, а Сатледж — на запад. С точки зрения географии район вокруг горы Кайлаш является центром двойного водораздела, а в религиозном смысле — огромной мандалы. Сама гора — словно гигантский чортен,а четыре водных источника представляют собой четверо врат мандалы.

Благодаря своему уникальному расположению в месте рождения четырех рек — подательниц жизни гора Кайлаш почитается священной в четырех важнейших религиях индо-тибетского культурного региона. Для буддистов и индуистов она символизирует космическую земную ось, называемую Меру.Но если буддисты видят в ней дворец божества медитации Демчога и его спутницы Дорже Пхагмо, индуисты почитают ее как трон бога Шивы и его супруги Парвати. Джайнисты, сторонники аскетической доктрины спасения, также появившейся в Индии примерно во времена Будды, верят, что первый из их легендарных 24 спасителей обрел просветление на горе Кайлаш.

Для бонпо — приверженцев автохтонной добуддистской религии Тибета, известной как Бон, — Кайлаш был не некой отдаленной мифической горой, а реальным духовным центром их империи Шанг-Шунг [43] . Политический центр Шанг-Шунг, подпавшей под власть Центрального Тибета в 644 г., скорее всего, был расположен в долине реки Сатледж, возле крепости Кьюнглунг, на полпути между Цапарангом и горой Кайлаш. Бонпо почитали Кайлаш задолго до верующих остальных трех религий. Они называют ее Тисе, или Юнгдрунг-Гуцег, что означает «гора девяти свастик», и чтят как резиденцию устрашающего девятиглавого божества Вэлчен Гекхо, предводителя 360 божеств Гекхо (число которых соответствует 360 дням года по лунному календарю). Для бонпо Тисе была «горой души» их империи, где легендарный основатель религии Бон Тонпа Шенраб предположительно сошел с небес на землю.

43

О религии Бон: см. книгу: Christoph Baumer, Tibet’s Ancient Religion, Bon (2002).