Слепой мир
Шрифт:
«Я тоже так думаю, Джед, — просто отозвалась на его мысли Леа. — Многое мне пришлось узнать во время последних периодов. Большинство наших понимают, что Нижние Миры — прошлое».
Джед резко выпрямился. Он слышал мысли Леа, когда бодрствовал. Значит, она совсем рядом! Но еще до того, как он задал ей этот вопрос, он снова почуветвовал неприятное раздражение кожи на плечах. Он почесался, и ему показалось, что кожа моментально начала гореть.
Птица снова начала издавать свои радостные трели, и он слушал, как мелодичные звуки передают свое очарование удивительным предметам и явлениям,
Постепенно Джед понял, что позади него кто-то находится, и со страхом повернул голову. Далеко-далеко от него часть купола начала сбрасывать свое темное покрывало. Ровный поток света постепенно поднимался, поглощая одну за другой светящиеся точки.
Леа говорила, что этот период, «ночь», — временное явление, а это означает, что Водород снова будет лить свой режущий свет, наполняя им бесконечность. Неужели наступает конец спокойной фазы, доставившей ему столько удовольствия? Джед поднялся, весь охваченный непонятной дрожью, и направился в сторону, обратную части купола, заливаемой светом. Прокладывать путь сквозь густую растительность было довольно нелегким делом.
Еще через несколько биений сердца между стволами растений Рая появился другой свет — движущийся конус, который мог означать только приближение Торндайка или кого-то из его помощников.
Над головой Джеда трели птицы еще раз разрезали темноту. Он отчаянно пытался рассортировать привычные эхо, но смог различить только, что за конусом света скрывались четыре человека, а все остальные детали расплывались на фоне бесконечности.
Пригнувшись, Джед опять спрятался в густой растительности, надеясь, что это помешает свету обнаружить его. Группа преследователей приближалась. Вдруг налетел ветер — и Джед даже подпрыгнул от неожиданности, когда все растения, все деревья, даже находившиеся так далеко, что он едва мог их расслышать, начали колыхаться и шуметь.
Ветер донес до него запах преследователей.
Там был Торндайк, что было совсем неудивительно. Джед легко узнал его запах, хотя встречался с ним всего один раз.
Но, смешанные с этим запахом, там были еще три, которые он не мог не узнать:
Итон!
Оуэн!
Делла!
Он мог допустить, что жители бесконечности сумели подчинить своей воле Итона и Оуэна, но Делла! Она оказалась здесь всего лишь на полпериода раньше его!
«Делла — реактистка, — заметила Леа. — Она понимает все гораздо легче, чем мы».
Не обращая внимания на эти мысли, которые он не желал больше слушать, Джед начал медленно отходить назад, лавируя среди растений и стараясь шуметь как можно меньше. Слева становилось все больше и больше света, и Джед был уверен, что появление этого жуткого «солнца», скорее всего, неминуемо.
«Джед, не убегай! Я прошу тебя! Оставайся там, где находишься сейчас!»
Теперь это были мысли Итона, которые просто ворвались в его разум. И он тоже заодно с Торндайком!
«Да, Джед. Я помогла Итону вступить с тобой в контакт. Ты можешь доверять ему. Он говорит, что, если
«Нет-нет, вовсе не болезнью радиации, — вмешалась спокойная мысль Итона, — но болезнью, которая вызывается отсутствием привычки к солнечному свету. И другими болезнями тоже — болезнями, от которых Торндайк хочет тебя защитить».
Спустя некоторое время Джед услышал мысли Итона, обращенные к кому-то другому:
«Он там, в этих кустах!»
Джед выбрался из укрытия и какой-то момент пребывал в нерешительности: яркий свет прожектора Торндайка бил ему прямо в глаза и мешал видеть хоть что-нибудь. Потом Джед резко развернулся, чтобы убежать.
— Ты же искал Свет, разве не так? — в полный голос крикнул ему Оуэн. — А теперь, когда ты его нашел, ведешь себя как жеманная старая дева!
Джед в нерешительности остановился, чтобы послушать такой знакомый голос, которого он не слышал уже много периодов, с тех самых пор, как чудовища впервые перешли барьер. Но его остановило не столько удивление, что он снова слышит этот голос, сколько смысл произнесенных слов.
Ведь это была истинная правда! Он всю жизнь искал Свет, он сам признавал, что когда найдет его, то Свет покажется и странным, и непонятным, и даже устрашающим.
И вот он нашел Свет. И что же он делает? Он даже не осмелился смотреть на него. И сейчас пытается удрать от своего собственного открытия.
Может быть, эта бесконечность, этот Внешний Мир окажутся не такими страшными, если сделать попытку понять их?
— Я могу сделать вам инъекцию прямо отсюда, — на этот раз до Джеда донесся спокойный голос Торндайка. — Но я рассчитываю, что вы сами образумитесь.
Однако, когда конус света приблизился, Джед инстинктивно отступил назад. Его кожа болела все сильнее; и его лицо перекосилось от боли, стоило лишь прикоснуться к руке.
— Об этом можешь не беспокоиться, — со смехом успокоил его Оуэн. — Это всего лишь твой первый солнечный ожог, вот и все. Если ты вернешься, мы сделаем тебе примочку.
И, как будто прочитав мысли Джеда, голос Торндайка добавил:
— Конечно, существует еще масса вещей, которых вы пока не понимаете. Но и мы тоже еще не понимаем очень и очень многое в окружающем нас мире. — Конус света рассеялся в вершинах деревьев. — Например, мы не знаем, что находится там, наверху. Бесконечность остается бесконечностью, а вечность — вечностью, совсем так же, как и в вашем мире пещер. И всегда остается что-то неизвестное.
Джед уже чувствовал себя не таким слабым и незначительным, как в прошлом, когда оказался перед жителями Внешнего Мира. Только что Торндайк назвал подземную область за скалистой стеной «миром пещер». Но, по многим признакам, этот огромный мир, окружающий их сейчас, тоже можно было считать всего лишь огромной пещерой. Тут тоже был свод и бесконечность, скрывающаяся за ним, и занавес темноты отделял известное от неизвестного.
Какая-то фигура смело вошла в конус света — совсем маленькая человеческая фигурка. Но сейчас Джед уже не испугался. Он знал, что рост человека увеличится, как только человек подойдет ближе, и пропорции станут совершенно обычными.