Следы в пустыне. Открытия в Центральной Азии
Шрифт:
Каждый день, пока мы раскапывали L.L., ветер крепчал, и наконец началась небольшая песчаная буря. При взгляде против закатного солнца летящий песок выглядел, как сотни уползающих прочь золотых змей. Вскоре земля на горизонте сливалась с небом, и все вокруг теряло очертания.
Ни усилия Стейна, ни наши не увенчались успехом: крепости не собирались сбрасывать покров своих тайн. Никто на самом деле не знает ни когда они были построены, ни когда покинуты. Еще более интригующий вопрос: почему две крепости были построены в этом крайне пустынном месте и отстояли друг от друга всего на пять километров? Ведь строительство и содержание их должно было стоить немалых денег. Может быть, одна из них была военной крепостью, а другая — караван-сараем? Или они были выстроены в разное время? В L.K. я заметил, что слой тополевых
После недельных раскопок настала пора уезжать, а наши вопросы так и остались без ответов. Отыскать следующие цели — L.M. и L.R. — было еще сложнее. Поселений, между которыми было около четырех километров, не оказалось на спутниковых фотографиях; неточная карта Стейна тоже не слишком помогла. Урс двинулся на запад, Эрнст — на север, а я — на северо-запад. Мне достался «счастливый билетик»: уже через несколько минут поисков я нашел разбитый на 40 с лишним осколков декорированный бронзовый горшок. Такая изысканная находка указывала не на полукочевое доисторическое поселение, а на то, которое относилось к династии Хань (202 г. до н. э. — 220 г. н. э.) или Западная Цзинь (263–316 г. н. э.).
Через несколько часов я набрел на остатки древнего сада — длинные ряды фруктовых деревьев. По прежнему опыту я знал, что такие сады обычно высаживались всего в паре километров от селения, поэтому я взобрался на ближайший высокий бархан и стал осматривать окрестности в бинокль. Вскоре я заметил даже не одну, а две группы развалин. На фоне заката в двух местах были ясно видны группы стоящих на равных расстояниях деревянных жердей, торчащих из песка, примерно в километре друг от друга. Это были две из пяти групп руин, которые в последний раз, 93 года назад, видел Стейн.
Первая группа руин стояла на южном берегу древнего речного русла, а к северу от нее — еще четыре бывших строения. Две тысячи лет назад эта река была источником жизни для поселения. Первое здание состояло из большого помещения размерами 8 х 10 м и еще по крайней мере двух боковых комнат. На полу лежали десятки толстых тополевых жердей. Некоторые из них, в том числе красивые резные архитравы (поперечные балки), остались в тех местах, где служили каркасом для стен, а рядом с ними — несколько оснований с пазами для колонн, поддерживавших кровлю. На полу мы нашли разбросанные синие и янтарные бусины, большой деревянный ковш, лоскуты льняной, конопляной, шелковой тканей и войлока, кусок шерстяного занавеса с геометрическими узорами красной, голубой, оранжевой и желтой нитью и два осколка тонкого желтого стекла с линейным узором в форме буквы Z. Они, скорее всего, остались от сосуда, изготовленного методом выдувания в форму — римская техника, изобретенная в последнее столетие до Рождества Христова. Сосуд столь тонкой работы, должно быть, был вывезен из Римской империи, и эти два осколка — важное доказательство древности торговых связей между Западом и Востоком. Мелкие стеклянные бусы, вероятнее всего — местной работы [81] .
81
Все находки оставлены на месте и вновь укрыты песком.
Меньше чем в километре на северо-запад от первых руин (L.M. 1) на сильно изрезанном эрозией гребне пятиметровой высоты располагались еще одни, меньшие по размеру руины(Ь.М. 2). В главном помещении лежали четыре широких прямоугольных основания из тополя, также с пазами, отмечающими места, где массивные балки подпирали свод. Здесь меня ждала еще одна важная находка. Едва я переступил порог, мое внимание привлекли десятки мелких бронзовых монеток, разбросанных по полу. Некоторые лежали стопками и слиплись в результате коррозии. Выглядело это так, будто их только вчера нечаянно рассыпали. Я нашел «банк L.M.»!
