Слепой Пегас или БОМЖ с пистолетом
Шрифт:
Меня этот Балабас невзлюбил с того дня, когда стало известно, что нам дадут одну двухкомнатную квартиру на двоих. Чтоб завладеть жильем в одиночку, фотограф срочно женился на линотипистке, которая с не меньшей скоростью родила ему двойню. Так как роды имели честь свершиться через семь месяцев после бракосочетания, а Балабас приехал в Охотск ненамного раньше, у него возникли нездоровые подозрения, которые опять-таки обратились в мой адрес.Текла газетная текучка, и подошла пора кетового промысла. “”Рунный ход кеты”, как зовут это время в поселке, сопровождается выходом на ее отлов почти всех жителей поселка. Красная рыба - кета, горбуша, нерка - поднимается по горным речушкам, чтобы выметать в родных местах икру и умереть. Берега в устьях рек буквально золотятся в это время от несвоевременно отошедшей икры, а сама рыба идет так густо, что воткнутая в одну из них острога продолжает двигаться против течения вместе с рыбой,
Ряды сотрудников редакции заметно поредели, они добывали “красное золото”, а я отдувался, высасывая материалы из пальца и телефонной трубки. Как раз приближалось время экзаменов в училище педагогов для народностей Крайнего Севера, требовалась статья, которую я выдал за полчаса. Не знаю, куда уж там смотрела цензура, но статья была опубликована на второй полосе, а к обеду на весь тираж наложили арест, и меня забрали в КГБ.
Называлась статья “Стать педагогом”, речь в ней шла об ответственности хорошего преподавателя перед будущим, о трудностях этой профессии.“ Придет время, - писал я, - и профессия педагога станет самой престижной, как профессия врача. И стать учителем будет так же трудно, как космонавтом. Ведь нагрузки, испытываемые учителем истинным, не меньше, чем у космонавта, а ответственность неизмеримо большая. Хороший учитель должен быть и психологом, и артистом, и спортсменом. А главное, он должен быть, безусловно, порядочным и добрым человеком, ибо любые знания, которыми он обладает, ни что, если он не обладает добром и любовью”. В КГБ с меня сняли допрос, следователь интересовался, кто научил меня написать такую нехорошую, реакционистскую статью, понимаю ли я, что это ревизия идей марксизма-ленинизма и так далее. Он положил передо мной рецензию преподавателей училища, где говорилось, что, согласно мнению автора, учителей надо испытывать в барокамерах и где, интересно, автор найдет таких учителей? Кроме того, меня обвиняли в левом и правом уклонизме и централизме. Даже при веденную мной цитату Маркса о том, что “...в науке нет широкой столбовой дороги...” сочли в моей трактовке провокационной. “Педагогика - это не наука”, - доказывали рецензенты.
Помотав мне нервы до вечера, комитетчики взяли подписку о невыезде и пообещали вернуться к беседе после собрания редакционного коллектива.Собрание не заставило себя долго ждать. И слово на нем было дано каждому.
Спящий зав, сонно моргая, сообщил, что статья написана с целью дискредитировать коллектив. Зав живчик добавил, что она отдана в печать во время путины сознательно, чтобы обмануть бдительность занятых на рыбалке людей. Редактор обиженно сказал, что я веду себя дерзко и даже не поставил в номер последнее стихотворение бригадира, хотя имел его распоряжение поставить (стих, как помню, начинался трагически: “Кета умирает молча...”). Линотипистка, пошептавшись с мужем, выдала:
– Его надо из комсомола исключить!
Я подумал, что это сделать трудно, хотя бы потому, что учетная карточка хранится у меня дома, а от метки об уплате членских взносов я еще со школы делаю личной печатью, обмененной у комсорга на перо чинный ножик. В армии меня пять раз исключали. По разу в каждой части.
Представитель райкома откашлялся.
– Я рад, - сказал он, - что мнение членов редакции единодушно. В наши ряды проник враг, его статья не просто глупость начинающего журналиста, а сознательный выпад против наших славных педагогов, ревизия идей ленинизма и учения партии. Мне думается, что наш бывший, - я полагаю бывший?
– он взглянул на Турика и тот согласно закивал в ответ, - сотрудник и в университет проник обманом, что его гнилое нутро проявилось в такой ответственный момент, как пучина, недаром. Не исключено, что его действия координируются оттуда...
– В мертвой тишине он указал куда-то на восток, в сторону Камчатки.
– Впрочем, этим занимаются специальные органы. Нам же всем случившееся должно быть уроком. С вами, - кивок в сторону редактора, - и с вами, - кивок в сторону парторга, - мы поговорим на бюро. Не думайте, что халатность останется безнаказанной. Он сел и все посмотрели на него. А райкомовец смотрел на меня с явным ожиданием раскаяния и моль бы о прощении с моей стороны. Это давало возможность оценить статью как простую глупость молодого недоучки, тогда меньше тумаков доставалось всей цепочке - от редактора до райкомовских боссов. Все по смотрели на меня.
– Спасибо за урок, - сказал я.
– Учту все, что тут сказано. Я встал и вышел...
