Слепой. Защитнику свободной России
Шрифт:
– А ты откуда об этом знаешь?
– Месяц назад ездил в Суздаль и встретил там Товарова. В разговоре он вспомнил этого больного, как-то к слову пришлось. Имени, конечно, не называл, врачебная тайна, сам понимаешь.
– Безусловно.
– Мне кажется, что Товаров, со своей научной точки зрения, мог бы тебе рассказать что-нибудь интересное.
– А ты можешь организовать мне с ним встречу? Это на самом деле может быть интересно для меня, – попросил Сиверов.
– Без проблем. Прямо сейчас позвоню ему и договорюсь.
– Буду весьма признателен.
Павел вышел в другую комнату. Через несколько минут возвратился.
– Андрей Васильевич готов с тобой встретиться сегодня в шестнадцать часов, – сообщил Корягин и протянул Сиверову листок, на котором черной ручкой был написан нужный адрес.
– Огромное тебе спасибо, Павел. И за угощение, и за то, что рассказал мне много чего полезного, и за встречу с Товаровым.
Глеб поднялся:
– Мне, пожалуй, пора.
– Только не забудь, Федор, ты обещал проведать меня.
– Обязательно приду, это не обсуждается, – ответил Сиверов.
Попрощавшись с лесником, Глеб направился в сторону лощины Сатаны. Быстрым шагом Сиверов пересек ее и взбежал по склону вверх. Здесь он остановился и несколько минут рассматривал лощину. Три туриста ходили между деревьями, время от времени что-то фотографируя. «Пока ничего важного», – подумал Сиверов, развернулся и направился к машине.
Глава 8
Психотерапевт Товаров принимал пациентов в своем кирпичном доме на окраине Суздаля. Это был высокий, полный мужчина под шестьдесят лет. Его жена умерла от сердечного приступа несколько лет назад, а единственная дочь Лера уехала в Москву, где вышла замуж за обеспеченного владельца ресторана. Андрей Васильевич работал в суздальской больнице и занимался частной практикой. После смерти жены, которую Товаров очень любил, он вообще старался больше работать. Все необходимое у него было, включая дом, автомобиль «пежо» цвета металлик и работу, которая, по выражению самого Товарова, держала его в тонусе и не давала раскисать.
Сиверов остановился возле дома из белого кирпича около четырех часов вечера. Выйдя из машины, он огляделся. Это был небольшой переулок, за которым начиналось поле. «Что ж, неплохое место для психотерапевтических сеансов. Может, и мне давно пора «поправить» мозги?» – Сиверов улыбнулся своей мысли.
Дверного звонка не было, поэтому Глеб с силой постучал. В доме послышались шаги.
– Добрый вечер. Я журналист из Москвы, Федор Молчанов.
– Рад вас видеть. Товаров Андрей Васильевич, – представился доктор. – Проходите в дом, – пропуская Сиверова, произнес хозяин. – Павел мне звонил и говорил, что вы его друг.
– Так и есть, – войдя в прихожую, кивнул Глеб.
– Не знал, что у Павла есть друзья в Москве. Он ведь ведет затворнический образ жизни.
– Да, он такой.
– Проходите в мой кабинет, – психотерапевт открыл первую дверь справа, жестом руки приглашая Сиверова войти.
Кабинет представлял собой довольно просторную комнату. В углу стояла белая ширма, а вдоль стены – большой диван с обивкой коричневой расцветки. Напротив него размещались два кресла такого же цвета.
– Вот мои апартаменты. Простите, как ваше отчество? – осведомился Товаров.
– Зовите меня просто Федор. В журналистской среде принято называть друг друга по имени. Кроме главного редактора, конечно, – улыбнулся Глеб.
– Ясно, субординация.
– У вас хороший кабинет, Андрей Васильевич.
– Спасибо. Обустраивать его мне помогала моя покойная жена. Вот уж четыре года живу без нее, – хозяин тяжело вздохнул. Немного помолчав, он сказал: – Павел говорил, что вы собираете материал для серии статей о медведе-монстре.
– Так и есть. Наши читатели проявляют к этому большой интерес. Поэтому главный редактор вызвал меня и попросил добыть материал, чем я, собственно, и занимаюсь.
– И что, есть успехи? – понизил голос Товаров.
– Пока особо похвастать нечем, – пожал плечами Сиверов.
Доктор взглянул на круглые настенные часы.
– Через десять минут ко мне должен прийти пациент, который утверждает, что видел медведя-монстра. У него были серьезные проблемы с нервной системой. Сейчас ему лучше. Но терапию необходимо продолжать. Слишком сложный случай.
– Мы могли бы об этом поговорить? – спросил Сиверов.
– Разумеется, но только позже. Это будет сегодня мой последний пациент, а потом мы сможем спокойно за чашкой чая все обсудить.
– Меня вполне устраивает такой вариант, – улыбнулся Сиверов.
– Если хотите, можете поприсутствовать на сеансе.
– А как же пациент?
– Вы сядете за ширмой и просто послушаете. Вы же журналист, наверняка вам это будет любопытно.
– Безусловно.
– Вот и хорошо. Я поставлю для вас стул. В общем, располагайтесь за ширмой и постарайтесь не чихать. Вы понимаете меня.
– Не беспокойтесь, я не выдам своего присутствия, – Сиверов отправился за ширму и сел на стул, скрестив ноги.
Едва он расположился, как послышался стук в дверь. Психотерапевт пошел открывать. Через пару минут Товаров вернулся в кабинет вместе с пациентом. Глеб чуть высунулся из-за ширмы. Пациент был невысокого роста, худощавый. Провалившиеся щеки и бледность лица указывали на болезнь. Сиверов исчез за ширмой и стал слушать.
– Как вы себя чувствуете, Борис Аркадьевич? – осведомился доктор.
– Лучше, Андрей Васильевич. Но когда начинает темнеть, на меня наваливается сильная тревога. Бывает, мечусь по комнате около часа, а потом все проходит. Вот кошмары стали меня реже посещать, но если вижу во сне медведя-монстра, то каждый раз переживаю этот смертельный ужас. Медведь разрывает меня на части и пожирает мои внутренности. А днем я нормальный человек, хожу на работу. Если бы не ночное время, я бы, наверное, уже полностью излечился, – посетовал пациент.
– Ложитесь на диван, Борис Аркадьевич, устраивайтесь удобнее. Что касается тревоги по вечерам, мы ее снимем. Я выпишу вам антидепрессанты. А вот с ночными кошмарами будем разбираться.
– Замучили они меня, Андрей Васильевич. Как бы от них избавиться? Ради бога, помогите.
– Избавимся, но для этого нужно время. Итак, приступим к сеансу. Закройте глаза и постарайтесь расслабиться. Дышите спокойно и ровно. Внимательно слушайте только мой голос. Когда я досчитаю до десяти, вы погрузитесь в сон, крепко уснете. Очень крепко, так, что не будете помнить никаких сновидений. Я начинаю считать.