Слепец
Шрифт:
– Теперь тебе хорошо?
– прошептала Река, щекоча ему ухо своими губами.
– Да!
– ответил Слепец громко и счастливо. На сей раз он не боялся в полную силу выразить охватившие разум чувства. Он взмахнул руками, протягивая их вверх, туда, где должно было быть небо.
– Да!!
Вслед за этим Слепец протянул культи, чтобы коснуться своей избавительницы, вернее, той ее части, которая шептала ему на ухо. Ощущения были непривычны и смущали его, но он смог разобрать, чего касаются ладони. Шелковистую кожу на скулах, изящные ушки, скрывающиеся в буйных локонах, тонкую шейку, округлый подбородок и мягкие, влажные губы. Не в силах удержать себя от вспыхнувшего желания "рассмотреть" воплощение Реки полностью, Слепец провел ладонями по узким плечам, большим упругим грудям с твердыми сосками, кругленькому аккуратному животику и крутым бедрам. Если покалеченные руки не обманывали, перед ним сейчас сидела идеальная
Однако, никакие размышления не мешали Слепцу наслаждаться тем, что он имел прямо сейчас, вне зависимости, жизнь это или загробный мир. В этот момент он забыл все плохое, что было раньше - внутри и вне него, любя весь мир сразу, тот, что был, тот, что есть и тот, что будет.
– Спи!
– прошептала Река, когда он устал сжимать ее ласковое тело в неловких руках. Она прижалась к телу человека, укрывая его своей добротой и любовью. Это была очень странная любовь двух странных существ… Чувствуя, как нежные руки обвили шею, Слепец умиротворенно улыбнулся и послушно заснул. Ему даже не нужно было закрывать глаза.
Необычная картина - человек, медленно дрейфующий по поверхности огромной мутной полосы, мертвенно стелющейся от берега до берега. Островок благоухания посреди смрада, островок любви посреди океана ненависти… К утопающему, как в перине, телу человека прижималась будто бы сделанная из матово-белого стекла фигура женщины, не имевшей ступней - ее ноги вырастали прямо из слизистого тела Реки.
Когда Слепец проснулся, то первым делом открыл глаза, уверенный, что увидит мрачный, вечно полутемный потолок своей спальни и с некоторым страхом вспомнит приснившийся ему кошмар. Но веки пощекотали молодую кожу внутри пустых глазниц, заставив его вздрогнуть и разом понять, что кошмар приключился наяву. Холодный утренний ветер овеял лицо и проник внутрь черепа через две зияющие дыры. Слепец вскрикнул и закрыл лицо ладонями. Это было жуткое ощущение - зябнущие глаза, которых на самом деле нет. В одно мгновение он вспомнил, как был ослеплен и брошен в грязь, умирать долгой, мучительной смертью от заражения крови. Вышвырнут гнить заживо… Прежний король Малгори вдруг зашевелился в глубинах сознания, яростно пытаясь вырваться и дать волю чувству ненависти и желанию мстить, но новая личность, Слепец, умиротворенный чудесным исцелением ран, оказался сильнее. Он уже привык. Он уже забыл все, что было раньше, ибо сделанного не воротишь, как не вырастить новых пальцев и глаз. Нужно ли ему это - и воспоминания, и месть, и даже утраченные части тела? Ведь ему и так хорошо…
– Ты проснулся?
– знакомый шепот защекотал ухо.
– Хочешь есть?
Женщина-Река шевелилась рядом, словно тоже только что очнулась ото сна. Когда ее теплый бок исчез, по коже Слепца прошелся шустрый ветер, бросивший его в дрожь. Впрочем, он тут же исчез, словно выгнанный хозяйкой не в меру игривый пес. Что-то твердое и круглое опустилось на колени севшему Слепцу, а следом за ним появилось нечто, похожее на наполненный водой бурдюк.
– Первое - еда, - наставительно произнесла Река.
– Второе - вода. Я взяла этот странный сосуд на берегу, у одного… мертвого человека, только содержимое вылила. Там была какая-то кислая штука с неприятным вкусом.
– Вино? Зря ты его вылила.
– Я заботилась о тебе. Вдруг это отрава? Я налила тебе чистейшей родниковой воды.
– А как называется этот странный круглый шар?
– Называется? Не знаю. У него нет названия, потому что мне оно без надобности, а люди такого никогда не видели. Да и тебе какая разница? Кушай. Может, на вкус это не очень хорошо, но зато питательно. Ты быстро восстановишь силы.
– Это кстати!
– воскликнул Слепец, внезапно почувствовав резкую боль в животе. Как-никак, два дня во рту не было ни крошки. Или не два, а больше? Какая разница! Круглый кусок еды оказался похожим на смоченную водой глину, и по вязкости, и по вкусу. Когда желудок был наполнен, а горло промочено, Река снова легла рядом с откинувшимся на спину на своем ложе Слепцом. Обняв его за шею и прижавшись к боку грудью, она потерлась о плечо человека щекой.
– Почему ты так ласкова со мной? Почему вылечила мои раны?
– спросил Слепец, задумавшись о своей дальнейшей судьбе.
