Слет
Шрифт:
Тем временем подошли люди, ехавшие в соседнем вагоне. Они обсуждали какие-то свои дорожные приключения.
– И они-таки хотели нам доказать, что в электричке нельзя петь так громко!
– горячился Либерман.
Пока мы пожимали руки, Краснопольский сказал Витьке:
– Можно тебя на минутку?
Они отошли в сторону, и Краснопольский начал что-то говорить наверное, объяснял причины, по которым он отправился в лес. Или обещал не показываться Витьке на глаза, не отвлекать на себя внимание Аленки и вообще вести себя тихо. Через пару минут они кончили приватную беседу, и мы, наконец, двинулись в путь.
–
– строго спросил у Витьки Либерман.
– Не дам я ему его, - отозвалась на это хозяйка рюкзака, то есть Аленка.
– Сама донесу.
Наверное, у неё имелись веские причины не доверять Витьке свой шмотник. Она, Витька и я шли немного впереди, а остальные держались сзади.
– Сколько у тебя компонента?
– тихо спросил Витька, чтобы другие не слышали.
– Пузырь, бутылка портвейна, и два сушняка. В общем, немного, ответил я.
– Ничего себе немного, - сказал Витька.
– Этого нам хватит, чтобы упиться.
– Не вижу причины, почему бы благородному дону... бр-р, свинье не напиться как благородный дон. А вообще я не собираюсь упиваться. Я как-то больше думаю других угощать.
– Разумно, - одобрил мою мысль он.
– Но только знаешь что? Водку спрячь и не открывай её ни в коем случае. У меня есть банка томатного сока, и мы сделаем "кровавую Мэри".
– А с кем ты стоишь?
– поинтересовался я.
Витька неопределенно пожал плечами.
– Вообще-то с Поленовым. Но он меня в последнее время все больше и больше достает, короче, я считаюсь стоящим на его костре, а палатку поставил в стороне, на одинаковом расстоянии от него и от "Восемнадцати".
Он любит махать руками, когда говорит, но я только сейчас обратил внимание на то, что он делает это чересчур энергично и понял, что он не без пользы для себя проводил сегодня время. И тут же до меня дошло, почему Аленка не захотела доверять ему свой рюкзак. У неё какой-то фантастический нюх на эти вещи. Я как-то позвонил ей, выпив перед этим всего один стакан сухого. И что же? Не успел я с ней поздороваться, она тут же спросила: "Юра, ты опять пьяный?"
– Как там в лесу, мокро?
– спросил я. Дождя не было, но тучи никуда не делись.
– Ну так, если будут сапоги по уши, то может быть, не вымокнешь. По дороге, правда, в самых топких местах проложили гать.
– Вообще здесь не повезло с туземцами, - рассказывал Витька.
– Они не любят кээспешников. Сторож пионерлагеря или чего-то в этом роде - там, на полпути - говорил, что возможны даже инциденты с применением огнестрельного оружия.
Я про себя присвистнул и сказал, обращаясь к Аленке:
– Боже мой, куда он нас притащил?! Что, надо поворачивать и ехать обратно?
Разумеется, никуда мы не повернули. Пристанционный поселок кончился, и мы шли по шоссе, тянувшемуся через лес. Пройдя по нему с полкилометра, мы согласно маркерам свернули и, миновав какие-то постройки за забором наверное, тот самый пионерлагерь, - вышли на опушку леса. Тут среди внушительной свалки, не успевшего стаять снега и намешанной ногами глины разлилась огромная лужа, превращая все место в малопроходимое болотистое пространство. Мы остановились, чтобы Аленка переобулась. Я с любопытством глядел на Краснопольского, но тот вовсе не выглядел обескураженным или озадаченным. Как будто для него не было ничего более
В лесу было уже довольно темно. Тропинка будто нарочно выбирала самые мокрые и залитые водой места. Маркера висели очень редко, я бы здесь в одиночку дорогу не сумел найти и непременно бы заблудился. Мы трое опять оторвались и шли, далеко обогнав остальных. Идти пришлось километра два. Витька не обманывал - то и дело попадались глубокие ручьи, которые приходилось переходить по проложенным рядом друг с другом двум-трем скользким бревнам. Потом мы перебрались ещё через один ручей, более глубокий и широкий - на его берегу пара женщин мыла миски - и довольно неожиданно оказались между палаток, стоявших посреди сосняка. Между стволов мелькало оранжево-красное пламя костров, пахло дымом, слышалось треньканье гитар, и хотя я был до этого в лесу очень мало, у меня появилось чувство, будто я попал в дом родной.
4.
У тропинки на бревне сидели два человека; одного я знал - это был Лесник - прошлой осенью я стоял пару раз на его костре, когда приходил в лес с Витькой, тогда Витька водился с ним гораздо больше, чем сейчас. Настоящих фанатов леса можно отличить по их штормягам, сплошь заляпанным нашивками; у Лесника была точно такая штормяга. За поясом у него торчал огромный штык, больше похожий на шпагу или меч. Второго человека я раньше видел, знал, что его зовут Хозяин, но знаком с ним не был; он был одет в форму русского офицера времен Первой Мировой войны - даже погоны на плечах наличествовали, а на груди красовался какой-то орден, производивший впечатление вырезанного из консервной банки. Я протянул Леснику руку:
– Здравствуй, если помнишь.
Он руку мне пожал, но я так и не понял, помнит ли он меня или нет. Витька тем временем стал рассматривать штык Лесника.
– Где ты его взял?
– спросил он.
– В Аникеевке из земли выкопал, - ответил Лесник.
– Дарт Вэйдер хочет его у меня выменять на литр спирта.
Они пустились было в разговор, но Аленке надоело стоять, и она тронула Витьку за рукав:
– Вить, пойдем.
– Да, сейчас, - он ещё несколько минут выяснял у Лесника, где стоят какие-то их общие знакомые, и только потом мы временно распрощались и двинулись дальше. Скоро мы вышли на поляну к сцене - неуклюжему бревенчатому помосту, приподнятому над землей, с натянутым поверх тентом из парашюта и стоявшими по бокам колонками. На помосте сидели несколько человек и торговали эмблемами и значками. Перед сценой была дикая грязь все открытое пространство представляло собой тщательно перемешанный сапогами слой вязкой глины.
Витька, наверное, в течение дня имел возможность раз сто купить эмблемы, но тем не менее он решил заняться этим именно сейчас и, одолжив у меня пятерку, смешался с толпой стоявших у сцены.
– Купи мне эмблему!
– крикнул я ему вслед. Мы с Аленкой отошли к ближайшему дереву, и я, опустившись около него на землю, снял изрядно натерший плечи шмотник. Поднявшись, я увидел Инку. Она вместе с какой-то неизвестной мне дамой направлялась в мою сторону. Странно, я ехал сюда чуть ли не с единственной целью повидать её, а в дороге совсем забыл об этом.