Слеза дождя
Шрифт:
— Можно подумать, можно подумать… — хмыкнула Виль и решила обидеться.
Никклаф еще поводил ложкой по дну котелка, соображая, стоит ли есть эту бурду или все же не рисковать. Решив, что спать на голодный желудок будет лучше, чем страдать от желудочных колик, он подхватил котелок и пошел до дальних кустиков, освобождать посуду. Когда он вернулся, Вилентина сидела в образе Раденовского мыслителя.
— Я тут подумала. — медленно произнесла она. — Про нашу сцепку. Знаешь, почему дело с бандой не сработало? — Никклаф хмуро посмотрел, но промолчал. — Нечего на меня так смотреть! — не
— Мы не могли знать заранее, что выйдем оттуда живыми. — пробурчал Ник. — Если бы там оказался хоть какой—нибудь слабенький колдунишка, нам бы не сдобровать. Выставил бы он защиту и все мои усилия вылились в один большой пшик! У меня силы не восстановились, а ты в пьяном угаре.
— Кстати. — решила перевести разговор ведьма. — А кто такой этот Хам… Хамаелис?
— Кто?
— Ну, ты сказал, что он от меня отказался. Там, у разбойников.
— Хамамелис. Верховный колдун. Высшая власть. Именно он решает судьбу ведьм.
— Похоже, неприятная личность. Это хорошо, что он от меня отказался.
— Я просто так сказал. Ты же у него еще и не была!
— И я про то. Лучше мне там и не показываться. Отказался, так отказался. Чего мужику глаза мозолить?
— От тебя спятить можно! — мотнул головой Ник, словно бодливая корова, отгоняя овода. — Всё, готовимся ко сну. Тебе нужно выспаться, да и мне, сил набраться.
Бывший судья встал, нырнул на пару минут в кусты, приволок оттуда несколько еловых веток и кинул сверху свое походное одеяло.
— Всё, в постель и спать. — послышалось его бормотание.
Виль поднялась на ноги, подошла и скептически посмотрела на произведение колдуна.
— Это и есть постель? — нахмурилась она, осматривая тонкое одеяло, брошенное на колючие ветки.
— Да. И это МОЯ постель!
— А где моя?
— Вероятно на травке. — пожал плечами Никклаф, начиная раздеваться.
— А если я ночью схвачу воспаление легких?
— Не схватишь. — на одеяло полетела куртка, а сразу за ней рубаха. — А если и схватишь, то попьешь какой—нибудь травки и выздоровеешь. Ты же ведьма!
— У—у—у… — услышал он позади себя и, обернувшись, увидел, как ведьмочка сглотнула, словно увидела накрытый для нее стол, и расплылась в какой-то идиотско—счастливой улыбке.
— Что «У—у—у»? — подозрительно покосился на нее колдун.
— В моем мире, — медленно облизала ведьма губы, — крепкий мужчина, да еще симпатичный, да еще такой… — она протянула руки к его груди. — Это только в кино. А тут…
— Хочешь, чтобы я тебя обездвижил? — припугнул ее колдун, опасливо отступая на шаг.
— Да—а… — с придыханием ответила Виль. — А потом, чтобы мое неподвижное тело не замерзло, ты будешь греть его всю ночь…
Она облизала губы еще раз, потом расстегнула несколько верхних пуговиц на блузке и медленно, старательно виляя задницей, заползла на одеяло колдуна.
— Обездвиживай! — томно проговорила ведьма, укладывая голову на, согнутую в локте, руку.
— С ума сойти! — почти через минуту, наконец, обрел возможность говорить Никклаф. — Ты чокнулась! Я к роднику, и… чтобы, когда я вернусь, тебя здесь не было! — он развернулся и отправился в темноту деревьев. — И почему, среди великого множества ведьм, мне попалась именно эта — больная на голову? — спрашивал он неизвестно у кого. — За что мне это… — его слова, как и шум шагов, стихли в ночи.
— Беспроигрышный вариант! — хитро улыбнулась ведьма.
Она быстро сбегала за своим рюкзачком, сунула его под голову и, уютно свернувшись калачиком, сладко засопела — день у нее выдался тот еще… Вернувшемуся через несколько минут колдуну, оставалось только покачать головой. Он резко выдернул из под ведьмы свою куртку, и, кинув ту на траву, лег на голую землю, пообещав себе, что он эту ведьму… Ну в общем придумает как и накажет. Обязательно…
***
Утро выдалось совершенно безоблачным. Виль проснулась от тихого потрескивания костерка. Смачно потянулась и повела носом: пахло чем—то очень вкусным. Развернувшись на другой бок, ведьмочка с обожанием уставилась на кашеварившего Никклафа — сейчас она была готова признать его самым—самым… так как напряженный вечер и желудок, лишившийся ужина, истощили ее силы. Создав на лице подобострастную улыбку, Вилентина села.
— Доброе утро. — проворковала она. — Ты так рано встал.
Ник повернулся в ее сторону, внимательно посмотрел и вернулся к помешиванию завтрака.
— У тебя волосы крашенные. — не спросил, а как бы подвел некий итог колдун, вместо приветствия.
— С чего это ты взял? — фыркнула ведьмочка. Она и без него прекрасно это знала, только вот откуда это знает он?
— Корни волос отрасли. Теперь ты двухцветная! — он злорадно хихикнул.
— Чтооо?!! — Виль схватила свой рюкзак, некоторое время там рылась, отыскивая маленькое зеркало, и принялась вертеться на месте, высматривая отросшие участки. — Вот блин! — заключила она, действительно обнаружив таковые. — Не проблема. — отмахнулась она немного подумав и, захватив зеркало, отправилась к роднику.
Буквально через пять минут оттуда раздался громкий вопль, целая череда ругательств и проклятий на все головы, которые только подвернулись под колкий язычок ведьмы. Колдун, услышав злобную тираду, позволил себе довольно улыбнуться — его план сработал, как он и ожидал. Широкая улыбка пробыла на лице какие—то секунды и мгновенно слетела, стоило на поляну вылететь маленькой фурии.
— Что случилось? — голосом заботливого братца спросил он.
— А ты не знаешь? — недобро прищурившись, стала наступать она.
— Откуда? Я же не провидец, в конце концов! — он подул на ложку и, оценив готовность, составил котелок — теперь он вряд ли сможет нормально следить за варевом.
— Посмотри на мою голову! — зарычала она. — Это ты во всем виноват!
Колдун самым невинным и внимательным взглядом уставился на голову ведьмочки. То, что он там увидел, не было чем—то новым для него — он прекрасно знал, КАК действует заклинание покраски волос, если его произносит ведьма, а не колдун (ну «забыл» он предупредить, что у ведьм есть что—то свое!), но, продолжая свою игру, он удивленно округлил глаза.