– Потому что ты оказался не таким, как остальные. Все существа, появлявшиеся на моих берегах, знали лишь злобу, страх, ненависть. Они боялись умереть, но одновременно желали убивать сами, и я ненавидела их за это. Злобе и убийству я могу противопоставить только тоже самое… Одни рыбы, которые попадают ко мне из притоков, холодны, безмозглы и безразличны. Как и трупы. Знаешь, сколько их приносят воды рек в мое огромное русло? Тебе будет трудно представить. Земли на том и на этом берегу населены чудовищными созданиями, которые либо переполнены жаждой убийства, либо трясутся от страха и трусливого бешенства, оттого, что сами будут убиты и не смогут отомстить. Люди, животные - все они одинаковы. Все мне противны… А ты вдруг оказался сплошь состоящим из одной умиротворенности, да такой, какую я никогда не ожидала увидеть у простого человека… К тому же, это так противоречило тому состоянию, в котором ты пришел на мой берег. Ты так по-детски радовался ветру, холодящему твое истерзанное тело, так хотел обрести покой - у меня, Реки, чудовища, которого страшится всякая живая тварь. Еще никто не приходил ко мне за упокоением, и потому я решила дать тебе его. Причем такое, каким ты можешь насладиться, в отличие от спокойствия смерти. Ты заслужил эту награду… и многое другое. За страдания, за ту стойкость, которую ты показал перед их лицом, за то, что ты не похож на мерзких людишек, копошащихся вокруг меня, я дарю тебе покой, блаженство, исполнение любых желаний - до самой твоей смерти!
– в конце этого монолога Река повысила голос, говоря громогласно и торжественно, твердо и гордо, как говорят привыкшие повелевать. Слепец осмыслил услышанное не сразу - тут требовалось время. Он провел куцей ладонью по своей груди, ощупывая бугры мышц, ребра, лишенные ненужного жира, упругую, крепкую кожу. Через месяц он превратится в заплывшую салом свинью, кожа будет лосниться жиром, а живот вздуется, как гнойный пузырь. Именно к этому ведут нескончаемое блаженство и исполнение желаний. Чем же такое существование будет отличаться от смерти? Наверное, ничем. Просто труп будет еще дышать, говорить, немного шевелиться. Даже теперь, слепой и лишенный пальцев, бывший король не мог провести остаток жизни, пролеживая бока в объятиях ласкового чудовища. Лучше уж ему помереть, как хотел проклятый Клусси! Поняв это, Слепец нахмурился. Поднявшись, для чего ему пришлось высвободиться из объятий Реки, он твердо сказал:
– Я благодарю тебя, прекраснейшее и добрейшее существо нашего мира! Но мне хотелось не такого упокоения… не телесного, а душевного. Я не смогу пролежать здесь, как бревно, все оставшиеся мне годы, даже если рядом будешь ты. Прости… Я умру от скуки, не менее мучительной, чем гниющие язвы на теле, сойду с ума от безделья. Вечное блаженство невозможно, по крайней мере, для меня. Либо убей меня, как я просил, либо отпусти, раз уж дала шанс выжить.
Голос Слепца чуть дрогнул: теперь он совсем не хотел умирать.
– Как быстро ты изменился!
– грозно сказала Река.
– Неужели я ошиблась и на самом деле ты такой же ничтожный человечишка, как и остальные? Неужели ты не понимаешь, как прекрасно то, что я тебе предлагаю? Неужели ты готов променять покой и счастье на новую боль, новые унижения и потери?! Подумай хорошенько.
Слепец почувствовал, как безграничная любовь Реки тает, словно утренняя дымка над ее младшими сестрами. Начинался серый день по имени Настороженность и Отчужденность. Он представил себе, как черты женщины-воплощения его хозяйки заостряются, а тело становится твердым и угловатым.
– В тебе тоже просыпаются месть и ненависть, как в каждом из этих мерзких животных, - в голосе Реки звенел металл.
– Нет!
– твердо ответил Слепец.
– Мстить я никому не собираюсь. Не хочу. У меня отобрали королевство, ослепили, отняли пальцы, думая, что это причинит мне жестокие муки. Может, сначала так оно и было, но потом я понял, что королевство и вся прежняя жизнь были путами. Я был плохим королем и рад, что больше не правлю. А глаза… У меня нет их, а я вижу тебя, моя прекрасная Река. Я вижу своим разумом, что гораздо вернее, не так ли? По существу, я прозрел, а не ослеп, ибо теперь могу отлично разглядеть все то, чего не мог заметить раньше. И я согласен, что все те телесные муки, которые я вытерпел, стоят приобретения нового зрения и освобождения от оков… Я должен сказать спасибо этому колдуну вместе с его огненным мечом.
Слепец вдруг почувствовал, что дрожит от холода. Кроме того, теперь его окружал смрад, похожий на зловоние пролежавшего целый день на солнце мертвого тела. Река застонала, как ветер, воющий в трубе, только намного яростнее и злее.
– Волшебник!!
– взревела она страшным голосом. Теперь это была злобная косматая старуха, огромная ростом, худая и уродливая.
– Человек с огнем в руках и с глубокой дырой вместо души!!! Человек с седой бородой и глазами, черными, как ночное небо!! Он унизил меня, ибо смог перебраться с берега на берег, совершив то, от чего я веками охраняю этот мир!