Глава 8
Сегодня
Я сидел в издательстве и потягивал пиво. Я решил выходить из запоя, пиво подходило для этого лучше всего. Поэтому в сумке у меня находилось несколько бутылок. Директор совещались, секретарша попросила меня немного подождать. Я сидел в прихожей, если можно назвать так маленькую комнату в каком-то замызганном бараке. Собственно, весь офис оказался жалкой щелью, не исключено — складом бывшим. О посетителях тут явно не заботились, в прихожей стояло всего несколько корявых стульев. Из коридора, уходящего вглубь безразмерного жилья, несло чем-то вкусным и разнообразным, как в ресторане. Я не имел особого опыта ходьбы по издательствам, но в тех немногих, в которых бывал, посетителей принимали любезно, предложив кофе или чай, расположив ожидать в специальной комнате, обставленной культурно...
Я прихлебывал пиво и перелистывал книжку. Повесть была напечатана без изменений. Как я ее и задумывал. Сперва курсивом шла небольшая, подчеркнуто неграмотная выдержка из письма маленькой девочки, потом сам текст от ее имени. Действительно, кое-какие черты характера своей дочки я использовал. Даже, что греха таить, некоторые ее письма почти дословно процитировал:
"Здравствуй папа. Как живешь? Я живу хорошо. У мeня 3 нет, а есть 5 и 4. У нас холодно а как у вас погода ? Когда тебя отпустят и ты приедешь? Я хочу стобой встретится. Твоя дочь Жанна. Досвидания папа!”
В туалет мы с Ленкой не бегаем. Во-первых туда далеко бежать через огород, а еще там дырку забило снегом и такая куча наросла, что можно сверзиться. . Мы под окно бегаем, только там долго не присядешь - так поддувает, что писка болит.
Мама опять достала из бочки двух кетин и понесла к бичам менять на водку. У бичей своей рыбы нет, они - новая смена - недавно приехали на лето. А зимой их поселок пустует, зимой бичей не вербуют. Кореец Ли, что напротив живет, очень болеет. Он, -наверное, помрет. И за свиньями теперь ухаживает его жена русская. У них семь свиней и они их кормят хлебом и селедкой. Живут свиньи на чердаке их дома, там тепло.
Вездеход опять сломался и мы шли в школу пешком через тундру. Если бы у меня была шубка, как у Ленки, 1 я бы с удовольствием ходила пешком. А этот бушлат, который мама перешила, плохо греет. Хоть бы вездеход скорей отремонтировали.
И картошка кончается. Папа удивлялся - как это у нас в гравии картошка растет, земли же нет. Я ему объяснила, что мы сажаем картошку вместе с селедкой: кладем в ямку картофелину и две селедки. Селедка гниет и картошка растет. Вот, в газете нашей,“Охотско-Эвенкийская правда” писали, что Охотск стоит на хвосте селедки. Это потому, что у нас все ловят селедку. И еще кету, горбушу, чавычу и нерку. А сима - самая красная рыба - до нас не поднимается, ее ниже, у Хабаровска ловят. А еще у нас ловят кижуч. Он тоже вкусный, но икра у него мелкая, у горбуши икра лучше. Кижуч в реке не живет, он не уплывает в океан, он так и растет в озере или ручье. А кета - она уплывает, а когда вырастет, - приплывает выметать икру и умирает потом. Так и называется: "рунный ход кеты". Тогда и учителя, и все только кету и горбушу и ловят. С баркасом, ставными неводами.
Вот, если бы мы жили в Охотске - здорово бы было. Нас бы тогда в школу, может, на автобусе возили, а не на вездеходе. Я однажды была в Охотске. Большой такой город и на гальку положены деревянные тротуары, по ним так удобно ходить. Там даже ресторан есть и трехэтажные дома, а в магазинах продают конфеты в коробках красивых. Я такие никогда в жизни не пробовала. Вырасту - обязательно куплю. А может, папа когда-нибудь приедет и купит. А в нашем поселке Новое Устье вообще в магазине ничего нет, кроме спирта и карамелек с вермишелью. А сейчас и спирт кончился, остался только одеколон "Светлана". Местные ханыги этот одеколон льют на улице на топор, все ненужное замерзает, а спирт стекает в тазик. И они его пьют.
Мама вчера привела какого-то ханурика её, он потом с ней спать остался, а когда мама заснула, он ко мне на кровать сел и стал меня гладить. Я все поняла и сказала, что я закричу. Он начал мне денег обещать и больно а руку ухватил. Тогда я вырвалась и убежала прямо в ночнушке к соседям, меня с Ленкой положили. Прямо дура какая-то, эта мамка, когда напьется. Спит и не слышит. А трезвая она все у меня прощения потом начинает деньги клянчить, которые сама же мне и дает на хозяйство.
Вот, если бы у меня был папка? Но папка сидит в тюрьме и пишет мне оттуда письма. И я его ни разу не видела, только на фотке. На фотке он в милицейской форме с большой собакой - ищейкой. Он работал Проводником служебной собаки, а по научному — инспектором-кинологом. А потом его за что-то из милиции уволили, потом он от алиментов скрывался, ничего нам с мамой на меня не посылал, а потом его посадили за что-то.