Слепцы
Шрифт:
– Что-о-о?! Избавиться?! Ну, Афанасий. Ну, скотина… За что?! Миротворцем считает, да?
– Я так поняла, ты нарушил какое-то равновесие, что ли.
– Ничего я не нарушал…
Даша не стала ничего объяснять. Или она сама не понимает ничего, или не может подобрать слов.
– Повторяю, это просто версия. Скорее всего, я чушь несу.
– Кстати. Давно спросить хотел.
– Да?
– А ты-то зачем сюда полезла?
– За тем же.
– Кристалл?
– Ага.
– А просила что?
– Это неважно, –
Я не отвечаю. Я не знаю, что сказать.
Как ни стараемся мы согреться, холод не отступает. Я с ужасом чувствую, как немеют руки, ноги. Холод подбирается к сердцу. Какая страшная смерть, бр-р!
– В общем, так, – решительно произносит Дарья Сергеевна после того, как попытки прыгать кончились ушибленными головами, а приседания – разбитыми коленями, – у нас остался один способ продержаться до подхода ребят.
– Ну, не томи. Что делать надо?
– Займемся сексом, – выдыхает она.
– Что?!
Моя челюсть резко рвется к полу. Вот так поворот…
– Или сдохнем от холода. Ты что предпочитаешь? Черт возьми, будь у нас другой выход, я бы ни за что на свете… Короче. Иди сюда, быстро, пока мы не замерзли оба! – кричит Дарья.
– Слушаюсь, командир, – отвечаю я.
Даша прыскает в кулак. Я тоже начинаю смеяться.
Этот смех окончательно растопил невидимую глыбу льда, разделяющую нас. Скоро в пещере становится очень, очень жарко…
Когда через некоторое время все члены племени, включая Кондрата и Ханифу, общими усилиями сумели пробиться сквозь завал в дальнюю часть зала Гиви Смыра, их взорам предстала идиллическая сцена.
Дарья Сергеевна и космонавт Буданов сидели рядом, укутавшись в куртки. Конечно, они замерзли, но не так сильно, как могли бы за столько часов заточения в каменном мешке. Вождь был уверен, что они найдут там два синих от холода, полумертвых тела. К всеобщей радости, худшие опасения не оправдались.
Афанасий рассказал вызволенным из темницы пленникам, как сначала в зал Апсны в первый раз за двадцать лет ворвались москвичи. На то, чтобы отбиться от них, ушло много времени. Потом вдруг стало выходить из берегов озеро. Наводнения не случилось, но и паника в пещере началась нешуточная. Лишь после этого люди заметили исчезновение Германа и Дарьи.
– А Ханифа где? – огляделся Герман.
– Она сначала заблудилась, потом упала и ногу подвернула. Мы встретили ее в пути. Вот так, тридцать три несчастья… Все к одному. Но вы живы, это главное!
Радостные возгласы, однако, вождь пресек: попасть под новый камнепад никому не хотелось. Со всей возможной поспешностью племя покинуло зал Гиви Смыра.
Никто не услышал, как на обратном пути Даша шепнула Герману на ухо:
– Спасибо. Это было здорово. Но заруби себе на носу: продолжения не будет. Никогда. И не приближайся больше ко мне. Ты все понял?
Герман рассеянно кивнул.
Конечно, он прекрасно помнил восхитительные минуты, которые провел с Дашей там, в темноте, в пяти шагах от смерти. Помнил ту дикую, первобытную страсть, что охватила их, превратила их тела в единое целое, спасла от могильного холода склепа. Но сейчас совсем другое волновало Германа. Слова Афанасия, которые тот произнес после осмотра места схода лавины.
– Не понимаю, чего эта груда вдруг осыпалась… Странно.
«Странно, – повторял про себя Герман. – Странно. Кто-то из них хочет твоей смерти, парень. Надо лишь понять кто…»
Глава 12
Враг?
Маша Острикова, как обычно, проснулась раньше общей побудки и тут же выбралась из своей ямки.
Безумно хотелось спать. Вчерашние прогулки с пришельцем сильно вымотали девушку и физически, и морально. Тело Маши ныло и канючило, упрашивая поваляться лишние десять минут.
«Поспи, отдохни… Что тебе стоит?» – умоляли руки, ноги. Но Мария была непреклонна. Ранние подъемы стали для нее за долгие годы почти ритуалом. Это было единственное время суток, которое целиком и полностью принадлежало ей и только ей. Ее время. Невзирая на отчаянные протесты тела, Мария рывком подняла себя на ноги и тут же, чтобы взбодриться, несколько раз подпрыгнула на месте.
Вчерашний день остался в прошлом. Забылся, растворился, и не имело значения, что было вчера. Наступал новый день.
– Ну, с бодрым утром, Маша! – улыбнулась девушка.
Маша Острикова знала: если начать день с этих простых, обыденных слов, то утро, в самом деле, будет добрым. А следом и день.
– Такое вот волшебство, хи-хи-хи! – рассмеялась она, шагая к озеру.
Старушка Ханифа называла это «психологический установкой», но для Маши слово «волшебство» казалось намного проще, доступнее и понятнее.
Повсюду в своих ямках спали остальные члены племени. В стороне раздавался богатырский храп космонавта. На груди Германа – девушка расширила глаза от удивления – свернулась калачиком Машина кошка Рыжка. Острикова знала, что кошка, как заправский лекарь, всегда приходит по ночам к тем, кто плохо себя чувствует, но и предположить не могла, что зверек не испугается чужого человека.
– Вот куда ты делась! – ахнула Мышка и зашипела, стараясь никого не разбудить: – А ну слезай с него. Брысь!
Но Рыжка никак не отреагировала на шепот хозяйки.
В пещере царил таинственный полумрак: соседи людей по пещерам, друзья и помощники – светлячки – тоже нуждались в отдыхе. Днем они сияли в полную силу, а вот в остальное время суток либо совсем гасли, либо едва мерцали. Так в пещерах и определяли смену дня и ночи.
– Интересно, какой сегодня день? – задумалась Мария, но не смогла вычислить. Надо было дождаться начала занятий в школе.