Слепой. Защитнику свободной России
Шрифт:
Оксана застонала и откинула голову назад. Было в ней что-то девичье, беззащитное, целомудренное, то, что трудно выразить словами. Это вот едва уловимое тонкое очарование светлой юности, удивительным образом сочетающееся у Оксаны со зрелой женственностью, особенно и привлекало Сиверова.
Женщина глубоко вздохнула, напряглась всем телом и сладострастно застонала, настигнутая оргазмом. Отдышавшись и немного успокоившись, она сказала:
– Ты потрясающий мужчина, Федор. Это было нечто фантастическое.
– Спасибо,
Немного передохнув, они снова занялись любовью, словно не видели друг друга целую вечность. Невероятный секс поднимал их на невиданные вершины сладострастия…
Они оделись и сели за приготовленный Оксаной стол. Положив Глебу в тарелку несколько котлет, она произнесла:
– Кажется, мы планировали сначала поесть… Однако все было прекрасно.
– И это самое главное. Это единственная область человеческой жизни, где я не хочу планировать и предвидеть, – признался Сиверов.
– Тогда ты восхитительно импровизируешь в сексе, – улыбнулась Оксана и присела напротив Глеба.
Вскоре стемнело. Женщина выключила свет и зажгла три свечи в серебряном подсвечнике девятнадцатого века. Комнату наполнил умиротворяющий мягкий свет свечей, успокаивающий душу и настраивающий на неторопливый лад разговор людей, недавно испытавших тайну любовной близости.
– Мне дышится легко и как-то по-особенному, весело, что ли, – призналась Оксана. – Ты освободил меня от этого негодяя Острова и его головорезов. Я не думала, что с ними кто-то может справиться.
– Главное, что мы сейчас с тобой вместе и, судя по всему, нам хорошо, – тихо ответил Глеб.
– Ты прав. Давай выпьем немного вина. Согласись, секс, свечи, вино – это так естественно и гармонично, – рассмеялась Лаврентьева.
– Это сама гармония счастливой жизни.
Сиверов откупорил штопором бутылку вина и наполнил бокалы.
– Давай выпьем за нас и за твое легкое дыхание, – улыбнулся он.
– Прекрасные слова, – Оксана снова весело и непринужденно рассмеялась.
Они медленно выпили вино, пристально глядя друг другу в глаза. На некоторое время воцарилось молчание. После паузы первой заговорила Оксана:
– Вот закончится твое редакционное задание, и ты уедешь навсегда в Москву. В столице много красивых, умных женщин, а ты мужик видный, смелый. Женщины это безошибочно чувствуют. В общем, – Оксана запнулась на секунду, – я боюсь, что ты уедешь и мы больше никогда с тобой не увидимся. Это меня по-настоящему страшит, – призналась она.
– Не бойся, Москва достаточно близко от Суздаля. Всего пара часов быстрой езды. Ну а какой же русский не любит таковой, особенно если его ждет женщина невероятной красоты!
– Спасибо, Федор, это так приятно слышать. Ты здесь совсем недавно, а уже столько для меня сделал. Я тебе благодарна от всего сердца.
– Твои удивительные котлеты – самая лучшая для меня благодарность, – подмигнул хозяйке Глеб.
Оксана улыбнулась своей неповторимой обворожительной улыбкой. Ровный «жемчуг» белоснежных зубов ослепительно блеснул в полутемноте.
– Я готова готовить их для тебя всю жизнь.
– Подумаю над твоим предложением. К тому же знаешь что? – Сиверов сделал умышленную паузу. – Мне так нравится ваш уютный, милый городок. Настоящий русский… Я подумываю когда-нибудь при случае перебраться сюда.
– Я буду счастлива, – искренне сказала Оксана и, вздохнув, добавила: – Хотя, как говорили наши предки, «мужик полагает, а Бог располагает». Жизнь так переменчива. Это я поняла после убийства мужа. Вроде все прекрасно, а потом – бах! И жизнь бьет, словно кувалда, по голове, и ты остаешься совершенно одна, будто тебя осудили на вечное одиночество. Такое тяжело пережить.
– Мне твои чувства понятны. Поверь, что и мне жизнь раздавала не только пряники. В принципе, скорее наоборот.
– Расскажи мне больше о себе. Я так мало о тебе знаю, – попросила Оксана.
– А что рассказывать? Служил, работаю в газете, всеми силами пытаюсь выжить в этом непростом мире, не потерять достоинство. Вот, собственно, и вся моя жизнь, – Глеб улыбнулся и развел руками.
– Как-то негусто получается, – с грустью в голосе заметила Оксана.
– Я же не работаю в шоу-бизнесе, где каждый день может быть сплошным скандалом или выдумкой.
– Скажи, Федор, какое у тебя самое любимое высказывание? Я имею в виду какого-нибудь знаменитого писателя, философа, – спросила Оксана.
– Интересный вопрос, – Глеб проглотил кусок котлеты и почесал затылок. – В разные периоды жизни мне нравились различные высказывания. Душа ведь тоже, как и мы, растет, развивается.
– Это точно, – вставила Лаврентьева.
– Сейчас мне нравится высказывание Альберта Камю: «Все люди избранные, других нет». К сожалению, а иногда к счастью, мне в своей жизни приходилось, если можно так выразиться, опровергать это высказывание. Но в эту тему я не хотел бы углубляться. Ну а у тебя какое любимое высказывание? – в свою очередь поинтересовался Сиверов.
– Мне нравятся слова Иисуса Христа: «Не бойся, только веруй». После случая с Островым и моего избавления я повторяю их как молитву много раз за день, – призналась женщина.
– Лучше сказать просто невозможно, – тихо произнес Глеб.
Воцарилось молчание. Было лишь слышно, как в подсвечнике потрескивают горящие свечи. Наконец Оксана спросила:
– Как проходят твои изыскания? Я насчет медведя-монстра.
– Встречаюсь с людьми, собираю факты для статей. Вот сегодня, например, перед приездом к тебе побывал у психотерапевта Андрея Васильевича Товарова.