Слепой. Защитнику свободной России
Шрифт:
– А я наивно думал, что вы просто наглый, дотошный журналист, – покачал головой химик. – Но вы следили за мной.
– Впрочем, Даронин, ты тоже этим не брезговал. Человек в камуфляже с капюшоном на голове и с биноклем – это все ты.
Химик тяжело и протяжно вздохнул:
– Да, это был я.
– Но вернемся к медведю. Как он не сдох до сих пор, бедолага?
– Газ «Один» слаботоксичный и действует не более двух часов. К тому же, в силу определенных особенностей иммунной системы медведя и общей его физиологии, газ действует на него гораздо слабее, чем на человека.
– Однако действует, – подчеркнул Сиверов.
– Да, медведь из-за газа «Один» не мог набрать вес.
– И, как я подозреваю, косолапый был обучен быстрее покидать место, где концентрация газа была наибольшей. Или я ошибаюсь?
– Все так. Медведь был приучен к тому, что его постоянно кормят рыбой, которую он очень любит. В общем, он появлялся, когда мне это было нужно, и уходил, получив лакомство. Он хорошо реагирует на мои команды, я много с ним занимался, – пояснил химик.
– Что ж, с медведем все ясно. Получив рыбу, он становился на задние лапы и рычал. А у людей, отравленных газом, появлялись галлюцинации. Им казалось, что перед ними огромный монстр, надвигающийся на них, чтобы разорвать. И некоторые не выдерживали такого стресса. Так, лесник Павел Корягин стрелял по несуществующему монстру, а затем покончил с собой. Программист из Москвы Петр Андреев застрелил в лощине своего друга, писателя Максима Левитова, и, испытав нечеловеческий стресс, вызванный встречей с чудовищем, сошел с ума. А по сути этим чудовищем являешься ты, Даронин. Ты виновен в смерти многих ни в чем не повинных людей. Но не один ты.
– Что вы имеете в виду? – насторожился химик.
– Расскажи-ка мне о Парамонове. Откуда ты его знаешь? Сколько он тебе заплатил? Кто идейный вдохновитель чудовищного, злодейского плана под названием «Медведь-монстр»? Ведь парк аттракционов Парамонова и все ваши злодеяния, из-за которых погибло много людей, связаны. Рассказывай, у тебя есть уникальный шанс, – тихо произнес Сиверов таким тоном, что химик буквально вздрогнул.
– Я познакомился с Аркадием в МГУ. Он учился на втором курсе исторического факультета, я заканчивал химический. Мы участвовали в КВНе, выступали за команду университета, – начал Даронин. – Он был талантливым молодым человеком, прекрасно играл на гитаре. Так наши дороги пересеклись. А потом я его случайно увидел в ресторане в Суздале после открытия его парка. Мы разговорились. Я ему осторожно намекнул, чем занимаюсь. Конечно же, я знал, что он стал известным бизнесменом. Мы вспомнили молодость и обменялись телефонами. Затем, примерно через месяц, он позвонил мне и пригласил к себе на подмосковную дачу. Это шикарнейшая вилла в древнеримском стиле, внутренний двор с бассейном. Я был поражен великолепием и богатством виллы. Сам я хоть и работаю на секретном военном заводе, но большой зарплатой не мог похвастаться. Мы выпили, разговорились. Парамонов предложил мне за солидное вознаграждение испытать какой-нибудь газ, чтобы люди, попав в зону его действия, могли увидеть медведя-монстра. Он все рассчитал. Если план срабатывает, в его парк под названием «Медведь-монстр» потянутся не только горожане, но и многочисленные туристы, и прибыль резко пойдет в гору. Забегая вперед, скажу, что так все и произошло. Парк приносит хозяину солидную прибыль. Речь идет, насколько я знаю, о десятках миллионов долларов в год. И тут я вспомнил о медведе, к которому многие сотрудники нашего завода привязались. Так пришла идея об использовании обычного медведя для усиления страха и галлюцинаций в лощине. Это было несложно организовать, ведь все в городе и округе с детства знали легенду о медведе-монстре. А у меня имелись определенные наработки касательно специальных газов. Я уговорил начальника завода отпустить медведя. Мол, нравится он всем, и, если сдохнет в результате опытов, сотрудники тяжело это воспримут. Начальник, подумав, согласился. Я лично вывозил на фургоне медведя в лес. Но только он сразу не вышел на волю… Парамонов купил мне этот особняк на отшибе, и я держал медведя в подвале. Кормил его и приучал выполнять мои команды. Затем вывез его в лощину и каждый день продолжал кормить. Одновременно я поднапрягся и создал галлюциногенный газ «Один». Испытания прошли успешно. Вскоре появилось немало свидетелей появления медведя-монстра в лощине и первая жертва. Грибник умер от разрыва сердца. О лощине Сатаны стали писать, снимать передачи, приехало много туристов. Парк аттракционов Парамонова стал просто процветать. Аркадий купил мне дорогой джип, он любит дарить машины. Еще он дал мне сто тысяч долларов. Для меня это огромные деньги. Я воплотил свою мечту и оборудовал в подвале химическую лабораторию. Ведь химия – это моя страсть на всю жизнь. Парамонов нередко приглашал меня на свою виллу, угощал. Я регулярно получал от него крупные суммы в качестве вознаграждения. Конечно, он богач и постоянно держит дистанцию в отношениях со мной. Но он хорошо платил, и я продолжал устраивать весь этот маскарад с медведем.
