Слепая вера
Шрифт:
Он достал из полиэтиленового пакета то, что на первый взгляд было «Питанием в традиции фэншуй» – популярной брошюрой, утверждающей, что человек может достичь внутренней гармонии и высокой духовности, правильным образом располагая продукты, прежде чем их съесть. Будь то на тарелке или в картонной коробке, способ пространственного взаимодействия вашего гамбургера с жареной картошкой мог помочь вашему духовному росту или замедлить его.
– Шутник, – сказала Сандра Ди, с презрением глядя на книгу.
Тогда Траффорд снял с книги обложку, и в руках у
– Это чудесная история, написанная много лет назад, – сказал он. – Я выбрал ее для тебя; почитай, если хочешь. Когда будешь читать, мир, в котором мы живем, пропадет. Вместо него ты окажешься в том, что описан в книге, – в мире подлинных страстей, вечной любви, сложных переживаний и простора, удивительного простора вокруг. Ты будешь гулять на ветру по широким полям, и в лицо тебе будет сыпать прохладный дождь. Твоя душа вырвется на волю и будет бродить в одиночестве – одна на бескрайней пустоши тайной, обреченной любви.
Сандра Ди взяла у Траффорда книгу.
– Если меня с ней поймают, то по меньшей мере закуют в колодки. И отхлещут по пяткам.
– Поверь мне, игра стоит свеч.
– Где ты ее взял?
– Я ее… нашел. Если тебе понравится, могу найти еще. Ну что, почитаешь?
– Да, с удовольствием.
Солнце почти село, а с его закатом утих и ветерок. Сандра Ди спустила парус, и они медленно поплыли на веслах к причалу.
– Я чудесно провела время, Траффорд, – сказала Сандра Ди, когда они прощались. – Даже не помню, когда я в последний раз говорила с кем-нибудь так, как сегодня с тобой.
– И я тоже, – сказал Траффорд.
– А еще, – добавила Сандра Ди, поцеловав его в щеку, – спасибо тебе за секс. Это было великолепно.
28
Траффорд с Кассием шли по Хампстед-хит в сторону паба «Джек Строз Касл». Траффорду еще никогда не доводилось бывать на этом островке Лондонского архипелага – тут был своего рода заповедник, где за прочной оградой и под охраной вооруженных стражей обитали богачи, старейшины Храма, высокие правительственные чиновники и крупные бизнесмены.
– Мы идем в гости к Коннору Ньюбери, – сообщил Кассий, когда они с Траффордом свернули на улицу, состоящую из особняков на две квартиры, у каждой из которых был свой палисадник – свидетельство невероятного богатства местных жителей. Траффорд прекрасно знал, кто такой Коннор Ньюбери: популярный, слегка фатоватый ведущий разговорных шоу на телевидении и в интернете, он прославился своей дерзкой непочтительностью к старейшинам Храма, хотя никогда не заходил в этом отношении дальше шуток насчет толщины их животов и недостатка вкуса, который они проявляли, выбирая себе украшения. – Дело в том, что он один из нас, – пояснил Кассий, когда они приблизились к нужному дому.
Внутри их провели в большую гостиную. Такой комнаты Траффорд никогда прежде не видел: вместо плазменных экранов на стенах висели картины, выглядевшие так, будто их создали
– Ага! – воскликнул знаменитый ведущий. – Рад приветствовать вас, Кассий, и вас, наш новый компьютерный гений. Я Ньюбери – впрочем, вы, конечно же, и так узнали меня, Траффорд! А это профессор Медуница Тейлор, – приятного вида пожилая женщина в просторном сарафане рассеянно кивнула Траффорду, – и Билли Макаллан.
– Салют, ребята, – сказал Макаллан, бритоголовый здоровяк с татуировками на волосатых ручищах, похожий не на книгочея, а на чемпиона по боям без правил.
– Мы четверо – сенат общества гуманистов, – продолжал Ньюбери, – а я его председатель, потому что в моем шикарном доме удобней всего встречаться!
Траффорд обменялся рукопожатиями с Тейлор и Макалланом. К Ньюбери он подходить не стал, поскольку тот величественно махнул ему со своего места.
– Итак, – продолжал хозяин, – нам с вами надо кое-что обмозговать! Судя по словам Кассия, вы считаете, что нам, скромным революционеришкам, не хватает широты мышления.
Затем Траффорду налили выпить и предложили снова рассказать о проекте, который он обдумывал с тех пор, как впервые поделился с Кассием идеей, положенной в его основу.
– Должно быть, вы знаете, что я системный программист и работаю в Изразе, отделе Государственного банка данных, – начал Траффорд.
– Сочувствую, – заметил Ньюбери. – Тоска, наверное, смертная!
– Израз означает «изучение различий», – продолжал Траффорд, не обратив внимания на эту реплику. – Но основная наша задача состоит в том, чтобы обнаруживать связи между людьми, фиксируя все, что у них есть общего, в чем бы это общее ни заключалось. Вся программа немыслимо огромна – вспомните притчу о зернышках пшеницы, количество которых должно было удваиваться на каждой следующей клетке шахматной доски, только наша доска величиной с футбольное поле. Мы берем то, что характеризует каждого человека, от цвета его волос и любимого сорта овсянки до частоты поездок на автобусе или метро, и ищем соответствия по каждой характеристике с использованием всей хранящейся у нас информации.
– Вот на что уходят наши налоги, – снова вмешался Коннор Ньюбери: видимо, он был не и силах выйти из роли, которую каждый вечер играл на телевидении. – Нет, вы только прикиньте!
– То, что я предложил Кассию, – продолжал Траффорд, – сводится к следующему: мы, гуманисты, должны определить наши общие особенности, после чего я введу эти данные в компьютер Израза и с их помощью разыщу людей, похожих на нас. А когда они будут найдены, мы вступим с ними в контакт.