Слеза дождя
Шрифт:
— Да пошто, вы разве не знаете? Это же МАЛИНОВЫЕ ДЕБРИ!!!
— Что? — на лицо колдуна набежала тень. — Вы хотите сказать, что это не детская страшилка и что ОНИ действительно СУЩЕСТВУЮТ?!! — теперь уже забеспокоился и он.
— Да если бы это была страшилка… — покачал головой мужик и поспешил к избе. — Проклятье это наше! — он крикнул кого—то из дома, распорядился на счет коней прибывшего и тут же поспешил обратно. — Вы с какой стороны деревни шли? Останавливались где?
— С той. — указал колдун налево. — Я еще к кузнецу вашему зашел…
— Тогда даже пытаться не стоит ее вызволить. —
— Объясните толком! — потребовал Никклаф, широким шагом уходя вперед старосты. — Я об этих дебрях только из детских страшилок знаю. «Не ходи далеко в лес, а то попадешь в малиновые дебри и останешься в лесу навсегда». — как мог, передразнил он свою старенькую бабку.
— Дык оно так и есть. Зашел в ентот малинник, съел пару ягодок и всё!
— Что «всё»?
— В лесу останешься. У меня в этих дебрях проклятущих уже две дочери сгинули.
Колдун резко остановился так, что чуть ли не вприпрыжку бежавший по пятам староста, невольно на него наскочил.
— Как сгинули? Там тварь какая живет или волки? Ты, старик, толком мне объясни!
— Лес ентот… То есть малинник. Так вот, он вроде как завлекает ягодками своими, увлекает в дебри. А как его жертва, то есть девка кака, аль мужик, пару—тройку ягодок ентих зачарованных съест, то уже оттэда ни ногой. Мы же и силой пытались вытащить и уговорами разными, но никак! Все снова туды бегуть.
— То есть по этим дебрям сейчас бегают толпы людей и едят малину? — никак не мог понять колдун.
Он уже видел то место, где остановилась поесть малинки ведьмочка. Её там сейчас не было.
— Нет, конечно. Чтоб таку малину наростить, дебри у людей жизню—то забирають. Самый молодой, как говорят, не боле трех годочков там живет. А потом лес его в себя втягиват.
— А поточнее? Что значит «втягивает»? И откуда вы об этом знаете, если дебри никого из людей не выпускают?
— Да двое оттэда сумели убегнуть. Они на чары леса не поддались и ягоды той не поели, вот и ушли живы—здоровы. Один сынок нашей пустобрехи, Сермихи, годочка три назад. Ему тогда почитай уж семь весен стукнуло. Захотел он для матушки пирога с малиной у бабки Ветенки попросить. Ну и матери ничего не сказамши, с утречка самого раннего в дебри—то и побёг. Как уж он выстоял, неизвестно, но через часа три выбрался отэда весь бледный и с мешками под глазами. Таких ужасов наговорил! Видел, говорит, как дряхлый старик, в одежде Маруськиного жениха, который года два как сгинул в малиннике, в изнеможении пал на землю. Его ветки малины прикрыли и он словно растворился между ветками и травой! Лес его в себя вобрал.
— А как же пацан этот смог устоять против леса?
— Говорит, чтоб ентой ягоды в рот не взять, всё про мамку свою твердил, мол, один он у ней кормилец.
— Так, не понял. — колдун снова замер на месте. — Вы только что говорили, что ягоду из малиновых дебрей есть нельзя, а сейчас рассказываете, что пацан малину матери рвал. Он что, хотел от нее избавиться?
— Типун тобе на язык, господин хороший! — замахал руками старик. — Если ту ягоду рвать, да в рот не брать, то за лесом, через полчасика она обычной малинкой становится. Лес—то на нее влияния боле иметь никакого не будет! Вот по этой глупости все в дебри—то и отправляются, думають, что сильнее всех, что хватит волюшки в рот ягоды не брать. Мол, наберут, продадут и денег заработают… Дурни! Если б у людей волюшки—то ентой хватало, разве бы выстоял этот лес—то?
Колдун уже выскочил к самой кромке леса и посмотрел на кусты малины. Ягоды, как ягоды, только покрупнее обычных, да поспелее… Он хотел было сорвать одну из них и растереть между пальцами, чтобы внимательней изучить, но по его протянутой руке тут же ударила ладонь старосты.
— Ты что, не слышал, что я тебе тут говорил? — воскликнул он, от переживания переходя на менее уважительное обращение. — Сгинуть захотел? Девка твоя уже в лесу!
— Не кричи, дед. Есть малину я не собирался — с детства ее не перевариваю. Объелся как—то в младенчестве и с тех пор на дух не переношу. Просто посмотреть хотел. Подумать, как напарницу вызволять.
— Не перевариваеть он! Многие так говорили. Только вот где они сейчас?
— Просто ты дед не видел, как меня три дня полоскало. — усмехнулся Ник. — Ты бы мне лучше показал, где у вас тут ведунья деревенская живет. — спросил он, быстро что—то обдумав.
— Пошли, покажу.
Староста, казалось, с превеликой радостью пошел прочь от малинника, на который старался даже не смотреть. По ходу, метрах в десяти от места, где они стояли, Никклаф увидел небольшую табличку, написанную кривыми буквами, неровно прыгающими по строчкам.
'Малиновые дебри!
Путник, будь осторожен!
Не ешь малину, иначе сгинешь!'
Колдун лишь покачал головой. Кого они хотят напугать подобной писаниной? Текст предупреждения больше походил на простую пугалку, которую можно было бы перевести примерно так: «Не собирайте нашу малину! Мы сами ее будем собирать!»
Через полчаса Никклаф со старостой разработали небольшой план действий и отправились к малиннику. Староста шел чуть позади.
— Может, не пойдешь? — тоскливо просил он, когда подошли к кустарнику. — Выстоять же невозможно!
— Почти невозможно. — поправил его Ник. — Не забывайте, что маленький мальчик выстоял.
— Да после этого мальчугана, с такими же убеждениями, за неделю сразу еще человек десять пропало. А уж малина после них так и поперла! Мы в тот год даже жечь ее пытались, чтоб не разрослась слишком.
— И что, удалось? — с надеждой посмотрел на него колдун.
— Ага, как же! Правда дальше заросли не пошли, поняли видать, что народ недоволен… А вот гореть не горели!
— В таком случае, остается только мой вариант. — пожал плечами Ник и поправил ремень.
— Слушай, ты если там правда устоишь супротив ягод, когда свою подругу—то искать будешь, посмотри, может, мою Желенку увидишь. Она же только неделю назад туды ушла. Может, жива ещо.
— Конечно. — кивнул колдун. — Давайте повторим. Я иду в лес, найду, кого смогу, а потом выведу сюда. Вы с крепкими мужиками прячетесь тут рядом. Как только я дам сигнал, хватаете всех, кого сможете и держите. Если мой план удастся, то тот, кто покинет дебри, больше туда возвращаться не захочет.
— Ты только выведи, а уж мы не подкачаем! — заверил его староста.