Химик замолчал.
– Естественно, это ты стрелял в меня тем ранним утром, когда я, одурманенный газом, полуживой, валялся у своей машины? – спросил Сиверов, а сам подумал: «Что-то подозрительно раскрепостился и разоткровенничался Даронин».
Прежде чем ответить, химик сделал паузу, а потом сказал:
– Скрывать не буду: стрелял я. Мне думалось тогда, что после действия газа убить дотошного журналиста будет несложно. Город Суздаль небольшой. Слухи о новых людях разносятся быстро. И я поверил, что вы журналист. Вы ходили по лощине, высматривали что-то, встречались с лесником, психотерапевтом Товаровым. Все сходилось. Правда, после того как вы меня едва не пристрелили, когда пуля, срикошетив от дерева, прошла рядом с моей головой, я немного засомневался. Но мало ли почему человек даже в тяжелом состоянии хорошо стреляет? Может, занимался спортивной стрельбой или, скажем, служил где-нибудь в горячей точке.
– Вчера в лощине было очередное шоу. Увлекательное, не правда ли? Расскажи немного и об этом, – все тем же тихим отстраненным голосом произнес Глеб.
Даронин слегка отодвинулся от стола, и Сиверов сразу же это подметил.
– Ведь ваши действия были скоординированы, – после небольшой паузы продолжил Глеб. – Ты встречался с человеком Парамонова в ресторане, затем у себя дома инструктировал его и выдал два противогаза. Цель была одна – уничтожить меня.
Химик от изумления вытаращил глаза:
– Вы что, ясновидящий?
– Просто я хитрее тебя, – усмехнулся Глеб.
– Все, о чем вы сказали, соответствует действительности. Да, я встречался с человеком Парамонова.
– Кстати, а чья была идея подослать опытных убийц в лощину? – поинтересовался Сиверов.
– Я рассказывал о вас Парамонову, и он настоял на том, чтобы убрать вас, – солгал Даронин.
Глеб уловил фальшь в словах химика.
– Ладно, это, впрочем, не так важно. Продолжай.
