Слепцы
Шрифт:
Я делаю шаг назад… и врезаюсь в какой-то крупный предмет. Теплый предмет. К тому же шевелящийся. И ругающийся.
– Какого хрена?! – произносит предмет со злостью.
– Даша, – я облегченно вздыхаю. В какую бы переделку я ни угодил, я угодил в нее не один.
– Да, блин. Даша, – раздается из мрака. – Жаль, что я тебя, козла, не вижу. А то бы так отдубасила… Ты тут какого лешего делаешь, а?!
– Я… Это… К кристаллу…
– Че?! И ты тоже?! – возня смолкает. – Ёшкин кот. И зачем, интересно знать?
– Память
– Мозгов бы лучше попросил.
Слышу, как она шарит во мраке, пытаясь обследовать возникшую на нашем пути преграду. На всякий случай делаю шаг в сторону. Дашу я успел уже немного узнать и понял главное: под горячую руку ей лучше не попадаться. Решение опять оказалось поганым.
Я в очередной раз падаю на пол. В этот раз вышло еще хуже, чем раньше: ушиб копчик. Крепко ушиб. Боль адская… Ну и влип.
Даша на мое падение не обращает никакого внимания.
– Короче. Мы в ловушке, господин космонаф-нафт. По твоей, кстати, вине. Как ты вообще умудрился обрушить чуть ли не половину грота?!
– Упал, – отвечаю я.
Мне самому кажется удивительным, как неловкое падение могло привести к таким последствиям. Но привело же…
– Раньше, чем через пару часов, нас, я боюсь, не хватятся. Вот такие пироги. Придется сидеть и ждать.
Сидеть тут, в холодном сыром гроте? Только не это!
– Но подожди! Там, за поворотом, осталась Ханифа.
– Она-то что тут делает?!
– Это она меня сюда привела. И рассказала про кристалл.
Даша фыркает.
– Она слышала грохот обвала.
– Да уж, – соглашается Кружевницына, – Ханифа, конечно, туговата на ухо, но такой грохот мертвого бы разбудил.
– Значит, она попробует нам помочь! Сообщит племени, что случилось.
– Да, ты прав, – соглашается Дарья, усаживаясь на пол. – Ну, тогда расслабься. Минут двадцать – и нас отсюда вызволят.
Меня не прельщает перспектива провести тут и пять минут. Делать, однако, нечего. Я тоже пытаюсь сесть.
– Сюда иди, – зовет Дарья. – Тут глина. Садись рядом, кому говорю. Больше тут глины нигде нет. На камень нельзя.
– Почему?
– Потомства не будет.
Господи… Нет, такого счастья не надо. Я иду сквозь темноту, выставив вперед руки, чтобы опять ничего не сломать и не снести. Рука натыкается на что-то мягкое и упругое. Кажется, я догадываюсь, что это… Тут же следует мощный удар.
– Я бы попросила! – рычит Даша.
– Ни хрена ж не видно, чё орешь?! – кричу я в ответ.
Дарья молчит. Я с грехом пополам усаживаюсь на глине, стараясь отодвинуться как можно дальше от драчуньи.
Будем ждать…
– Даша! – обращаюсь я в темноту.
– Да? – отзывается она.
– Что-то не идет никто, – я с беспокойством прислушиваюсь. Ни звука не доносится из-за завала. Не знаю, сколько точно прошло времени. Но достаточно для того, чтобы промерзнуть до костей.
– Спасибо. Открыл Америку.
– Ты иначе говорить не умеешь? – ее тон меня раздражает.
– Не умею.
Снова играем в молчанку.
Время идет. Тишина царит в гроте. Ничто не намекает на приближение подмоги. Я мерзну все сильнее. Единственный звук, который я слышу, это стук зубов. Постепенно я понимаю, что это не только мои зубы.
– Холодно тебе? – снова обращаюсь к Дарье.
– Нет, блин, жарко.
Другого ответа я от нее и не ждал…
– Послушай, надо что-то делать. Мы же так насмерть замерзнем.
– Ерунду не говори, – произносит она, но уверенности в ее голосе я не слышу. Выросшая в пещерах, она понимает лучше меня: замерзнуть насмерть можно. Слышу, как Даша медленно, с трудом приподнимается с пола, едва слышно шипит сквозь зубы.
– Тебе больно?
– Мышцы затекли. Замерзла, – из того, что она даже не сказала мне гадость, делаю вывод: дела Даши плохи.
Она возится, пытается сдвинуть с места каменную глыбу. Потом начинает расшатывать камень поменьше. Даша кряхтит, отдувается, ругается сквозь зубы. Отступает, потом опять принимается шатать и раскачивать камни.
Я неуклюже поднимаюсь с пола. Уф-ф… Действительно, как затекло тело…
– Помогу, – говорю я, пытаясь унять отплясывающие чечетку зубы. Из-за темноты опять врезаюсь в Дашу. В этот раз без последствий.
Вместе мы битых полчаса пытаемся проделать в завале хотя бы небольшую брешь. Ничего не выходит. И с той стороны все так же царит гробовая тишина.
– Да что они там, уснули?! – понимая, что с камнями сделать ничего нельзя, она обрушивает весь свой гнев и обиду на остальное племя. – Мы тут торчим больше часа! Даже если бы Ханифа заплутала на пути назад… Чего, правда, никогда не бывало. Все равно пора хватиться! Эй вы, волки позорные!
Мертвая тишина.
– Мне кажется, что-то там случилось, – говорит Даша по прошествии еще получаса.
Мы оставили бесплодные попытки вырваться наружу. Теперь мы просто сидим рядом, обнявшись, прижавшись друг к другу, пытаясь сохранить тепло. Еще совсем недавно я бы не то что обнять ее – на выстрел не подошел бы. И она, думаю, тоже.
– Например? – отвечаю я.
– Что угодно. Озеро из берегов вышло. Москвичи налет устроили. Поэтому им не до нас… Или другая версия: это на тебя покушение было, а я так, случайно влипла.
– Покушение?! – не верю я своим ушам.
– Не ори, оглушишь. А почему нет? Почему нет? Ты нам всем веришь? Доверяешь? С какой стати, парень?
– Но вы же… – я вконец растерялся. Просто не знаю, что тут говорить.
– По секрету всему свету. Я слышала разговор вождя и Кондрата Филипповича. Из того, что разобрала, следует: Афанасий решил от тебя избавиться, а учитель его отговаривал. Наставник так и сказал: «Если ты решил избавиться от Германа…»