Слепое солнце
Шрифт:
Однако уже на следующий день (вот это скорость…) после работы Джозеф, крепко удерживаемый напарницей под локоть, ехал в автобусе по откуда-то выисканному женщиной адресу — с совершенно детским ощущением праздника и ожидания подарка. Довольно странное ощущение, признаться… В автобусе народу было, как семечек в подсолнухе, но Джош с Мэвой стояли на свободном пятаке — пассажиры опасливо обходили слепого стороной. Затем многоголосо галдели птицы, галки или вороны, и Джош сообразил, что они с напарницей где-то за городом. Пахло дождем и отчего-то известью. Через пять минут спокойного шага Мэва остановилась,
От ворот Джозефа с Мэвой встречала хозяйка питомника, производившая впечатление ходячего сорочьего гнезда — трещала без умолку, только-только позволяя своим потенциальным клиентам вставить пару слов, тут же тонущих в вольном разливе хозяйкиной болтовни. Мэва, кажется, находила такую болтливость довольно милой, Джоша же она напрягала — вкупе с веселым собачьим лаем воспитанников заведения она окончательно сбивала с толку, мешая ориентироваться в пространстве. А еще — чем ближе к цели поездки, тем больше он сомневался, а нужна ли ему вообще собака?
Но отказываться все равно поздно — хозяйка, пани Турянская, с придыханием восторга сообщила:
— Нам вчера позвонили… Наш питомник как раз готов предложить молодому человеку сразу три варианта. Сейчас поглядим, в смысле…, - замялась, сообразив, что молодой человек глядеть не особо сейчас способен, именно поэтому и нуждается в «вариантах». — В общем, у нас есть отлично выдрессированные лабрадоры — все породистые, разумеется, с хорошей родословной. Они у нас сейчас как раз на прогулке в вольере. Вот, мы уже пришли.
Джоша подвели к мелкоячеистой сетке ограждения (она была мокрая, холодная и наверняка измазала пальцы ржавчиной), а пани Туряская принялась объяснять, скорей для Мэвы:
— Самый крупный, цвета топленого молока — Галл, два с половиной года, прошел полный курс обучения, только и ждет хозяина, чистопородный и даже лауреат Лодзьского конкурса. Самая мелкая, черная — сука, Баядерка Анита, она молоденькая, год и девять месяцев, заканчивает обучение. Несколько капризна. Тут, пожалуй, могут возникнуть сложности. Третий, тоже черный, наша гордость, призер прошлого Варшавского конкурса, Гай Юлий Цезарь. Очень добрый, спокойный, отзывчивый пес. Два года, три месяца. Курс подготовки проходил в Варшавском кинологическом обществе, поэтому несколько дороже, чем остальные наши питомцы… — после намека на цену хозяйка многозначительно умолкла.
Джош тут же хотел о стоимости собаки и спросить. Он слышал, что такие животные — удовольствие весьма и весьма недешевое. Но Мэва успела вставить раньше. Лаконично бросила:
— Оплачивается Верхним.
Ого! Джош даже не поинтересовался, куда именно Мэва его потащила за собакой, но, получается, тоже какое-то околомагическое заведение? И — собаку оплачивает Верхнее? Широкий жест. То-то Мэва вчера раза три к Беккеру бегала. Нужно будет потом поинтересоваться, с чего такая щедрость.
— Поняла. Со мной уже связывались, но деталей мы не обговаривали. Значит, в средствах молодой человек не стеснен? Ну и отлично. Так выбираем?
— Да, — неловко кивнул Джозеф под переливчатый собачий лай. Как именно нужно будет выбирать, он не знал. Но обнаружилось, выбор предоставлялся только формальный — за него выбирал некто, подошедший почти бесшумно, мягко взявший под локоть и потянувший за собой в вольер. Оказалось, дрессировщик. Пахло преющей травой и осенью, под ногами мягко пружинила напоенная водой земля. Инструктор по очереди подводил собак, давал погладить и пощупать — и Джошу лизали руки и лицо, весело тявкали, испачкали грязью брюки и куртку, обдали новым запахом — мокрой псины. Парню понравились все три пушистых жизнерадостных чуда, и если бы спросили, определиться с выбором Джош бы вряд ли сумел. Впечатления сплелись в клубок — хотелось и того, и этого, и вот даже эту… Или кто из них кто? Кто Баядерка (ну и кличка, однако), а кто Галл? А кто призер Цезарь? Но помогли. Среди поглаживаний, вылизывания протянутой руки весомо сообщили:
— Третий, Цезарь. Молодому человеку подойдет идеально.
Тот, инструктор-дрессировщик.
— Цезарь? Уверен? — издалека прочирикала пани Турянская.
— На все сто. Анита мелковата, а Галл стал какой-то нервный. Позавчера еще приметил, а сегодня за кошкой погнался. Боюсь, вообще придется выбраковать. Так что однозначно Цезарь.
— Пан Рагеньский? Согласны с выбором? — подошла — грузно прошлепала по лужам, сразу представляясь женщиной тяжеловесной, основательной «конструкции» — хозяйка питомника.
А что Джошу оставалось, кроме как согласиться, раз уж он толком и не видел, кого выбирает, и в принципе не различал, где и кто?
— Я думаю, специалисту видней.
— Ну и славненько. Забыла познакомить — пан Рагеньский, это пан Кшиштоф, наш лучший дрессировщик. Вы еще познакомитесь ближе, курс обучения у нас десятидневный, время будет. А я побежала, у меня, кажется, еще клиент…
Да, и Джош совсем не был готов — был даже ошарашен! — оказывается, купить собаку — это еще полдела. Другая половина — научиться с этой собакой управляться. Целая наука, как обнаружилось.
И жизнь Джоша круто, внезапно, резко поменялась. Время, которое раньше плелось и тянулось невыносимо медленно, теперь летело и неслось на всех парАх — Джош и не поспевал за ним, и нисколько этим фактом не огорчался. По крайней мере, скучно больше не было. А если что и огорчало, так только ход расследования — оно стало в тупик. Ничего не дали ни посещение Мэвой жилище некроманта, ни новый опрос родственников и друзей жертв. Джош уже давно отнес бы дело к категории безнадежных и сдал бы в архив, но… Исключительно благодаря нему у Джоша все это и было — тренировки, галопом несущееся время и Отдел. А Беккер и не торопил. Не заглянул ни на второй, ни на третий, ни на восьмой день работы. На девятый у Джоша взыграла совесть…
— Пан Беккер, можно к вам?
До двери начальства Джозефа любезно проводил Якоб. А скоро, возможно, будет провожать Цезарь. Мэва сказала — Цезарь черно-траурный и слегка высокомерный, как ребенок английского лорда от крестьянки — первый парень на деревне. А еще Цезарь Гай Юлий, только не консул и не диктатор, а пес — влажный холодный нос, тыкающийся в неуверенную ладонь в поисках угощения, гладка и густая шерсть и звонкий, выразительный лай. Завтра уже разрешат привести его к себе домой.