– По большому счету, рассказывать нечего, – начал говорить Даронин, растягивая слова. – Вы и так хорошо осведомлены. Правда, я теряюсь в догадках, откуда вам известны такие детали. Хотя, с другой стороны, чему удивляться, если вы – сотрудник спецслужбы. Не исключено, что здесь работает целая команда ваших коллег. Но это не мое дело. Вы были непосредственным участником вчерашних событий и выжили, в отличие от некоторых. Все шло как обычно: я сначала подозвал медведя, покормил его рыбой, совсем немного, чтобы он выполнял мои команды. Незадолго до того, как я подъехал к лощине на своем грузовике, мой знакомый, администратор гостиницы «Сокол», прислал мне сообщение, в котором говорилось, что вы вышли из гостиницы. Погода была соответствующая, и я ни капли не сомневался, что вы направились в лощину Сатаны. В общем, на всякий случай медведь был под рукой. Когда вы стали приближаться, я заметил вас в прибор ночного видения и передал по рации одному из людей Парамонова, в каком направлении вы движетесь. После этого надел противогаз, и – да здравствует «Один»! Я был уверен, что прошлая ночь для вас должна была стать последней в жизни. Был уверен, что ребята обучены, вооружены автоматами. Плюс действие газа… Я был абсолютно спокоен, все шло по плану. По моей команде медведь двинулся вперед. Он вообще любит людей и, учуяв человеческий запах, может подойти на близкое расстояние к любому. Эту его особенность я всегда использовал. Короче, дошел он до вас. А затем раздалась первая очередь, вторая… Я, конечно же, решил, что дело сделано, и стал собирать свой аппарат, чтобы отнести его к грузовику. Но стрельба переросла в перестрелку. И тут плохие предчувствия посетили меня. Взобравшись на дерево и посмотрев в прибор ночного видения, я заметил человека, лежавшего в противогазе на земле. Это был один из людей Парамонова. Как раз с ним я и встречался два раза. Я узнал его по одежде. Затем услышал очередь и вскоре заметил прихрамывавшего человека с автоматом и вас. Я сразу понял, что вы его преследуете и хотите прикончить. Я быстро слез с дерева. Решил, что нужно посмотреть, чем все закончится. Ведь я знал, что они приехали втроем. Подумал: может, раненый специально хочет вывести вас на своего вооруженного напарника, ожидавшего в машине, чтобы тот убил вас. Я пробирался осторожно, чтобы случайно не обнаружить себя. Иногда слышал стрельбу, но потом как-то все стихло. Тишина пугала, но я пробирался по лесу вперед. Затем ночную тишину пронзил одиночный выстрел. Когда добрался до машины, то обнаружил два трупа, лежавших рядом. Люди Парамонова были мертвы.
– И ты закопал трупы, в том числе и тот, что был в лощине. Но зачем? Разве вам не нужно, чтобы в лощине Сатаны нашли еще один труп? – с издевкой спросил Глеб.
– Вы же прекрасно понимаете, что это был человек Парамонова.
– Конечно же, «чудище» в противогазе и с автоматом Калашникова вы не собирались демонстрировать ни журналистам, ни тем более полиции.
– Естественно, – произнес сквозь зубы химик. – Кроме того, я должен был торопиться. Ведь утром мне следовало отправляться на работу.
– Кстати, посменная работа позволяла тебе отлаживать график нахождения в лощине?
– Да, это так, – едва выдавил из себя химик.
Сиверов заметил, как правая рука Даронина опустилась вниз. Глеб мгновенно выстрелил, опережая химика. Пуля отбросила Даронина назад, и он с грохотом полетел с кресла на пол.
Сиверов встал, обошел стол и увидел приоткрытый ящик, в котором лежал пистолет. «Так вот почему Даронин разоткровенничался! Он надеялся застрелить меня», – заключил Глеб.
На следующий день, вечером, Сиверов сидел за столом на даче генерала Потапчука и вместе с ним слушал диктофонную запись его вчерашнего разговора с химиком. Иногда генерал качал головой или морщился от слов Даронина.
Когда запись закончилась, Федор Филиппович встал, прошелся по комнате и, остановившись недалеко от Сиверова, произнес:
– И кто бы мог подумать, что военный химик, работающий на секретном заводе, пойдет на такое? Ведь подлец прекрасно знал, каким образом действует его газ, как там он его назвал?
– «Один», – напомнил Глеб.
– Большие деньги затмили ему разум, и он согласился работать на Парамонова, – сказал генерал, затем немного помолчал и продолжил: – Но как этот химик все продумал… Я бы сказал, с дьявольской изощренностью. Обыкновенный медведь-доходяга и газ, вызывающий галлюцинации, убили стольких людей!
– Поездка на завод и случайная встреча там с химиком, которого я до этого видел в лощине, очень помогли мне. Я чувствовал, что разгадка где-то рядом, – задумчиво произнес Сиверов.
– Отличная работа, Глеб, – снова сев напротив Сиверова, произнес Потапчук.
– Необычное дело. Только один момент…
– Я слушаю, – Федор Филиппович слегка подался вперед.
– В лаборатории Даронина я нашел толстые тетради с химическими формулами и различными записями. Химик проводил немало опытов. Надо, чтобы специалисты посмотрели эти тетради.