Слепая зона

Вечная Ольга

Вечеринка привычная до зубовного скрежета. Тусовка вокруг горячего бассейна в самом разгаре, народ бухает, купается. Кто-то орет, кто-то целуется. Время позднее.

А потом я цепляюсь краем глаза за длинную, в пол черно-красную юбку, которая на фоне полуобнаженных тел смотрится странным пятном.

Она. Стоит с едва начатым бокалом и болтает с... эм, Юляшкой. Алкоголь натощак быстро лупит в голову, зависаю на Элине. Спустя секунду перечеркиваю очередную идею подойти — обликом брата.

Сам же видел

его ей сообщения.

Сам придумал, почему они — фарс.

Я смеюсь. Лошара. Тянусь к виски.

Надо затушить себя. Прекратить, блядь, этот гребаный цирк, который устроил.

А где, кстати, Егор? Если бы он бегал за моей девушкой, я бы тоже не понял прикола.

Кручу головой, но не вижу второго пилота. При этом черно-красную юбку в поле зрения машинально удерживаю, так что момент, когда к девушкам подходит Тима Агаев, не пропускаю.

Их экипаж был вторым сегодня — на Гран-при друг друга поубиваем сто процентов. Фигурально выражаясь, я надеюсь.

Агаев навешивает Эле определенно лишнюю информацию. Она высокомерно глаза закатывает. Слегка улыбаюсь, наблюдая за тем, как скорпиончик жалит нашего врага. Ближе подходить пока не спешу, потому что тогда быть сцене. Какой-нибудь точно. По-детски обидно, что не меня выбрали, и пока не получается с этим справиться.

Тима Агаев поворачивается к Юляшке и, что-то высказав, толкает ее в бассейн. Та в красном купальнике и накидке, падает, визжит. Мститель, мать его.

Элина же совершенно неожиданно приходит в бешенство. Мгновенно считываю изменения настроя на ее лице — от насмешливо-саркастичного к боевому. Она делает шаг вперед и начинает объяснять Агаеву, что с ним не так. Наверное, тоже психологический портрет составила, любили там его в детстве или не очень.

Зря. Тимофей после смерти Федора неадекватно вспыльчивый.

Не помню, куда дел тарелку с едой, потому что руки у меня свободные.

Агаев психует и за секунду до того, как я хватаю его за плечо, скидывает Элю в бассейн. Прямо в одежде, в ее длинной неуместной юбке! А вот и конфликт.

— Эй! — кричу. И со всей дури его толкаю.

Сучок не ожидал явно. Летит прямо в стол, падает на тарелки и стаканы, те бьются. Элина ушла под воду и не всплывает. Юляшка ныряет за ней.

Время ускоряется.

Я тоже ныряю. Нахожу, вытаскиваю. Вдох над водой. Отпихиваю пьяных, что мешают выбраться. Эля крепко обнимает за шею, льнет, у меня волосы от этого дыбом. Скорпиончик в полном шоке, поэтому стараюсь не прижимать к себе, соблюдать хоть какую-то дистанцию. У самого же дежавю. Мокрая. Как тогда в душевой. Член будто в розетку вставили. Эля, всхлипнув, плачет — по-детски горько, испуганно, и это резко остужает пыл.

Агаев теряется и не подходит. На нас смотрят, фотографируют.

— Уведи меня. Платон, уведи меня скорее! Это

позор! — шепчет она надрывно.

Дверь в конце коридора, надпись: «Для персонала». Я толкаю несколько раз. Заваливаемся.

Кладовка. Полки с полотенцами. Замок щелкает.

Элина закрывает лицо ладонями и рыдает. Мокрая ткань облепила фигурку, каждый изгиб видно. Мелкая. Тонкая. Какая-то страшно уязвимая и растерянная.

Вздыхаю. Ну какая из нее сука? Гребаный мой язык.

Беру полотенце, расправляю, протягиваю. Вторым сам вытираюсь — лицо промокаю, волосы ерошу.

Снова мы мокрые. В узком пространстве. Это что, блядь, за испытание?

Эля смеется. Искренне, весело хохочет, так как последнюю фразу я выдал вслух.

Тоже улыбаюсь.

Ведь и правда не планировал западать, не разглядывал, не собирался. Не знаю, что сказать, душа к ней тянется.

Элина вдруг закрывается руками и сквозь смех возмущается:

— Так! Не смотри на меня!

Поднимаю ладони.

— Ты полностью одета, расслабься, кисунь. — Сам в ахуе. Откуда это берется? «Кисунь», ебана. — Тут девчонки в таких бикини откровенных, и прикинь, я еще ни на одну не накинулся. — Таращу глаза.

Она прижимает руку ко лбу и хохочет. Второй отлепляет от себя ткань.

— Прости. Я просто... у меня нет бикини.

— В смысле с собой?

— В смысле совсем. Я не раздеваюсь на пляже. Не спрашивай. Знаю, что странно, но, если бы тебя воспитывали, как меня, я бы на тебя еще посмотрела!

— Окей.

— Я как голая! Думаешь, кто-то успел меня такой увидеть? Заснять?!

— Думаю… эм, вряд ли кто-то решит, что ты в этих тряпках как голая.

— Кроме моего брата, — вздыхает Элина.

— Твоему брату тебя в обиду никто не даст.

Она чуть успокаивается, прикидывает полотенце на себя.

— Сможешь принеси какую-нибудь одежду? Полотенце даже колени не прикроет, в таком виде я не выйду. Останусь здесь жить. — Эля оглядывает стены. Морщится. — Косметический ремонт не помешает.

— Принесу, раз ты такая милая и вежливая. — Не удерживаю смешок. — Чудо, блин, я каких только девок не видел, но ты — просто чокнутая.

— Каких только девок он не видел! — Она яростно всплескивает руками.

Взгляд упорно липнет к торчащим как бусинки соскам. Элина тут же закрывает их рукой.

— Пришел первым к финишу! Ты реально думаешь, что это успех? Что ты уникален? — Она закатывает глаза настолько демонстративно, что я начинаю беспокоиться за ее зрачки. — У осы всего двести нейронов, и то она никуда не врезается! Велика заслуга.

Приехали. Склоняю голову набок и скрещиваю руки.

— Хочешь сказать, для моего спорта хватило бы нервной системы осы?

— Именно. Спустись с небес на землю, умник. Ты всего лишь оса.