Такие монеты как привозились из самого Китая, так и изготавливались в полузависимом царстве Куча. В отличие от западных монет, которые обычно чеканились, китайские
Сразу же возник вопрос: как могло оказаться, что Стейн не заметил эти монеты, ведь он заявлял, что вынес из этого помещения все, что в нем было? Может быть, он не добрался до земляного пола? Тогда почему столько денег оказалось разбросанными по комнате? Ее обитатели в спешке бежали при приближении врага (вспомним обугленные стены L.K. и L.L.)? Или монеты забыл кто-то, кто останавливался в доме уже после того, как его покинули хозяева?
Раскопки в остальных развалинах (L.M. 3,4 и 5) не дали никаких намеков на то, когда и почему поселение было заброшено, зато в третьем доме я отыскал отличный топор из зеленого нефрита. Судя по его прекрасной сохранности, я заключил, что он не доисторического происхождения и предназначался не для будничных работ, а для церемониальных случаев во времена Хань или Цзинь.
Поселение L.R. найти было еще труднее. Его открыл Афраз Гул в 1915 г., и с тех пор туда никто не заглядывал. Мы снова разделили территорию поисков на три сектора, и на этот раз удача выпала Урсу. С высокой дюны он разглядел в бинокль две группы стоячих жердей и холмик, по форме напоминавший ступу. Так мы вновь открыли L.R., 92 года спустя после того, как в нем побывал первый и последний наш современник.
Древние поселения состояли из большего числа домов, чем эти, сохранившиеся благодаря тому, что были укреплены тополевыми балками и жердями. Еще несколько участков, усыпанных черепками и бронзовыми осколками, указывали, что прежде здесь стояли простые глиняные домики, разрушенные ветром. Когда-то оба поселка были весьма оживленными населенными пунктами.
Как и у пяти зданий в L.M., ось длинных стен домов L.R. была ориентирована на северо-восток, так, чтобы дующим из пустыни Гоби ветрам была подставлена лишь короткая стена и повреждения были минимальны. В меньшем из строений, L.R. 2, мы обнаружили только одну огромную колонну из тополя, все еще стоявшую на своем основании. Зато в большем, L.R. 3, оказались десятки тополевых жердей и балки всех четырех колонн, поддерживавших крышу, а также одно массивное основание с углублением и две цельнорезные деревянные капители со свиткообразными кронштейнами с обеих сторон, похожими на ионический завиток. Этот дом некогда состоял из 5 или 6 жилых комнат и по крайней мере трех хлевов для коз, овец и хранения ячменя и другого зерна (под слоем песка мы нашли тысячи хлебных зерен). Наличие четырех колонн побудило нас продолжить раскопки в главной комнате, чтобы отыскать остальные основания. Первое оказалось сильно повреждено солнцем и ветром, но остальные благодаря сухому песку были почти в первозданном виде и даже сохранили красновато-коричневый цвет. Основания были утоплены в пол, состоявший из слоя дерева, покрытого смесью сена и всякого мусора в качестве изоляционного слоя, поверх которого было тонкое покрытие из глины. Мусорная куча возле входной двери, порог которой мы тоже откопали, порадовала нас 8 бронзовыми гвоздями, которыми прибивали кожу к деревянной раме седла.
На южной стороне дома в землю были длинной узкой цепочкой вделаны раковины пресноводных моллюсков. Очевидно, у жителей этого места был доступ к проточной воде. Но так же как и в любом оазисе, человеку приходится бороться с наступающей пустыней, сажая тесные ряды деревьев и кустов (как в L.M.) и поддерживая ирригационные системы. Если пренебречь этими мерами, пустыня заберет себе все, что человек создал. Такие поселения впадали в запустение и исчезали из памяти, пока удачливому археологу не улыбалось счастье заново открыть их историю. Мы тщательно помечали все руины, рисовали подробные планы и составляли списки всех наших находок.